Упорно и неустанно развивая открывшиеся способности, она добилась умения, позднее банально названного (как-то ведь надо было) всепроницанием. Для неё, универсального всепроницателя, не существовало ни преград, ни расстояний, чтобы прочувствовать и пробраться в нутро другого человека. Хотя выяснилось (точнее, подтвердилось), что самое тяжёлое в процессе – не выйти из себя, а вернуться обратно. Новизна и свежесть ощущений, обволакивающая в потёмках и сиянии чужих душ, оказалась до такой степени ХОРОША, что обратный выход казался чуть ли не кощунством…

Но для сохранения индивидуальности возвращаться – было жизненно необходимо. Раз за разом приходить в себя, вспоминать состояние своей души, продолжать жить собственной жизнью, а не чужой, присвоенной, сплагиатированной… Именно это свойство дара Тич – восстанавливаться практически мгновенно – делало её незаменимой. Она выдержала, она СЛУЖИЛА уже многие годы, тогда как другие ломались очень быстро. Либо сходили с ума, либо погружались в чужие разумы настолько, что забывали самоё себя. И неизвестно, что было лучшим исходом, – классическая шизофрения или полная потеря разума… по крайней мере, второе – милосерднее. Всё равно что скоропостижно скончаться.

Человека человеком делает ПАМЯТЬ.

– Я вижу, ты меня понимаешь, – удовлетворённо произнесла Амрина. Ох и горький же привкус был у её довольства!

Госпожа наклонилась вперёд, и её лицо оказалось в круге света, отбрасываемого лампой. То ли освещение было причиной, то ли на экранах Амрина появлялась загримированной, но сейчас она выглядела бледной, уставшей, если не измождённой. Тонкие бескровные губы, запавшие глаза с тёмными тенями под ними, заострившийся нос. Кожа натянута так, что выступают кости черепа. Очень красивого черепа. В волосах, собранных на затылке в тугой узел, блестят ниточки седины. Лицо смертельно уставшего от жизни человека.

– Я… понимаю вас… – прошептала Тич, не в силах оторвать от неё глаз, и добавила совершеннейшую глупость: – Чем я могу вам помочь?!

Ей ли предлагать помощь Верховной, всемогущей госпоже!

– Помочь… – повторила Амрина, словно пробуя слово на вкус. – Давненько никто не помогал мне… все только просят.

Она умолкла, грустно улыбнулась и снова откинулась на спинку кресла.

– Да, моя Тич, мне нужна твоя помощь, и звёзды расположились так, что, кроме тебя, этого никто не способен сделать… – Амрина опять замолчала, подбирая слова. – Мой мальчик отправляется на ответственное задание, – продолжила она; речь её теперь звучала чётко и выверенно, ПРИВЫЧНО. – Предельно важное. Я не могу остановить его. Ни как мать, ни как главнокомандующая. Да и не собираюсь этого делать. Он мужчина, даже более мужчина, чем многие другие, – он курсант Высшей военной академии. Скоро станет офицером. Затем – полководцем. Дело его жизни – воевать. Для этого он рождён.

Тич, естественно, промолчала, хотя искренне (и не менее естественно) полагала, что война – вообще не дело, и уж тем более не жизни. Война – сущая Смерть.

– Для того, чтобы заслужить право зваться офицером, – чеканила Амрина, – ему осталось сдать последний экзамен. Чтобы стать лучшим из лучших. Мой сын не может быть другим… – В голосе матери слышалась законная гордость. – Именно поэтому испытание предстоит реальное. Самое тяжёлое из всех, какие только могут быть. Сын ещё не знает, что его ждёт. Это не просто тест в обстановке, максимально приближённой к боевой. Даже не командировка на поля сражений локальной войны. Подобное он уже испытывал не раз. Нет, это будет куда страшнее… – Глаза госпожи смотрели на Тич испытующе. – Я доверяю тебе, поэтому ты узнаешь о решении, принятом мной вчера. Выпускники Академии, потенциально способные дослужиться до звания генерала, направляются на самые тяжёлые участки. Однако для потенциального… генералиссимуса тесен любой из фронтов Локоса. Поэтому мой сын не получит «звёздочки» сегодня. Он сдаст экзамен на офицерское звание не на Локосе. Он заслужит его, участвуя в бесконечных войнах Земли… Да, я прекрасно слышу твой невысказанный вопрос. Отвечаю. Локос по-прежнему не имеет выходов в другие миры и времена. Механизмы перемещения как не работали, так и не работают. Пока что нам не грозит разрастание локальных войн в межпланетные. Неизбежное в случае свободного перемещения… Но я подозреваю, что грядущее готовит нам сюрпризы. И мы должны быть готовы. Подготовка начинается, конечно же, с командиров. Мой сын – первый. Выживет ли он, неизвестно. Но он должен научиться не просто воевать… Банальное средство, от сотворения человечества неизменное, но сработать должно по-прежнему безотказно. Нам нужен ВОИН. Величайший воин. Для этого мой мальчик отправится на бесконечный фронт Земли, и… он должен выжить! – внезапно вскрикнула госпожа и грохнула кулаком по столу.

Тич вздрогнула от неожиданности. Ещё бы! Спокойная, уверенная речь, и вдруг – резкий переход…

«М-м-да-а, ПЕРЕХОД», – подумала Тич с тоской.

Каково это, снова жить в мире, небо у которого не оканчивается облачным слоем?!

Такой мир – точно не для неё.

Она уже поняла, чего хочет Амрина. Нетрудно догадаться, что сын ЭТОЙ женщины ТОЖЕ, вполне возможно, обладает подобным даром… Женщины, которая вернулась из смертельной пасти космической бездны, потому что ей, как выяснилось, не нужны для перемещения никакие дополнительные средства.

Стеклянный абажур лампы тоненько тренькнул и закачался. Амрина вскочила, приблизилась к девушке, встала за спиной, положила руки ей на плечи, наклонилась к уху и прошептала:

– Ты ему в этом поможешь…

– Но как же я… – Девушка мучительно подбирала слово, но все нужные куда-то подевались, и она ляпнула ближайшее попавшее на язык: – СМОГУ?!

– Тихо! Не кричи. – Амрина отодвинула другой стул и присела рядом с Тич, взяла её за руки; в полутьме глаза госпожи лихорадочно блестели, ладони, горячие и сухие, буквально обжигали прикосновением, как открытый огонь. – Ты будешь следить за ним. Денно и нощно! Конечно же, он пойдёт не один… с ним надёжный человек. Но и сотни наставников мало, чтобы уберечь Алекса, пока он не выучится в достаточной мере…

Теперь женщина говорила быстро, проглатывая окончания. Тич устала изумляться. Она видела перед собой уже не великого диктатора, «Госпожу из стали», как её называли и враги и друзья, она видела мать, обезумевшую от страха за своё единственное дитя.

– Ты будешь, контролировать каждый его шаг… Ты, как никто другой, будешь знать, что с ним происходит и какая опасность ему грозит! – Верховная всё крепче сжимала пальцы Тич. Противоречие разрывало Амрину. В госпоже боролись властительница и мать. Главнокомандующей необходим воин любой ценой, матери – живой сын. Только живой! – И если вдруг эта опасность окажется реально смертельной, ты будешь армией, которая ринется ему на помощь, овладеет разумами врагов и повергнет их. В любых временах…

– Вы хотели сказать, в любое время? – осмелилась уточнить девушка. – Но я не выдержу круглосуточного… я не машина!..

– Нет, я сказала в точности то, что хотела сказать… В любых временах. Если бы всё было так просто, я бы отправила вслед Алексу группу телохранителей, уж несколько бойцов, наделённых соответствующим даром и способных обходиться без машин перехода в пространстве, как-нибудь наскребла бы… Но ему доведётся воевать в разных эпохах, его линия фронта проляжет по войнам прошлого. Лишь ты сможешь следить за ним, невзирая ни на пространство, ни на время. Для силы твоего разума нет преград. Прошлое для тебя так же открыто, как и настоящее. Никто из проницателей не сумеет тебя подменить. Сама прекрасно знаешь, что тебе удаётся возвращаться во времени назад и подселяться в разумы людей, воюющих на фронтах Первой всепланетной! Ты боишься себе в этом признаваться и полагаешь эти переходы снами, но… Ведь твою память полностью вычистили, ты не должна ни при каких обстоятельствах помнить… поэтому ты просто взяла да и заглянула в то вре…

– Да-а, зна-аю… – выдохнула Тич. – Я так боялась признаться себе, что это не сон…