Тэдди чуть заметно кивнул:

– Да, ты другая. Но не так, как ты думаешь, Сирина. – Он глубоко вздохнул и взял ее за руку. – Что за чертовщина! Брэд убил бы его на месте! – Ты самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, и если бы ты не была женой моего брата, я сию же минуту попросил бы тебя стать моей женой!

На мгновение Сирина подумала, что он шутит, но увидела в его глазах нечто такое, от чего у нее перехватило дух. Ее глаза расширились от удивления, когда она смотрела на него.

– Развлекаешься с моей женой, мой младший братец?

Брэд распахнул дверь элегантного лимузина и протиснулся внутрь, бросив беззаботный взгляд, который скрывал тревогу. Тэдди всегда считался самым симпатичным из братьев и гораздо больше подходил Сирине по возрасту. Но подобные мысли были настоящим сумасшествием, и он это отлично понимал. Сирина его жена, она любила его и ждала от него ребенка.

Но Тэдди рассмеялся, покачал головой и провел рукой по волосам.

– Мне кажется, Брэд, ты только что помешал мне сделать из себя полного дурака.

– Хочешь, чтобы я вышел, и ты попробовал сначала?

– Нет! – в один голос поспешно воскликнули Тэдди и Сирина, затем, взглянув друг на друга, начали хохотать как дети. Неловкость прошла. Они просмеялись половину пути до дома, подтрунивая друг над другом, над Брэдом. В это утро началась их настоящая искренняя дружба.

Тэдди рассказал, про предстоящую свадьбу. Брэд уже знал, что ему предстоит играть роль главного шафера жениха, а Тэдди – шафера-церемониймейстера, одна из обязанностей которого рассаживать гостей по местам. Кроме него, там будут еще десять шаферов, одиннадцать подружек невесты, почетная дама, двое детей, которым предстоит нести кольца, и девочка с цветами. Свадебная церемония состоится в церкви Св. Джеймса на Мэдисон-авеню, а затем сразу же после нее планируется огромный прием в отеле «Плаза». Событие ожидалось грандиозное, и Азертоны потратили на него целое состояние.

– Еще один обед устраивается в «Кникербокере» – клубе отца. На нем будет сорок пять гостей, в обязательных черных галстуках для официального обеда.

– О Господи Иисусе! – застонал Брэд. – И когда?

– Завтра.

– А сегодня вечером? Будет ли у нас хоть немного времени для самих себя, или же мы должны будем исполнить еще несколько ритуальных танцев вместе со всей труппой?

– Мать планирует устроить обед в узком семейном кругу. Только она, отец, Грег, я и, разумеется, Пэтти.

В глазах Тэдди мелькнуло беспокойство.

– Будет, наверное, уютно…

В последний раз, когда Пэтти видела Сирину, она обозвала ее шлюхой, а Брэд разорвал помолвку. С тех пор не прошло и года.

Через минуту машина подкатила к дому. Швейцар бросился открывать двери. Джимми вышел из машины и принялся выгружать багаж.

– Мать у себя наверху? – Брэду хотелось скорее покончить со встречей и знакомством. Он заглянул в глаза Тэдди, словно ища поддержки и сил у младшего брата, чтобы защитить и оградить от нападок жену.

– Нет еще. Она не вернется до трех. Квартира в нашем полном распоряжении, так что пока пусть Сирина осмотрится.

Это показалось благословением судьбы. Сирина смиренно вошла за мужем и его братом в богато украшенный и увешанный гобеленами холл с высоким потолком, мраморным полом, огромными деревьями в кадках и с люстрой, настолько красивой, что ей впору красоваться в Версале.

Брэд и Тэдди пригласили ее в лифт и поднялись на верхний этаж, где на лестничную площадку выходила одна-единственная дверь, ведшая в пентхаус – квартиру, занимавшую весь верхний этаж, в которой выросли все три брата. И вот теперь, когда Тэдди открыл дверь и отошел в сторону, пропуская вперед Сирину, Брэд ощутил, как по спине пробежала дрожь. Две горничные в черных форменных платьях с белыми передниками и в белых наколках торопливо наводили порядок в холле. Стены его украшали великолепные японские панно, на полу мозаичные узоры из черного и белого мрамора. Здесь тоже висела великолепная люстра от Ватерфорда, которой насчитывалось, должно быть, более двухсот лет и которая сама по себе являлась произведением искусства. Прихожая напомнила Сирине большую, залитую светом бальную залу. Горничные поздравили Брэда с возвращением домой и направились на кухню сообщить о его приезде поварихе. Брэд пообещал не мешкая заглянуть к ней на кухню, но сначала он хотел показать Сирине апартаменты, в которых вырос.

Все здесь напоминало дворец, только, разумеется, меньшего размера, хотя и производило сильное впечатление, но все же оставалось квартирой. Правда, эта квартира своей отделкой и убранством не имела ничего общего с теми, в которых доводилось бывать Сирине. Повсюду висели окрашенные в различные тона ковры, шторы из камки[1] и парчи. В столовой со стен взирала впечатляющая коллекция фамильных портретов, гостиная оказалась очень уютной, красивой, во французском стиле. Здесь висели два полотна Ренуара, одно Моне, множество вещей в стиле Людовика XV, занавески из белого шелка и сероватой парчи подчеркивали нежно-розовые стены, всюду обилие позолоты и мрамора. По любым стандартам апартаменты вряд ли можно было назвать «маленькой квартиркой», но главной ее особенностью было то, что Сирине казалось, будто она уже бывала в ней прежде. Все здесь сильно напоминало дворцы, виденные ею в детстве. Только здесь все находилось в гораздо лучшем состоянии, было больше роскошных вещей, некоторые даже красивее тех, что она видела в Венеции. Но во всем чувствовался знакомый отголосок. Нечто подобное можно было встретить в Париже, Лондоне, Нью-Йорке, Риме, Мюнхене, Барселоне, Лиссабоне или Мадриде – это просторное дорогое жилище, наполненное бесценными шедеврами, сочной позолотой, характерной для стиля времен Людовика XV, обюссонскими коврами, различными формами, оттенками и запахами, отчего все казалось таким знакомым. Она почувствовала себя так, словно хотела с облегчением вздохнуть и сказать: «Отлично, я уже была здесь».

Тэдди заметил облегчение, проступившее у нее на лице, и сразу же принялся подтрунивать:

– А что ты ожидала увидеть? Львов, тигров и женщину с бичом и палкой?

Сирина рассмеялась:

– Не совсем, но… – Ее лицо также приняло лукавое выражение.

– Что-то близкое к этому, а? Что ж, считай, тебе повезло. Мы скармливаем католиков львам только по вторникам. Так что ты опоздала на два дня.

– Здесь очень красиво.

Брэд осматривался по сторонам, словно видел все это впервые, и улыбался, глядя на них обоих.

– Представляете, я забыл, как здесь здорово.

Со дня его последнего отпуска пролетело десять месяцев, и его пребывание дома проходило столь суматошно, что он практически не обращал внимания на квартиру, пока жил в ней.

– Добро пожаловать домой, большой брат.

– Спасибо, малыш. – Брэд стиснул плечо младшего брата и нежно обнял жену. – С тобой все в порядке, дорогая? Не слишком устала?

То, как он спросил об этом, насторожило Тэдди.

– Что-то не так?

Он обеспокоено смотрел на них обоих. Брэд покачал головой и широко улыбнулся, но в его глазах светилось нечто такое, чего Тэдди никогда прежде не замечал: нежность, гордость и возбуждение.

– В чем дело? Или я, может быть, слишком любопытен?

– Полагаю, нет. Я хотел сегодня вечером сообщить об этом всем. Но мне хочется рассказать тебе первому. – Брэд взял Сирину за руку и улыбнулся Тэдди. – У нас будет ребенок.

– Уже? – Тэдди казался пораженным. – Когда?

– Не раньше чем через шесть месяцев или, может быть, шесть с половиной, если быть точным. – Брэд явно подшучивал над Тэдди. – Все пристойно, как полагается. Мы женаты уже шесть месяцев.

– Я не это имел в виду. – Тэдди слегка смутился, затем посмотрел на Сирину. – Просто мне показалось… слишком скоро.

– Да, скоро, и я рад. Я же не такой молодой, как ты. И не хочу понапрасну терять время. Сирина тоже счастлива.

С улыбкой он вновь посмотрел на жену. И Тэдди также широко улыбнулся, глядя на них.