Вступающие на землю Хжанова освободительные войска были встречены красными знаменами и национальными польскими флагами, развевавшимися на многих зданиях.

Уже с осени 1944 года партийные комитеты, а также вновь образовавшиеся подпольные народные советы готовились взять власть в свои руки. Следовало сохранить как можно больше производственных предприятий, способных выпускать продукцию с первых же дней освобождения.

В хжановском округе ППР в каждом из значительных предприятий были созданы фабричные комитеты. На фабрике паровозов в Хжанове, на угольных шахтах «Артур» и «Збышек» в Серше, «Янине» в Либёнже, в Явожновских угольных шахтах, на цементном заводе «Гурка» подле Тжебини, на заводе и нефтеочистительном заводе в Тжебини, на электростанциях в Серше и Явожно рабочие, вдохновленные товарищами, а зачастую и по собственной инициативе организовывали охрану своих предприятий.

Фабричные комитеты не только охраняли предприятия. Там, где это было возможно, они старались сохранить для рабочих небольшие запасы продовольствия.

Время не ждало. Оккупанты, несмотря на крикливую пропаганду, которая заверяла, что советское наступление будет остановлено на границах империи, предусмотрительно демонтировали и вывозили машины на запад.

Под надзором специальных воинских подразделении слесари и механики разбирали отдельные механизмы. Рискуя быть расстрелянными на месте, рабочие прятали детали, подкладывали вместо новых старые, давно изношенные. У многих машин нарезка болтов вдруг оказывалась сорванной, и их невозможно было отвернуть. И тем не менее много ценного оборудования попало в немецкие руки. В таких случаях рабочие, которых вместе с машинами эвакуировали в глубь империи, получали задание установить места выгрузки награбленного оборудования. Таким образом большое количество оборудования было быстро опознано владельцами и возвращено им после освобождения.

Немецкие руководители промышленных предприятий до последнего дня верили, что фронт устоит. Когда же то здесь, то там стали глубоко прорываться вперед советские танковые подразделения, среди немцев воцарилась полнейшая неразбериха и паника. Они бежали, не имея времени уничтожить предприятия. Это всеобщее замешательство ловко использовалось бдительными фабричными комитетами. На электростанциях горстка наиболее отважных, чуть не падая с ног от усталости и голода, следила за тем, чтобы в котлах была вода и чтобы не угасали топки.

Настоящими героями оказались неизвестные шахтеры, которые с риском для жизни отчаянно боролись за то, чтобы шахты не оказались затопленными. Шахта это один огромный колодец. Достаточно на сутки прекратить откачку воды с ее дна, чтобы вывести ее из строя на несколько месяцев. В зависимости от степени повреждений и количества вывезенного немцами оборудования шахтерам приходилось преодолевать бесчисленные трудности.

По лестницам, преодолевая тысячи ступеней, люди отважно спускались в подземелье, чтобы обслуживать главные насосы, откачивавшие воду. Их товарищи на поверхности с помощью пожарных насосов подавали воду в котлы и тачками доставляли уголь на электростанции. Шахтеры на глубине 300—500 метров следили за работой насосов. Часто выходили из строя вентиляционные приспособления, было нечем дышать, гасли карбидные лампы. Однако немцам не удалось затопить шахты.

Наконец руководство округа приказало всем округам и партизанским отрядам приготовиться к оказанию помощи фронтовым частям Красной Армии. Десятки наших разведчиков рыскали но району, устанавливая расположение укреплений и огневых позиций немцев. Был составлен целый ряд схем и чертежей с самыми свежими данными.

Наше внимание привлекли приготовления гитлеровцев к созданию линии обороны по реке Пжемше, которая должна была преградить дорогу в Верхнюю Силезию. 21 января я направил «Альбина» — Станислава Ловеца — на запад навстречу Красной Армии. Снабженный официальными документами командования Силезского округа АЛ, он укрылся у товарищей по подполью в окрестностях Боленцина. Через два дня туда порвались первые советские танки. Все наши материалы, касающиеся подготовки немцев к обороне, «Альбин» передал штабу наступающей части и был включен в разведывательную группу, оснащенную двумя рациями. Группу эту он привел в наш район. Часть разведчиков разместили в Либёнже Малом, а с остальными он добрался до лесов над Пжемшей в окрестностях Елени. Радисты впоследствии по рациям управляли артиллерийским огнем и бомбардировками с воздуха во время подготовки к переправе через реку.

Аловцы из лесного отряда «Мушки» также заранее прорвались через линию фронта и вступили в контакт с Красной Армией.

Члены боевых групп Домбровского бассейна, сотрудничая в качестве проводников с советскими войсками, приняли непосредственное участие в сражении с затерявшейся в окрестностях Стшемишице немецкой частью.

В предшествующие освобождению дни отряд имени Я. Домбровского был разбит на мелкие группы. Партизаны пребывали у товарищей в Либёнже, Жарках и Менткове, а также в укрытии над Вислой у «Щепана» — Щепана Пегзика, аловца, всегда готового прийти нам на помощь.

«Щепан» пережил трудные и опасные годы оккупации и по-прежнему остался шахтером, как и многие другие члены ППР и аловцы.

В ночь освобождения с 25 на 26 января 1945 года я вместе с «Вицеком» находился у Никитиных в Либёнже. Вместе с остальными мы прятались в погребе от падающих то там, то здесь снарядов. Немцы собирались обороняться и хозяйничали по домам, выгоняя жителей для различных услуг. Визит немцев к Никитиным чуть было не закончился трагически для «Вицека», который, желая избежать встречи с гитлеровцами, выскочил незаметно в окно, но тут же, у самого дома, был остановлен солдатами. Он показался им подозрительным и был без документов. Ему с трудом удалось уговорить немцев подвести его к погребу. Мы тут же принялись горячо убеждать их, что «Вицек» здешний и что мы его прекрасно знаем. Немцы поверили и ушли.

Утром Либёнж был уже свободен. Измученные тревожном ночью, но радостные и счастливые, мы после первых братских объятии с советскими солдатами двинулись в находящийся в 7 километрах Хжанов. Был среди нас и «Комар» — Эугениуш Трепа, председатель подпольного народного совета. По дороге нас обгоняли движущиеся на Хжанов автомашины и танки. На ходу мы затянули песню, посвященную памяти «Струга» — Владислава Пальки. Он погиб в 1943 году в Бычине, мы его смерть отмечали по-солдатски, сложив о нем эту песню. Она стала гимном отряда. По привычке мы пели ее тихо, как будто вокруг все еще были немцы. Свободе и вольности нам еще только предстояло учиться.

Партизанские ночи были позади…