— Ты не возражаешь? — спросил он, показывая рукой на то место, где сидел Джек.

— Конечно, нет, — ответил тот, не понимая, почему доктору Бауману потребовалось именно это место.

Он подвинулся, выключил телевизор и посмотрел на Крэга, который тут же хлопнулся на освобожденное место, не выпуская из рук бутылки и стакана.

Крэг пил скотч, уставившись на пустой камин.

— Как прошла репетиция? — спросил Джек, чтобы завязать беседу.

В ответ Крэг лишь презрительно рассмеялся.

— Ты готов?

— Думаю, что готов. Но у Рэндольфа другое мнение.

— Что советует Рэндольф?

— Все как всегда, — усмехнулся Крэг. — Я не должен слишком задирать нос, громко портить воздух и вызывающе смеяться в рожу судье.

— Я серьезно спрашиваю, — сказал Джек. — Мне надо знать.

Крэг внимательно посмотрел на Джека, его лицо обмякло.

— Я получил от него обычные наставления, о которых упоминал во время ленча. Впрочем, было и кое-что новенькое. Я не должен заикаться. Нет, ты представляешь? Тони Фазано будет меня поносить, а я должен позволить ему это делать! Более того, чтобы присяжные мне сочувствовали, я должен выглядеть несчастным и ни в коем случае не злиться.

— Что же, по-моему, это вполне разумно.

Глаза Крэга сузились.

— По-твоему, возможно, разумно, а по-моему — нет.

— Я слышал, как вы говорили на повышенных тонах. Но я не понял почему. Вы с Рэндольфом расплевались?

— Не совсем, — ответил Крэг. — Он просто довел меня до белого каления. Он взял на себя роль Фазано. Дело в том, что, когда я становлюсь свидетелем, меня приводят к присяге, а Тони Фазано свободен и может делать любые голословные заявления, а у меня должна быть толстая шкура. Но такой шкуры у меня нет! Даже Рэндольф смог разозлить меня. Нет, я просто безнадежен.

Джек наблюдал, как Крэг, опустошив стакан, наполнил его снова.

— Все выглядит очень скверно, — мрачно продолжал Крэг. — И я по-прежнему считаю, что Рэндольф, несмотря на весь его опыт, не тот тип, который мне нужен. Он страшно претенциозен. Если бы он вел себя как Тони Фазано, то присяжные брали бы пищу из его рук.

— Присяжные обладают удивительным свойством — они могут неожиданно разглядеть правду сквозь окутывающий ее туман, — сказал Джек.

— Кроме того, Рэндольф раздражает меня тем, что постоянно говорит об апелляции. — Крэг словно не слышал слов Джека. — Именно это и привело меня в ярость. Я, безусловно, понимаю, что это надо иметь в виду. Но если я проиграю, то наверняка прекращу практиковать.

— Тогда мы окажемся свидетелями двойной трагедии, — сказал Джек. — Медицина не должна терять таких клиницистов. Так же как и пациенты.

— Если я проиграю процесс, то, глядя на любого пациента, буду думать, а не вчинит ли он мне иск и не придется ли мне снова пережить адские муки. Ведь это были худшие восемь месяцев из всей моей жизни.

— Но чем ты займешься, если прекратишь практику? Тебе надо содержать детей.

— Возможно, буду работать в крупной фармацевтической фирме, — пожал плечами Крэг. Возможностей множество. Я знаком с нужными людьми. Кроме того, я мог бы заняться исследовательской работой.

— И ты будешь удовлетворен тем, что целиком посвятишь себя науке?

— Абсолютно. У меня потрясающе интересная тема. И фундаментальное исследование будет иметь клиническое применение.

— Думаю, что крупные фармацевты могут заинтересоваться твоей работой.

— Безусловно.

— Сменим тему, — сказал Джек. — Когда я прощался на улице с твоим семейством, я решил, что должен с тобой потолковать.

— Потолковать? О чем?

— О Пейшенс Стэнхоуп. Я собрал все материалы и перечитал их несколько раз. Но все больничные документы ограничиваются записями, сделанными в отделении неотложной помощи.

— Естественно. Ведь в стационар ее не помещали.

— Знаю. Но там нет результатов анализов. Более того: нет и копий бланков заказов на другие анализы. У меня возник вопрос, не совершил ли персонал больницы грубейшую ошибку — скажем, передозировка или ошибочное применение лекарства. Если это так, то те, кто несет за это ответственность, отчаянно попытаются замести все следы и будут счастливы, если вину возложат на тебя. Я понимаю, что эта версия выглядит не очень убедительно, но она все же более правдоподобна, чем теория заговора против concierge-медицины. Что скажешь? Совершенно ясно, судя по сегодняшнему нападению на твой дом, что кто-то очень-очень не хочет аутопсии. И если за этим стоит не Фазано, причина должна быть иной, нежели просто деньги.

Крэг, обдумывая услышанное, некоторое время молчал, а затем ответил:

— Еще одна дикая, но тем не менее любопытная версия.

— Полагаю, что при подготовке процесса из больницы были получены все документы?

— Думаю, что так, — сказал Крэг. — Против твоей теории говорит тот факт, что я все время находился рядом с Пейшенс Стэнхоуп и сразу увидел бы неладное. Если происходит передозировка или дается не то лекарство, состояние пациента обычно меняется. В данном случае этого не произошло. С того момента, когда я увидел Пейшенс в ее доме, и до момента объявления ее смерти она просто угасала, не реагируя на все наши усилия.

— Верно, — согласился Джек. — Но, производя вскрытие, я буду иметь в виду подобную возможность. Я в любом случае планировал провести токсикологическое исследование, но если была передозировка или употребили не то лекарство, то токсикологический анализ приобретает первостепенное значение.

— Что обычно показывает токсикологический анализ?

— Наличие как обычных, так и самых экзотических лекарств, если таковые находятся в достаточной концентрации.

Крэг допил второй стакан и внимательно посмотрел на бутылку, словно взвешивая, стоит ли налить по третьему разу. Решив этого не делать, он поднялся с дивана:

— Прости, что я был плохим хозяином. Теперь же мне предстоит свидание со своим любимым гипнотическим агентом.

— Мешать алкоголь со снотворным — дело скверное.

— Да неужели? — презрительно спросил Крэг. — Никогда об этом не слышал!

— Увидимся утром, — сказал Джек, решив, что пьяное замечание Крэга не заслуживает ответа.

— Ты опасаешься, что плохие парни вернутся? — насмешливым тоном поинтересовался Крэг.

— Не опасаюсь.

— Я тоже. Они не вернутся до тех пор, пока не будет произведена аутопсия.

— Может быть, у тебя появились сомнения в ее необходимости?

— Конечно, появились. Особенно после твоих слов о том, что ничего существенного ты найти не рассчитываешь, и заявления Рэндольфа, что ее результаты невозможно представить в суде.

— Я сказал это до того, как бандиты ворвались в твой дом. Но не будем спорить. Слово за тобой и Алексис.

— Она настроена решительно.

— Вот вы, ребята, и решайте. Но скажи честно, Крэг, ты хочешь, чтобы я провел вскрытие?

— Я не знаю, что думать. Особенно после двух двойных порций скотча.

— Не мог бы ты сообщить мне о своем решении утром? — сказал Джек. Он начинал терять терпение — даже и без двух двойных порций виски Крэг был не самым приятным человеком.

Он пожелал Крэгу спокойной ночи. Крэг ответил емутем же и, пошатываясь, вышел из комнаты. Джек, закинув голову и вытянувшись, краем глаза видел, как Крэг медленно поднимается по ступеням. Ему показалось, что Крэг не знает, куда ставить ноги. Джек подумал, что нужно будет заглянуть к Крэгу ночью. Хотя Крэг наверняка воспримет подобное вторжение без энтузиазма — любой намек на его слабость был для него настоящей трагедией.

Джек встал с дивана и потянулся. Ощутив в кармане револьвер, он почувствовал себя увереннее, хотя и не ожидал возвращения бандитов. Джек посмотрел на часы. Отправляться в постель было рано. Телевизор его тоже не привлекал. Джек подошел к шкафу, где хранились материалы судебного процесса, достал папку и отправился в кабинет. Будучи человеком привычки, он уселся в то же кресло, которое занимал раньше. Затем он включил торшер и принялся искать записи, сделанные в отделении неотложной помощи.