И вот уже месяца два после этого разговора, будучи на промежуточной должности «для отдыха», Лазарь ждал этого всеобщего собрания. На нём будет произведён «страшный суд» и часть директоров отделов будут выгнаны взашей, часть оставлена для дальнейшего созревания, и только один переведён в высшие сферы… и, чем чёрт не шутит, может быть, в когазовые сферы… точно в когазовые!

От одной этой мысли у него вставали не только волосы на голове. Такие деньги, как там, где циркулирует когаз, двигают не только странами, но и целыми континентами – это он знал. Также Лазарь знал, что ему уже забронирован билет в рай, но в свете последних событий, когда он получил доступ к данным всех отделов на своей должности логиста, сомнения и тревога не покидали его даже ночью. Ещё бы – талантливый юнец Василий, появившись из ниоткуда, за дюжину недель наделал шуму больше, чем в своё время он, будучи директором производства.

Всё, чем бы ни занимался юнец, просто расцветало в считанные недели, и должность у него была новая: начальник отдела эффективности. Кто придумал этот отдел, откуда он взялся? Невероятность происходящего заключалось в том, что молодой гений разгонял эффективность отделов в такие сжатые сроки, которые не вязались со здравым смыслом. Как можно вникнуть в суть абсолютно разных отделов, прочувствовать тонкости, изучить рынок, узнать личностные характеристики персонала и принять целую серию кадровых, производственных (если отдел производством занимался) и прочих решений, предложить несколько новаторских идей, да что там предложить – реализовать… и всё это за одну неделю?!

А гениальность заключалась в том, что отдел уже БЕЗ ЕГО КОНТРОЛЯ, самостоятельно, в течение следующей недели взрывался, подобно вулкану, извергая лавовые потоки прибыли. Кто-то стоял за этим пацаном, Лазарь был в этом уверен, и зависть чёрная тут вовсе ни при чём. Ну не может молодое-зелёное знать так много и принимать такие грамотные решения! Тем более что нигде до прихода в корпорацию не был замечен, нигде не проявил административного таланта. Ну не могло ему, как Иисусу, снизойти…

Мысль о могущественном покровителе укрепилась после того, как Лазарь невольно подслушал разговор Василисы (так называли за глаза этого юнца) с каким-то «дядей». Он тогда точно так же курил, когда Васька вышел на улицу и с озабоченным видом говорил по мобиле. С уст его слетали только фразы: «Да, дядя… конечно, дядя… я так и хотел, дядя… а возвращаясь к последнему разговору, что ты думаешь, Василич?»

Впечатление было такое, что этот хмырь получал чьи-то советы и указания. Лазарь даже пробил по знакомым ментам некоторую информацию. Этот пацан снимал номер в «Претории» вместе с каким-то мужиком в летах. Может, это и был тот самый «дядя». Дальнейшая слежка пока не принесла результатов, ну что ж, будем ждать. И, собственно, зачем он её организовал, почему этот гад не даёт ему покоя… Ответ был один: это всё-таки она, её величество ЧЁРНАЯ ЗАВИСТЬ, и страх, что заслуженный за пять лет билет в высшие сферы бизнеса могут аннулировать из-за какого-то стихийного бедствия.

Иначе никак не назовёшь этого Василия – выскочка! Возник спонтанно и с огромной разрушительной силой понёсся по конторе. Нет, конечно, на состояние дел хлопец влиял созидательно, но люди, работающие на «Мини-Тех», страдали от бешеных рокировок кадров – многие кореша Лазаря вылетали из начальников, становились второстепенными фигурами, а многих просто вышвырнули. А как же их семьи? Ведь многие приобретали квартиры-люкс в кредит, зарплата позволяла подобную роскошь, а теперь они оставались ни с чем… многие детей нарожали, будучи уверены в стабильности!

Да кто он такой, чтобы решать наши судьбы, кто ему вручил карт-бланш?! Атомная война, наверное, не такая страшная, как последствия его решений. Лазарь корешевал с каждым из начальников отделов, ну это было понятно, приобрести по оптовой цене какую-либо услугу или товар – милое дело. Поэтому уже наслушался отборных проклятий в адрес Васьки от «падших генералов». А крепыш Толян – свежеуволенный, вообще подбивал всех на физическую расправу с этим мерзавцем, и Лазарь уже пообещал дать информацию о маршрутах движения директора эффективности. На войне – как на войне! Хотя всё это больше напоминало эсбэушные чистки времён Второй помаранчевой революции…

– Здоров, Лазарь Петрович. – Фигура Василия возникла ниоткуда, вынудив закашляться.

Лазарь выбросил окурок и с опаской глянул на пацана, боясь, что этот молодой-ранний смог подслушать все его недавние мысли… или это уже паранойя?..

– Здоровеньки булы, – задорно ответил он.

Потом – фальшиво-дружеское крепкое рукопожатие и незаметное вытирание руки об рубашку сзади… как будто только что дотронулся до дерьма!

– Здрасте всем! – ещё один боец бизнесовых турниров появился из-за угла.

Ну вот, команда собиралась на планёрку, и уже через десять минут все в полном сборе сидели за столом в судьбоносном кабинете.

Небольшой городишко встречал угрюмым молчанием, время от времени вспарываемым тоскливым заунывным воем собак, и окнами, щерившимися битым стеклом. Это в той половине, что условно считалась уцелевшей. Другая превратилась в закопчённые, полуоплавившиеся развалины, из которых напалмом выкуривали отчаянно огрызавшихся пантеровцев.

На неизвестно как сохранившемся дорожном знаке виднелось название: «Соловьёвка». Хорошее название, наверняка и городок когда-то был хорош. Может быть, соловьёв тут разводили или просто в окрестных лесах – где ныне лишь ветер пеплом шелестит – распевали эти пташки громко и заливисто.

В Соловьёвке был концлагерь, где пантеровцы замучили многие тысячи военнопленных, бойцов народного сопротивления и мирных жителей. Их наилюбимейшим развлечением было, конечно же, скармливание живых людей стае оголодавших, неделю не кормленных большущих кошек. Эти свихнувшиеся палачи, верные адепты культа Чёрной Пантеры, были настолько неоправданно жестоки, что со временем отвратили от себя даже союзников, которые, ужаснувшись, пополнили собой ряды заклятых врагов.

Когда войска Сиреневых пум освободили город, чёрных зверюг, настоящих, четвероногих, хозяева бросили, не потрудившись эвакуировать. Сиреневые их расстреляли, как самых лютых врагов. Хотя, если вдуматься, в чём звери-то были виноваты?

Даже виселицы в этом лагере были необычными, ведь всем известно, что пантеровцы – мастера изуверских пыток. Но здесь они то ли решили вспомнить средневековые способы умерщвления, то ли, недовольные современными, слишком гуманными способами убийства, придумали свои собственные, эксклюзивные. Людей подвешивали на железные крючья, напоминающие когти: за ногу, за ребро, за гениталии, за живот, за все конечности одновременно, за челюсть, за пальцы рук, ног…

Закалённые вояки, освобождавшие концлагерь, не сдерживали слёз, снимая повешенных: жутко искалеченных, с вырванными из тел кусками мяса, с вывалившимися кишками, оторванными, измочаленными половыми органами, вывороченными челюстями. Жертв изуверов висело пятьсот тридцать девять. Спасти удалось всего двоих…

Солдатик стоял на улице, крепко сжимая шарострел, и зорко оглядывался по сторонам. Серебристо-сиреневая камуфляжная униформа, перепоясанная широким ремнем, висела на нём, словно была с чужого плеча. На ремне не хватило дырочек, чтобы туго затянуться вокруг тщедушной фигурки. Из широкого воротника, как пестик, торчала тонкая шейка, её венчала голова, покрытая нежным пушком. Сам паренёк был похож на большой только что распушившийся одуванчик. Его губы дрожали, на глаза навернулись слезы, тяжёлый шарострел в его руках трясся – боец проявлял все признаки сильного испуга, как будто только-только, впервые в жизни, сжал оружие тонкими худющими пальцами.

Он, не отрываясь, смотрел, как по улице, навстречу ему, бабы гнали нескольких пантеровцев. В изодранном чёрном обмундировании, окровавленные и грязные, эти оборванцы уже ничем не напоминали тех лютых убийц, один вид которых вызывал ужас. Бабы были вооружены по-крестьянски: вилы, колья, лопаты. Одна тыкала в спины пленников совсем уж женским оружием – огромной чёрной кочергой. Бабы верещали, плакали, орали какие-то бессвязные проклятия и гнали бывших палачей к оврагу.