Расстояние от Ньюгейта до Тайберна составляло 4 километра. Обычно телега с осужденными покидала тюрьму в 9 – 10 утра и добиралась до места казни за час. В прежние времена с висельниками не церемонились, запросто могли привязать к лошади и волочить в таком виде эшафота, но уже в 17 и 18м веках процедура смягчилась. А преступники побогаче добирались в Тайберн в каретах, украшенной траурными лентами, и нанимали катафалк, чтобы довезти туда свой гроб (обычно гробы просто складывали в ту же телегу, на которой ехали осужденные).

Всю дорогу от тюрьмы до плахи преступники слушали перезвон колоколов, ни на секунду не сомневаясь, по кому те звонят. Тем не менее, их дорога была не такой уж унылой – в основном, благодаря старинному обычаю угощать смертников вином перед казнью. В конце 17го века, телега останавливалась возле кабака Crowns Inn в Сент-Джайлзе, где осужденные напивались, иногда вдрызг. Считалось крайне нежелательным отказываться от последнего угощения. Ходили страшилки о тех беднягах, кто отправился в Тайберн минуя кабак, а уже через пару минут после их смерти приходили вести о помиловании – задержись они в таверне, остались бы живы! Другое дело, что далеко не все лондонцы одобряли эту традицию. В газетах писали про висельников, которые буквально выползали из телеги и весело гоготали в свой смертный час. В 1735 году было официально запрещено предлагать осужденным алкоголь, хотя сердобольные конвоиры продолжали поить бедолаг вином.

Вдоль улиц, по которым катилась телега, собирались зеваки. Причем тем, кто стоял в первых рядах, приходилось снимать шляпы, не из почтительности к преступникам, а потому что зрители в задних рядах иначе не могли ничего разглядеть. А уж возле виселицы яблоку было негде упасть. Знатные дамы и господа подъезжали сюда в каретах и из окошек наблюдали за казнью. Народ попроще или стоял на своих двоих, или сидел на подмостках, возведенных специально по случаю. Иногда желающих оказывалось так много, что подмостки ломались, а зрители получали переломы разной степени тяжести. Подмостки возводили спекулянты, продававшие места поближе к виселице за огромные суммы – чем ужаснее преступление, тем дороже. Одной из таких дельцов была мамаша Проктор, которая однажды заработала 500 фунтов за повешение (и это в 18м веке!) В 1758 году другая спекулянтка, мамаша Дуглас, запросила непомерную цену за лучшие места, с которых зрители могли наблюдать за казнью государственного изменника. К ее вящей досаде, преступника неожиданно помиловали, а зрители, заплатившие загодя, в ярости разнесли подмостки и чуть не убили саму спекулянтку. Кроме того, повсюду сновали торговцы джином, фруктами, печеной картошкой, пирогами с угрем и имбирными пряниками. Громко кричали продавцы баллад – у них были припасены памфлеты с последними речами осужденных, напечатанными заранее (как у знаменитостей, еще в тюрьме у них брали интервью).

Когда телега подъезжала к виселице, преступникам накидывали петлю на шею. Удавку изготавливали из конопли, хотя в исключительных случаях ее могли заменить на шелковую. Казнь происходила следующим образом: телега трогалась с места, петля затягивалась на шее и приговоренный умирал от удушья (как вариант – приговоренный стоял на лестнице или какой-либо подставке, которую потом вышибали у него из-под ног). Уже в 19м веке вошла в употребление новая модель виселицы – с откидным люком. Во время падения в люк у приговоренного ломалась его шея, так что смерть наступала быстро. Экспериментировать с таким видом казни начали еще во второй половине 18го века. В частности, именно такие подмостки были приготовлены для повешения Лоуренса Шэрли, четвертого графа Феррерса, в 1760м году. Лорд Феррерс был известен беспутным поведением, а осужден он был за убийство своего управляющего. Его казнь была обставлена с особой торжественностью, ведь повешение лорда было скорее исключением из правил . Эшафот задрапировали черной тканью, а сам сиятельный преступник прикатил в Тайберн на ландо. Реши прифрантиться напоследок, он надел свой свадебный костюм (его жена добилась официального разрешения о раздельном проживании, что само по себе свидетельствует о его образе жизни). Места у виселицы были распроданы, зеваки с волнением ждали казни – да еще такой необычной, в стиле хай-тек, с люком! Другое дело, что палач не рассчитал длину веревки, так что когда лорд Феррерс упал в люк, его ноги коснулись земли. Быстрой смерти не наступило. Чтобы не мучить беднягу, палач придушил его по старинке, подергав за тело.

В 18м веке кончина на виселице могла быть долгой и мучительной. К счастью, на помощь приходили друзья, которые дергали приговоренного за ноги, чтобы ускорить приход смерти. Интересен случай с Анной Грин, которую приговорили к казни за убийство новорожденного и повесили в Оксфорде. Она висела в петле около получаса, и в течение этого времени ее друзья висли у нее на ногах и били ее по груди, надеясь поскорее прекратить ее мучения. После констатации смерти, ее тело положили в гроб и перевезли домой к знакомым… а потом она проснулась. Врач пустил ей кровь – в медицинских целях, а не чтобы добить бедняжку окончательно – и через два часа к ней вернулся дар речи. Через месяц она уехала в провинцию к друзьям, забрав с собой гроб в качестве сувенира. Вешать Энн повторно не стали.

Уже у виселицы приговоренные к смерти снова слушали молитвы. У них так же оставалось время, чтобы произнести краткую речь, попрощаться с родными и близкими и, в идеале, попросить прощения за свои злодеяния. Многие так и делали. Нередко преступники рыдали и молили о пощаде, или же падали в обморок прямо в телеге. Но, опять же, все зависело от характера. Например, юная ирладнка Ханна Дагоу еще по дороге в Тайберн устроила скандал и выкрикивала оскорбления, а у виселицы умудрилась распутать веревку, стягивавшую руки, стащить перчатки и чепчик и бросить их друзьям. Палачу ее поступок очень не понравился. Дело в том, что именно ему по закону доставалась все одежда повешенного. Но не устраивать же драку из-за шляпки и перчаток! Он поспешил остановить разбушевавшуюся девицу, прежде чем она еще-то нибудь снимет, но не тут-то было. Ханна с такой силой врезала ему коленом в пах, что палач упал с телеги. Толпа взорвалась одобрительными криками, а ехидная ирландка сообщила, что именно она думает о его профессионализме. Но когда палач все же совладал с ней и обмотал ее шею удавкой, девушка внезапно соскочила с телеги и, благодаря этому рывку, погибла быстрой смертью.

После повешения тело преступника оставляли болтаться в петле примерно час, для пущего устрашения зрителей. И тогда начиналась настоящая фантасмагория, потому что женщины хватали труп за руки и терлись о них щеками – считалось, что это лечит прыщи. К телу подносили и младенцев, страдающих от кожных болезней, чтобы "смертный пот" исцелил их язвы. Щепки от виселицы слыли хорошим средством от зубной боли, а конопляная удавка приносила удачу. Кусками веревки торговал палач, и чем популярнее был преступник, тем дороже она ценилась. Из высушенной руки повешенного можно было изготовить так называемую "руку славы" (hand of glory). Руку следовало отрубить, пока тело еще висело в петле. Потом из нее выжимали всю кровь, мариновали в смеси соли, перца и селитры, высушивали на солнце, а между пальцев вставляли свечу, изготовленную из жира повешенного, воска и кунжутного масла. Считалось, что если грабитель зажжет эту свечу, перед ним откроется любая дверь. Более того, обитатели дома не смогут произнести ни слова, пока он будет выносить их добро.

В 1783 году повешения в Тайберне прекратились. Виселицу перенесли во двор Ньюгейта, к радости властей, которым надоели постоянные побоища во время "тайбернской ярмарки." Тем не менее, многие лондонцы, в их числе и писатель Самюэль Джонсон, возмущались таким нововведением. Ведь смысл повешения в том, чтобы привлечь как можно больше народа – а уж для устрашения или развлечения, не суть важно. Наверняка, расстроились и преступники, ведь их лишили возможности прожить последние минуты с размахом. Так, чтобы было что вспомнить на том свете.