– Это правда, майор? – Глаза Пэтти не отрывались от него. – Если она не твоя маленькая шлюха, тогда почему же так дорога тебе?

Не отдавая себе отчета, Брэд схватил ее плечи и встряхнул. Когда он заговорил, голос его зазвучал громко и хрипло:

– Перестань так называть ее!

– Почему? Ты в нее влюблен, Брэд? – невинно поинтересовалась Пэтти, а затем ядовито добавила: – А твои родители знают об этом? Знают они, чем ты тут занимаешься? Спишь с какой-то дрянной малолетней итальянской девкой.

Брэд замахнулся, собираясь ударить ее, но вовремя опомнился, дрожа от ярости. Он посмотрел в сторону Сирины и увидел, что та стоит прямо под балконом – на лице застыл ужас, глаза полны слез.

– Сирина!

Но она тут же исчезла, и Брэд ощутил острую горечь потери. Что она слышала? Грязные обвинения Пэтти, ее слова о его родителях и про «дрянную малолетнюю итальянскую девку»?

Внезапно Брэд понял, что отныне ему совершенно плевать на Пэтти Азертон. Он выпустил ее плечи и отошел на шаг назад с угрюмым выражением на лице.

– Пэтти, я ничего не знал о твоем приезде, иначе попросил бы тебя не приезжать… Я намерен жениться на женщине, которую ты только что видела. Она далеко не то, что ты о ней думаешь, хотя в действительности это для меня не имеет никакого значения. Я люблю ее. И мне жаль, что я не сказал тебе об этом раньше.

Пэтти смотрела на него с ужасом, смешанным с отчаянием, в ее глазах появились слезы.

– Нет! Ты не смеешь так поступить со мной, черт бы тебя побрал! Я не позволю тебе этого! Ты сошел с ума, жениться на прислуге?! Что вы с ней будете делать? Жить здесь? Ты не сможешь взять ее с собой обратно в Нью-Йорк, твои родители выгонят тебя!..

Она продолжала ругаться, из глаз потекли слезы.

– Дело вовсе не в этом, Пэтти. Это моя жизнь, а не моих родителей. К тому же ты и понятия не имеешь, о чем говоришь. – Голос его внезапно зазвучал спокойно и твердо.

– Я знаю, что она одна из здешних служанок.

Он медленно кивнул, затем долго и пристально посмотрел на Пэтти.

– Я не намерен обсуждать это с тобой. Это дело касается только нас с ней, и мне жаль, что нынешним летом я совершил ошибку. Но не думаю, что мы были бы счастливы, если бы поженились.

– Итак, ты намерен бросить меня, не так ли? – Она нервно рассмеялась сквозь слезы. – Вот так просто? А что потом? Привезти домой свою маленькую шлюху? Господи Иисусе, ты, должно быть, сошел с ума, Брэд! – Затем, прищурив глаза, добавила: – А как же быть с твоей болтовней о том, как сильно ты меня любишь?!

– Я и любил… Тогда…

– А теперь нет?

У Пэтти был такой вид, словно ей хотелось ударить его, но она не решалась.

Но Брэд был непоколебим.

– Не настолько, чтобы жениться на тебе, Пэтти. – Голос его звучал теперь ровно, несмотря на все сказанное ею. – Это было бы большой ошибкой.

– О, неужели?! – Она сняла кольцо со своей руки и сунула ему в руку. – Думаю, что именно сейчас ты совершаешь самую ужасную ошибку, приятель. Но я предоставляю тебе возможность самому убедиться в этом.

Ничего не говоря, он вошел следом за ней в комнату. Пэтти неожиданно увидела свою фотографию, которую Брэд вновь поставил на рабочий стол. Она быстро пересекла комнату, взяла серебряную рамку и с силой швырнула ее в стену. Звук разбитого стекла разорвал повисшую между ними тишину, и Брэд увидел, что Пэтти залилась слезами. Подойдя, он положил ей руки на плечи.

– Извини меня… Пэтти.

– Иди к черту! – Она резко повернулась к нему и злобно прошипела: – Надеюсь, ты скоро сдохнешь! В самом деле, майор Фуллертон, я сделаю все, чтобы ваша жизнь стала столь же невыносимой, какой стала теперь моя!

– Не говори глупостей, Пэтти.

Ему было жаль ее и хотелось верить, что в действительности несчастная женщина так не думала.

– Почему нет?! Думаешь, я говорю это просто так?

– Надеюсь.

Он отлично выглядел, стоя сейчас перед ней. Последний взгляд Пэтти был полон ненависти.

– Не дурачь себя, Брэд! Я не какая-то дешевка. Не жди, что брошусь к твоим ногам и стану умолять… И не надейся, что когда-нибудь прощу тебя. Будь уверен – этого не будет никогда!

С этими словами Пэтти повернулась и вышла из комнаты. Брэд неторопливо спустился по лестнице и в холле предложил сопроводить ее к Брайсам, но она взглянула на него с ледяной яростью и сказала:

– Хватит и одного водителя, чтобы отвезти меня к ним. Брэд, отныне я не хочу тебя больше видеть!

– Ты пробудешь в Риме еще несколько дней? Может быть, мы обсудим все завтра, в более спокойной обстановке? Нет причин, чтобы мы не могли остаться друзьями. Знаю, это больно, Пэтти, но так будет лучше.

Она лишь покачала головой:

– Мне больше не о чем с тобой говорить, Брэд. – Глаза ее округлились. – Я ненавижу тебя! И если ты надеешься, что я успокоюсь, ты просто сумасшедший! Обещаю тебе, в Нью-Йорке все узнают, чем ты тут занимаешься! А если ты привезешь с собой эту девку, над тобой станет смеяться весь город.

По тому, как Брэд смотрел на Пэтти, было ясно, что его ничуть не страшат ее угрозы.

– Не делай того, о чем потом пожалеешь.

– Кому-то следовало бы сказать тебе то же самое, но только до того, как ты решил бросить меня.

С этими словами она вышла за дверь, громко захлопнув ее за собой. Некоторое время Брэд неподвижно стоял, размышляя, следует ли ему пойти за ней. Ординарцы и секретарши тактично исчезли, как только услышали начало ссоры, Брэд был один… Он неторопливо поднялся по мраморной лестнице. Ему требовалось побыть одному, обдумать происшедшее. Но даже сейчас он не испытывал ни малейшего сожаления. Брэд не любил Пэтти. В этом он был теперь абсолютно уверен. Он любил Сирину и должен устроить свои отношения с ней подобающим образом. Одному Богу известно, что она услышала, когда Пэтти орала на балконе. Вспомнив слова, сказанные Пэтти, Брэд внезапно понял, что не должен терять ни минуты, а сразу же найти Сирину. Но едва он вышел из кабинета, чтобы отправиться на ее поиски, как его остановила секретарша. Срочный звонок из штаба в Милане. Прошло два часа, прежде чем он смог освободиться.

Когда Брэд постучал в дверь, то тут же услышал голос Марчеллы.

– Сирина?

Марчелла быстро распахнула дверь, но, увидев Брэда, залилась слезами, комкая в руках носовой платок.

– Ее нет?

Он оторопел, когда Марчелла, рыдая, покачала головой.

– Нет.

Внезапно Марчелла накинулась на него, что-то быстро говоря по-итальянски. Брэд сжал вздрагивающие плечи старушки.

– Марчелла, где она?

– Не знаю… не знаю.

Когда она зарыдала еще горестнее, до Брэда дошел весь ужас случившегося. Показав на пустую комнату, Марчелла прошептала:

– Собрала свой чемодан и… ушла.

Брэд сидел рядом с Марчеллой почти час, стараясь по кусочкам сложить картину случившегося и попытаться представить, куда могла направиться Сирина. В общем-то получалось не так уж и много мест. Разумеется, она не поедет в Венецию, в дом, принадлежавший бабушке, поскольку теперь там жили новые хозяева. Насколько помнила Марчелла, в Венеции других родственников у нее не было. У Сирины не было ни друзей, ни родственников, к которым она могла бы поехать. Единственное, что приходило в голову Брэду, это то, что она могла поехать обратно в Штаты. Но она не могла уехать туда так вот сразу. Сначала требовалось получить визу и сделать кое-какие приготовления. Может быть, она попытается получить визу в Америку завтра утром. Тогда можно будет позвонить в американское посольство и все уточнить. Брэд чувствовал себя бессильным, опустошенным и испуганным.

Он подробно расспросил Марчеллу о случившемся. Та рассказала, как Сирина вбежала через дверь, ведущую в сад, в комнату и заперла дверь. Старушка попыталась войти, но Сирина ее не пустила.

Через полчаса она вышла из комнаты – глаза красные, сама бледная, с чемоданом в руке – и сказала, что уходит. В ответ на слезы и мольбы старой служанки ответила, что у нее нет другого выхода. Сначала Марчелла подумала, что ее уволили… Говоря это, она искоса, с извиняющимся видом посмотрела на майора, пояснив, что подумала, будто все это из-за него. Но Сирина убедила ее, что он тут ни при чем, что случившееся не имеет к нему никакого отношения и что она должна тотчас же уехать из Рима. Марчелла спросила, не стряслась ли с ней какая беда, потому что девушка была настолько не в себе, что трудно было сказать, была ли она только расстроена или же сильно напугана. Со слезами обняв ее напоследок, Сирина умчалась прочь. Марчелла сидела в своей комнате и беспомощно плакала почти два часа, до тех пор пока не постучал майор. Несчастная женщина подумала, что это Сирина вернулась.