— Это очень маловероятно.

— Не вижу почему. Одно то, что он Рейкхелл, не делает его неуязвимым перед стихией моря. И никто не знает, как может повести себя в шторм один из этих новых клиперов.

— У тебя развилось болезненное воображение, — строго сказал ее отец.

— Прошло столько времени, — сказала она, — что уже следовало бы получить от него весточку.

Оба мужчины, чувствуя свою вину, старательно смотрели в сторону. Никогда не смогли бы они сообщить Луизе, что уничтожили письмо, в котором Джонатан просил ее разорвать их помолвку.

— Очень мало кораблей из Соединенных Штатов плавает на Восток, — сказал наконец Джеримайя. — А те, что все же ходят туда, остаются там очень надолго, как Джонатан. Понимаешь, доходы могут быть очень высоки.

— Мне это кажется разумным, — доктор Грейвс пытался не быть чересчур словоохотливым. — И потом, мне кажется, я прав, говоря, что большинство американских кораблей, занимающихся торговлей с Востоком, в наши дни приходят в Нью-Йорк или Чарлстон.

— Это верно, — сказал Джеримайя.

— Ну вот видишь, Луиза. Капитаны этих кораблей, может, и не хотят брать почту для жителей Новой Англии. Мало того что им придется отвечать за эти письма в долгом плавании, но по возвращении им еще придется отправлять их почтой. Прошу тебя, будь терпеливее.

— Нелегко быть терпеливой месяц за месяцем, без конца, — возразила раздраженная молодая женщина.

— Ну, а я знаю, что Джонатан жив и здоров, — сказал решительно Джеримайя.

Луиза только посмотрела на него.

Испугавшись, что он высказался необдуманно, Джеримайя был вынужден пояснить:

— У капитанов кораблей есть свои методы поддерживать связь. Они передают новости друг другу, когда встречаются в различных портах, и один из капитанов наших кораблей передал мне, что Джонатана видели в Кантоне и у него все прекрасно.

— Меня лишь волнует, — сказала Луиза, — чтобы он вернулся сюда на тот срок, который необходим, чтобы сделать Джулиана законнорожденным; а потом мне все равно — он может опять плыть на своем любимом клипере хоть на другой конец земли!

Оба мужчины поняли, что независимо от того, что чувствовала Луиза до того, как Джонатан отплыл в Китай, она больше не любила его, как и он ее. Возможно, его письмо с просьбой отменить их помолвку верно оценило те чувства, что они испытывали по отношению друг к другу.

Но сейчас их чувства не имели никакого значения. Джулиан уже существовал, и его дедушки не успокоятся, пока он не станет Рейкхеллом по закону.

Проплавав бесцельно две с половиной недели в Южно-Китайском море, Чарльз Бойнтон устал от безделья. Подойдя к острову Гонконг и бросив якорь в чудесной естественной бухте между материковым Китаем и необитаемым островом, он обнаружил, что еще несколько иностранных купцов уже пришвартовались там. Сойдя на берег вместе с командой, он узнал от других торговцев, что обстановка в Кантоне, судя по всему, спокойная.

Чарльз обсудил проблему с Эдмундом Баркером, и они решили рискнуть и вернуться в Вампу. Если будет необходимо, решили они, то можно будет снова выйти в море. «Летучий дракон» поднял якорь и медленно поплыл вверх по дельте реки Жемчужной, пришвартовавшись у одного из причалов Сун Чжао следующим утром.

Команда клипера была не одинока в своих надеждах на скорое возобновление нормальной жизни. Перед факторией Оуэна Брюса пришвартовалась британская шхуна. В порту также стояли французский шлюп и Шведская баржа. За «Летучим драконом» последовал торговый корабль под флагом Нидерландов, команда которого состояла из голландцев и индонезийцев.

Чарльз сразу сошел на берег, чтобы самому оценить обстановку, и быстро выяснил, что у склада Сун Чжао стояла только охрана. Много китайских солдат все еще находилось у ворот Петиции, запрещая всем иностранцам входить в город, но появились некоторые признаки того, что гнев китайцев остыл и кризис вскоре ослабеет.

Самым обнадеживающим признаком было постепенное возвращение китайских служащих на рабочие места к иностранцам. В порту пока еще не появились грузчики, но повара, садовники и другая прислуга потихоньку потянулись в Вампу, поодиночке и парами. Еще более значительным фактом было таинственное появление свежих овощей, фруктов, мяса и яиц. Эти продукты явно попали сюда не через ворота Петиции, но иностранцы, питавшиеся почти три недели сухими и маринованными продуктами, были рады и не задавали на рынке неуместных вопросов.

Надеясь получить дополнительную информацию и постараться узнать, как дела у Джонатана, Чарльз пошел в таверну, куда часто заходили моряки. Хотя был еще только полдень, жизнь в таверне уже бурлила, и Чарльз, не сумев найти место за столом, стоял у бара и потягивал эль.

Он недолго оставался в одиночестве. Вскоре кто-то подошел к нему сзади.

— Я видел, как вы швартовались, Бойнтон, — произнес Брюс.

Чарльз почувствовал сильнейшую неприязнь к владельцу фактории, но тем не менее был вежлив:

— Наше бездействие сделало нас нетерпеливыми. Из того немногого, что я сумел выяснить, кажется, что худшее позади.

Брюс скривился:

— В этом длительном бездействии не было необходимости. Вы англичанин, поэтому я уверен, что вы согласитесь, что с кризисом можно было справиться и за один день, если бы королевский военный флот обстрелял город. Китайцы быстро пошли бы на попятную.

Чарльз пристально посмотрел на него.

— Обстрел, — сказал он, — стал бы объявлением войны.

— Это единственный язык, который понимают эти безграмотные крестьяне. — Брюс подвинулся ближе. — Бойнтон, — сказал он, понизив голос, — интересно, думали ли вы о том, что вы, возможно, станете не временным, а постоянным капитаном этого корабля.

— Мне это не приходило в голову, — ,ответил Чарльз. — Капитан Рейкхелл по-прежнему главный владелец и капитан.

— У вашего капитана Рейкхелла серьезные неприятности, — заявил владелец фактории. — Он открыто стал на сторону китайцев и на протяжении всей осады находился в Кантоне. Мой Бог! У меня кипит кровь, когда я думаю, что он единственный белый человек в городе.

Чарльз холодно посмотрел на него:

— Капитан Рейкхелл оказался в городе по делу, когда начались беспорядки. Он никак не мог вернуться на корабль, и ему очень повезло, что ему предоставили убежище.

— О, я уверен, что такова его собственная версия, — сказал Брюс с ухмылкой. — Но ему это так не пройдет. Я собрал подписи для официального протеста коммодору Эликзандеру, и хотя сэр Уильям, возможно, и слабак, он будет вынужден принять меры. Он замолчал, схватил своего собеседника за лацкан и прошептал: — Приходите ко мне, когда станете капитаном клипера. Я гарантирую вам доход во много раз больше, чем вы получаете, работая на Сун Чжао. Работая с гильдией, никогда не заработаешь настоящих денег.

— Полагаю, — сказал Чарльз, — что вы бы хотели, чтобы я отправился в Индию за опиумом и доставил его сюда.

Брюс подмигнул ему:

— Мы не будем вдаваться в подробности до тех пор, пока вы не примете командование. Только поверьте мне, Бойнтон, вы не пожалеете.

— Сэр, — тихо произнес Чарльз, — я не представляю себе, что могло бы лишить капитана Рейкхелла командования кораблем. В любом случае его и мои взгляды идентичны. Причиной нынешнего кризиса как раз и был опиум, как вам известно лучше меня. И случится гораздо худшее, если бессовестные люди будут продолжать привозить опиум в Китай и нарушать законы императора. Как бы высоки ни были доходы, «Летучий дракон» никогда не будет вовлечен в торговлю опиумом!

Не дав опешившему торговцу возможности ответить, Чарльз повернулся и решительно вышел. Он был так зол, что даже не увидел злорадства в глазах шотландца.

Он пошел вниз по переулку к набережной, но резко остановился, когда в темноте чья-то рука дотронулась до него.

— Я слышала, ты вернулся сегодня, — сказала Элис Вонг. — Поэтому я и пришла в Вампу.

Забыв о раздражении, Чарльз улыбнулся симпатичной молодой женщине. Бесполезно было спрашивать, откуда она так быстро узнала о возвращении «Летучего дракона»: достаточно было знать, что новости обо всем, что происходит в Вампу, быстро распространяются по городу.