Ханна была не безвольной рабыней, полностью подчинившейся вышестоящему мужчине. Она получала огромное удовольствие от этих отношений и тоже воплощала в жизнь свои фантазии. А вот попытки командовать собой против воли она принимала в штыки. Как-то раз, уже после их несчастливой свадьбы, в дверь постучался мальчишка-посыльный. Манби потребовал, чтобы Ханна называла его "сэр" в присутствии чужого, но та разобиделась и ушла к себе. Она осознавала себя рабыней лишь в контексте игры. Это отнюдь не означало, что ею можно помыкать в реальной жизни. Как-то раз она записала в своем дневнике о ссоре с хозяйкой: "Мисс М. сказала, что ей лучше знать, а я ответила "Нет, мэм, не вам судить о моей работе". Наверное, она заметила, что я обозлилась, так что сказала "Ханна, ты забываешься". А я ей "Нет, мэм, не забываюсь.""

В 1873 году их счастью наступил конец. Артур решил узаконить отношения с любимой женщиной. Он тайком приобрел свадебную лицензию, а потом уже поставил Ханну перед фактом. Та пришла в ярость. Стать законной женой – теперь уже целиком и полностью зависимой от Артура – ей не хотелось. Где тут Добровольность? Где, спрашивается, Безопасность и Разумность – основные принципы БДСМ? А ну как он всерьез начнет ею командовать? И деньги будет отбирать? Ведь до этого Ханна настаивала, чтобы Артур платил ей жалование. Она сызмальства привыкла зарабатывать деньги, самой пробиваться в жизни, а теперь Артур вознамерился отнять ее свободу. Но делать нечего, лицензия куплена, да и родного человека не хочется обижать. Придется идти под венец.

Брак был законным, но фактически тайным. Друзья, посещавшие апартаменты Манби, даже не догадывались, что скромная служанка, принимающая их шляпы, на самом деле и есть миссис. Более того, Ханна сохранила девичью фамилию и настояла на том, чтобы Артур продолжал платить ей жалованье. А то ишь, пришел на все готовенькое! Несколько раз новоиспеченный супруг предпринимал попытки слепить из нее леди. Но Ханне было неудобно в дорогих нарядах, а общества бывших господ она тяготилась: "Я могу работать в свое удовольствие. Уходить и возвращаться, когда захочу… Столько лет бродила по Лондону, а никто мне дурного слова не сказал. И не скажет, если одеваться по-простому и не лезть в чужие дела".

Ханна занимается любимым делом

Через 4 года после свадьбы, ее терпению наступил конец. Она хлопнула дверью, уехала в Шропшир и вновь поступила в услужение. Из Шропшира она строчила мужу обиженные письма, хотя и признавала, что любит его по-прежнему. Мистер Манби терзался. Он считал себя Пигмалионом- неудачником. Якобы он так крепко вбил в Ханну подчинение, что теперь она уже никогда не станет свободной женщиной. Если Ханна и слышала его причитания, то разве что закатывала глаза и крутила пальцем у виска. Она-то всегда знала, что их времяпровождение – это приятная и добровольная игра. А жить она будет, как ей захочется.

Вскоре супруги помирились, и мистер Манби часто навещал Ханну на новом рабочем месте. Попыток жить вместе они уже не предпринимали, хотя и оставались добрыми друзьями. В июле 1909 года Ханна скончалась, а в следующем январе за ней последовал Артур. Свои фотографии, переписку и дневники Ханны он передал на хранение в Тринити Колледж. По его завещанию, их открыли только в 1950м году. После смерти Манби стало известно о его тайном браке, и общественность была шокирована – фи, что за мезальянс! А в 1950м году, когда был открыт доступ к его архиву, общественность снова была шокирована, на этот раз очень качественно, от души. С тех самых пор имя простой служанки не сходит с уст историков, а ее отношения с Артуром Манби помогли переосмыслить историю сексуальности в викторианскую эпоху.

Источники информации

McClintock, Anne. Imperial leather: race, gender and sexuality in the colonial contestю Routledge, 1995.

Wikipedia

Приглашения на званый обед рассылала хозяйка дома, от своего лица и от лица мужа, за 3 недели. Считалось, что если послать их раньше – скажем, за пару месяцев – это было слишком навязчиво, а если позже, то создавалось впечатление, что хозяева додумались пригласить вас в последний момент, когда все важные гости дружно отказались придти. Получив приглашение, нужно было ответить в течении суток. К концу 19го века, гостей приглашали между 7:30 и 8:30 вечера. Гость имел право опоздать на 15 минут, но если задерживался дольше, это было очень неучтиво с его стороны. Кроме того, всю вкусную еду к тому моменту могли уже съесть. А менее значительных гостей, на которых не имеет смысла переводить продукты, иногда приглашали к 9 – 10, когда наступало время музыки.

Перед обедом хозяин дома подводил мужчину к той женщине, которая была уготована ему в партнерши на вечер, и знакомил их. Мужчина кланялся, не протягивая даме руки, и развлекал ее легкой беседой. Когда наступало время обеда, он сопровождал ее в столовую и садился рядом с ней. Как правило, чем ниже был социальный статус мужчины, тем страшнее и дурнее хуже доставалась ему партнерша, ибо званный обед – это не время чтобы рушить социальную стратификацию.

Викторианцы, будучи людьми воспитанными, не ломились в столовую всей гурьбой (особенно в эпоху кринолинов, когда даже в одиночку даме не просто было протиснуться в дверь). Они входили по очереди, причем очередность, разумеется, зависела от ранга той или иной персоны. Процессию возглавлял хозяин, сопровождавший наиболее высокопоставленную даму, за ним выстраивались остальные пары, с социальным статусом в порядке убывания. Завершала процессию хозяйка дома, под руку с наиболее высокопоставленным мужчиной. Если таковой присутствовал, за ними следовал одинокий мужчина, оставшийся без партнерши. Хозяин и хозяйка сидели на противоположных концах стола чтобы не перегрызлись с друг другом за время обеда. Справа от хозяйки сидел наиболее высокопоставленный гость, справа от хозяина – самая знатная гостья. Ближе к центру стола обычно усаживали мелких сошек. Заняв свои места, дамы наконец могли снять перчатки чтобы не запачкать их, если захочется побросать друг в друга едой.

Званый обед в викторианскую эпоху включал себя большое количество разнообразных блюд. Существовали 2 основных способа подавать блюда – a la francaise и a la russe. Французский способ доминировал в первой половине 19го века. Скорее всего, семья Джейн Остин вкушала пищу именно так. Когда гости приходили к столу, он уже был уставлен едой – иногда подносы находились на емкостями с горячей водой, чтобы угощения не остыли. Перед хозяйкой стояла огромная супница, а на противоположной стороне, перед хозяином – блюдо с рыбой. На особенно шикарных обедах супов могло быть несколько, и это в равной мере относилось и к рыбе. Хозяева наливали и нарезали, а затем слуга передавал наполненные тарелки гостям. Считалось неприличным спрашивать гостя, что он будет – рыбу ИЛИ суп, потому что не всякий может ответить "И того и другого и можно без хлеба", мало ли на какого скромника попадешь. А потом, выбрав что-то одно, он еще долго будет смотреть на тебя глазами голодного котенка. Поэтому хозяева никого не спрашивали, автоматически накладывая и то и другое. Суп и рыбу гостям всегда предлагали по второму разу, но было бы величайшей дерзостью согласиться. В отличии от Оливера Твиста, гости на званных обедах добавку не клянчили. Тем более что их ожидало еще много еды.

После супа и рыбы наступало время для первой перемены блюд. Перед хозяином появлялся большой кусок запеченного мяса, перед хозяйкой – птица. Происходила та же самая процедура. Помимо этих основных блюд, на столе присутствовали еще и так называемые угловые – т.е. блюда по углам стола. В основном это было порционное мясо – почки, котлеты, зобные железы – или что-нибудь вроде карри. Эти блюда гостям передавали слуги, или же сами гости друг другу. Вообще, гости на званном обеде отрабатывали свой кусок, а не сидели и не ждали пока им что-то подадут. Например, гость сидевший возле хозяйки должен был помогать ей.