«Как-то в полночь, в час угрюмый, утомившись от раздумий,

Задремал я над страницей фолианта одного,

И очнулся вдруг от звука, будто кто-то вдруг застукал,

Будто глухо так застукал в двери дома моего…1» – с чувством продекламировала Бель, разливая чай.

Люсиль вздрогнула. До чего жутко звучали эти слова у Бель.

– Это «Ворон», – спокойно пояснила девочка. – Я так часто его читала, что выучила наизусть.

Люсиль попыталась улыбнуться.

– Какая у тебя хорошая память. Я никогда не любила учить стихи. Мне нравится серия книг о принцессе Миа. Читала о ней?

Бель вспомнила совет папы и робко спросила:

– А там про обычную жизнь обычной девочки?

– Нет! – воодушевленно возразила Люсиль. – Миа сначала думала, что она обыкновенная девчонка – ну как мы с тобой. Но оказалось, что она настоящая принцесса! Там был еще парень…

– Давай пить чай, пока он не остыл, – поспешила перебить ее восторженный поток Бель.

Не нужны ей книги про принцесс. Ей нужна обыкновенная история об обыкновенной девочке.

Люсиль послушно запихала в рот половину шоколадного эклера и замолчала. В наступившей тишине в соседней комнате отчетливо послышался скрип отодвигаемого стула и хлопок двери шкафа. Бель поморщилась.

– Это Поль шумит, – виновато буркнула она.

Люсиль улыбнулась. «Шумит» в ее представлениях должно было выглядеть по-другому. От ее младшей сестры всегда было много шума, особенно если та играла. Но в доме Кровус, вероятно, не бывает звука громче писка микроволновки. Люсиль схватила вторую половинку эклера и быстро спросила, надеясь узнать что-нибудь интересное про мальчиков Кровус:

– У твоих братьев одна комната на всех?

– Ну да. Только она побольше, чем моя. Аргус и Люк спят на двухъярусной кровати, так что места у них много.

– Они ссорятся между собой? Гарольд, Джейсон, Чак и Бен – это наши одноклассники – постоянно что-то не делят и дерутся.

– Ну, бывает иногда – но всегда виновным бывает Люк, – тут же вставила Бель. – Аргус уже вырос из такого глупого возраста, а Поль слишком миролюбив. Хочешь еще пирожного? – спросила Бель, пододвигая коробку.

Люсиль опустила глаза на стол. Она обожала сладкое и была готова слопать все пирожные, какие были на столе. А Бель съела лишь половинку от своего пирожного, а в школе пару раз надкусила яблоко. Неудивительно, что она такая худенькая и хрупкая.

– А где твой папа?

– На работе – первый день. Он детский врач-стоматолог.

– Бр! – Люсиль скривилась. – Как я ненавижу ходить к стоматологам! Видишь? – она показала брекеты. – А еще у меня куча пломб.

– А кем работает твой папа?

– Он водитель. А мама у меня секретарь.

– У меня мама держала небольшую кондитерскую в Саил-Тауне.

Голос Бель стих к концу предложения, и девочек снова окутала неприятная тишина. Люсиль задумалась над трагедией этого дома. Мрачная грусть словно превратилась в темную одежду этой семьи, которую они надевают каждый день. Тяжело жить в такой атмосфере.

– Саил-Таун – это твой родной город?

– Да, – грустно ответила Бель. – Я там родилась. Мы переезжаем уже в пятый раз. И будем переезжать снова и снова, – тихо пробормотала она, словно напоминая об этом самой себе.

Неожиданно раздался зловещий стук по стеклу. Девочки вздрогнули и поспешили к окнам. На карнизе одного окна стоял ворон и смотрел в комнату. Люсиль почувствовала, как у нее похолодели руки. Дедушка как-то рассказывал ей, что если в окно стучит птица – а особенно ворон – это к беде. Возможно, в этом доме случится какое-то страшное несчастье.

Она с опаской посмотрела на Бель. Но, наверное, она не знала про такую примету, потому что на ее лице была написана лишь одна злость. Она что-то беззвучно прошептала и погрозила птице кулаком.

Ворон склонил голову на бок, смотря на девочек черным глазом. Второй глаз у него был заслонен длинными перьями, что придавало ему бандитский вид. Бель сердито распахнула окно, и ворон взлетел в воздух. Но вместо того, чтобы улететь, он снова опустился на карниз окна, совсем не боясь человека. Люсиль слабо махнула на птицу рукой, надеясь, что та улетит.

– Пошел вон! – сквозь зубы прорычала Бель.

– Nevermore! – крикнул ворон.

Люсиль взвизгнула от ужаса и закрыла лицо руками. Сквозь свое учащенное дыхание она услышала хриплый смех и шелест крыльев. Слегка хлопнуло окно.

– Он улетел.

Люсиль медленно отняла руки от лица. Карниз окна был пустой. На лице Бель была злость и досада. Она нисколечко не испугалась говорящего ворона.

– Ч-что ему б-было надо? – заикаясь, спросила Люсиль, с ужасом глядя на улицу.

– Забудь об этом. Просто чья-то злая шутка. – Бель вернулась к столику. – Я налью тебе еще чая?

Но Люсиль не могла так просто оправиться от ужаса. Она несколько секунд смотрела в окно, ожидая, что ужасная птица вернется или что прямо сейчас начнет сбываться проклятье дома Кровусов. Но пока все было тихо.

– Ты думаешь, что этого ворона кто-то прислал к нам? – со страхом спросила она, возвращаясь к диванчику.

– Не знаю, – нехотя ответила Бель. – Возможно, что да. Это была просто шутка, бояться нечего.

Люсиль кивнула и взяла чашку с горячим чаем. Сердце замедлило свой бег.

Но тут внизу хлопнула входная дверь, и девочка едва не пролила на себя напиток. Бель стиснула свою чашку так, что у нее побелела кожа вокруг ногтей. Впрочем, вид у нее был довольно мрачный.

На лестнице раздалась быстрая дробь шагов, шуршание по ковру, и вот дверь в комнату широко распахнулась. На пороге стоял тот самый лохматый парень, с челкой на один глаз, которого Люсиль видела вчера – он забирал вещи Бель. Кажется, его зовут Люк.

– Девочки, вы это видели? – он быстрым шагом прошел к окну и посмотрел на улицу. – Огромный черный ворон! Страшный, как сама смерть!

Бель закатила глаза, но Люсиль тут же закивала головой.

– Он чуть не залетел в комнату! А еще он крикнул «никогда»!

– Да вы что? – Люк посмотрел на нее с удивлением и тревогой, и девочка, обрадованная его соучастием, продолжила:

– Сначала он постучал в окно, а потом не улетел, а остался на карнизе. А потом он…

– «Что пророчил мне угрюмо Ворон, вещий с давних пор,

Хриплым карком: «Nevermore?» – зловеще продекламировал Люк, в упор смотря на Люсиль черным глазом.

Неожиданно Бель схватила с дивана подушку и запустила ею в брата.

– Пошел вон! – точно так же, как и ворону крикнула она.

Люсиль испуганно сжалась, видя неожиданную злость подруги.

Люк, сгибаясь пополам от беззвучного смеха, пошел к выходу. Но перед тем как уйти, он нагнулся к Люсиль и холодным свистящим шепотом изрек:

– «Скинь и клюв твой вынь из сердца! Прочь лети в ночной простор!

Каркнул Ворон: Nevermore!»

Со сдавленным смехом, от которого у Люсиль кожа покрылась пупырышками, мальчик ушел, закрыв дверь. Бель откинулась на спинку дивана и сердито застонала.

– Дурак! – со всей злостью выругалась она. – Чтоб слезли с него пер…

– А что он сделал? – не могла понять Люсиль. – Он тоже видел ту птицу. Почему ты на него злишься?

Бель тяжело вздохнула и тихо проговорила:

– «Он глядит в недвижном взлете, словно демон тьмы в дремоте,

И под люстрой, в позолоте, на полу, он тень простер,

И душой из этой тени не взлечу я с этих пор.

Никогда, о, nevermore!»

Бель в одиночестве сидела в своей комнате и держала в руках чашку с давно остывшим чаем. Было грустно, и мурлыкающий рядом Бантик не спасал положения.

Люсиль поспешила уйти после «визита страшной птицы», и Бель осталась одна. Она не винила одноклассницу – любой бы испугался на ее месте. Просто она понимала, что вряд ли сможет завести друзей со своей ненормальной семейкой. Да и чем она отличается от них? Она тоже способна превращаться в ворона. Ничего с этим не поделаешь.