Спросонья я не сразу поняла, о чём она. Правда, счастливое неведение продлилось недолго. Ситуацию оценила довольно быстро.
В кабинете хранились важные документы и деньги, книги по учёту товаров и долговые записи. Опасность представляла Изабелла, которая могла создать проблему там, где её и быть не могло. А также слуги. В доме было несколько человек, которым можно было доверить всё что угодно, но были и новенькие, малознакомые. Вдобавок, в этот раз в кабинете оставались драгоценности, которые не успел осмотреть оценщик. В общем, нужно было возвращаться. Но если мы сейчас развернёмся, то точно не успеем в столицу. Вернуться должен кто-то один. И этот кто-то - я. Матушке необходимо появиться во дворце хотя бы за несколько часов до начала бала, и отметиться у распорядителя. Сделать это может только глава семьи. В нашем случае - моя мать.
Проезжая соседнюю деревню, мы остановились. Лошадь, по счастью, нашли быстро. Местный староста одолжил нам свою кобылу за приемлемое вознаграждение.
Садясь в седло, я стиснула зубы. Матушка смотрела виноватыми глазами, но успокоить её, притворившись, что всё не так уж плохо, у меня не получилось. Верхом до нашего дома можно добраться часа за два, но эти часы обещали стать пыткой. Моему колену противопоказаны верховые прогулки. Только выбора нет. Нужно ехать.
Всё же заставив себя беспечно помахать рукой матушке, тронулась в обратный путь.
Свернув за поворот, я начала раздумывать, что лучше - перейти на галоп, так как колено всё равно разболится, зато доеду быстрее, или же ехать помедленнее. В этот момент за спиной послышался шум. Оглянувшись, я увидела приближающуюся карету, запряжённую четвёркой гнедых лошадей. Даже отсюда я узнала эту великолепную упряжку.
Когда экипаж поравнялся со мной, убедилась в правильности своего предположения. На дверце сверкал герб маркиза Бовиль.
Проехав мимо меня, карета резко сбавила скорость и остановилась. Лакей распахнул дверцу и помог выйти... Аделаиде. Я подъехала ближе.
Аделаида Бовиль смотрела на меня с недоверчивым удивлением. Полагаю, моё лицо имело то же выражение.
- Мадемуазель Аделаида, почему вы не в столице? - я успела задать вопрос первой.
- Приветствую, мадемуазель Адель, - продемонстрировала девушка свои хорошие манеры. - Я была там, но поскольку мой предстоящий брак дело решённое, родители решили отправить меня домой.
- Побоялись, что вас соблазнит какой-нибудь офицер? - спросила я лукаво.
- Что-то вроде этого, - согласилась Аделаида, улыбнувшись. - А почему вы едете домой?
Я ожидала, что сейчас прозвучит фраза о том, что дочери купца нечего делать во дворце, но ошиблась. Мадемуазель лишь вздёрнула бровь, ожидая ответа.
- Так получилось, - уклончиво ответила я. - Я кое-что забыла. Но думаю, успею вернуться в столицу до начала бала.
- Тогда не будем терять время, - решительно заявила Аделаида. - Перебирайтесь ко мне. На вашей лошади поедет один из лакеев.
В любой другой ситуации, я, возможно, отклонила бы это предложение - всё же мы далеко не подруги. Но в этот раз я готова была расцеловать "местную принцессу". Поездка верхом, и соответственно моя экзекуция, откладывалась. Я не собиралась упускать такой шанс, поэтому быстро забралась в карету и с наслаждением откинулась на подушки. Правда, долго блаженствовать я себе не позволила. Пикировка с Аделаидой могла начаться в любую минуту, поэтому нужно быть начеку.
Как ни странно, в этот раз всё обошлось. Моя спасительница завела непринуждённую беседу о своей предстоящей свадьбе. Она с юмором описала сцену, как её отец отчитывался перед распорядителем, вооружённым Кристаллом Истины. Маркиз Бовиль, судя по рассказу Аделаиды, очень волновался, когда доказывал, что его дочери не стоит быть на балу, поскольку она почти замужем. Затем мы от души посмеялись над конфузом виконтессы Жованье, которая, по причине близорукости, полчаса выговаривала статуе, принимая её за своего мужа.
Я не заметила, как мы подъехали к моему дому - настолько увлеклась беседой. Аделаида была девушкой умной, начитанной, имевшей своё собственное мнение о людях и событиях, и обладавшая прекрасным чувством юмора. С ней было интересно общаться, и я часто жалела, что наши отношения не сложились.
Почти дружески распрощавшись с ней и поблагодарив за поездку, я вылезла из кареты и устремилась во двор, ведя свою кобылу под узду. Добравшись до конюшни, сама завела её в стойло - конюх куда-то запропастился. Впрочем, этому не стоит удивляться. Когда хозяева уезжают - слуги отдыхают.
- Ну, ты тут постой немного, - сказала я, потрепав кобылу за ушами, - расседлывать тебя нельзя, нам сегодня нужно до столицы добраться... - оборвала сама себя, понимая, что уподобляюсь Изабелле, которая также разговаривает с животными.
Не хватало мне этой "заразы" от сестры подцепить. Скоро над нами вся округа смеяться будет.
Поднявшись на крыльцо, я тихо отворила дверь и вошла. Если не считать пения кухарки, слышавшегося из кухни, в доме стояла тишина. Кажется, все разошлись по своим делам.
Если сейчас показаться Матильде, она закидает меня кучей вопросов, из-за чего я потеряю немало времени, поэтому я тихонечко поднялась на второй этаж и пробралась в кабинет. Дверь действительно оказалась незапертой.
Войдя, я огляделась. Мне очень нравилась эта комната. Стены были обтянуты саржей в зелёную и бежевую полоску. На полу пестрел сказочными цветами персидский ковёр. Мягкое кресло с тёмно-зелёной бархатной обивкой словно заманивало в свои ласковые объятия. Массивный стол из красного дерева блестел лаком, отражая свет. Светло-коричневые шторы на окнах были раздвинуты, а тонкая занавесь с выбитыми узорами легко пропускала солнечные лучи. Это была моя любимая комната. Мечтаю, что когда-нибудь у меня будет такая же, ну или очень похожая.
Я подошла к столу, на котором стоял большой ларец, и отперла его ключом, висевшем у меня на шее. Внутри лежали драгоценные украшения, привезённые из-за моря лишь две недели назад. Здесь же была и тиара, которой мы собирались расплатиться за китайскую вазу, разбитую Изабеллой. Заперев ларец, я надёжно упрятала его в тайник, искусно устроенный в нише стены. Затем собрала все бумаги и книги и разложила их по ящикам стола. Я задвинула последний из них, когда белая тюль на окне взметнулась мне навстречу, словно привидение.
От испуга я резко отшатнулась, чуть не упав при этом. Сердце забилось так быстро и громко, что, заглушало все окружающие звуки.
Лишь спустя несколько мгновений до меня дошло, что это порыв ветра шевелит тюль, а не потусторонние силы. От облегчения у меня подкосились ноги, и я опустилась прямо на пол. На языке завертелись фразы, которые частенько употребляли конюхи и матросы. Очень хотелось высказаться, но воспитание помогло удержаться.
Просто диву даюсь беспечности матушки. Мало того, что дверь не заперла, она ещё и окно оставила открытым.
Оклемавшись, я решительно встала. У меня мало времени, некогда тут рассиживать. Подойдя к окну, отдёрнула занавесь и... моим глазам предстало зрелище. Иначе не скажешь.
