Она не знала, насколько это было связанно с их связью, но она нравилась ему. Он любил её: он так сказал, хотя она никогда не узнает об этом наверняка, что означают для него произнесенные им слова. Ей просто нужно было довериться ему, как это делают другие пары во всем мире.

Будто они были обыкновенной парой.

Кэми покачала головой, глядя на себя в зеркало, черные мокрые локоны её волос отлипли от лица и всколыхнулись.

Кэми вновь попыталась позвонить Генри Торнтону, но его телефон просто трезвонил, а трубку никто не брал. Она подбирала свой наряд тщательнее, чем обычно: платье королевского голубого цвета с длинными рукавами, фиолетовый колготки, и фиолетовые пластиковые висячие серьги. Когда она взглянула в зеркало, то ей пришлось вновь помотать головой, обеспокоенная тем, как она будет смотреться с парнем, но её отражение в ответ улыбнулось ей и похоже оно ни о чем не сожалела.

Ее отец был в кухне, когда она спустилась вниз. Варился кофе, а он читал Пронырливого Паркера.

— Моя дочь, репортер, освещающий все злые волшебные новости дня, — сказал он. — Мальчики сказали мне, что ты написала статью, которая кое-что объясняет. Скажу сразу, это имеет намного больше смысла, чем то, до чего я додумался сам.

Кэми знала, что должна была ответить на это с шутками-прибаутками, но вместо этого она стояла будто молнией пораженная.

Он выглядел совершенно обыденным, её папа. Его черные волосы торчали после душа, футболка сообщала: ДЕТКА, Я РАСПИШУ ТВОЙ ГРАФИК. Она не могла сопоставить его с тем отчаявшимся человеком, которого она видела на кладбище.

— Я...я могла бы тебе что-нибудь рассказать, — наконец предложила она. — Все, что ты захочешь узнать.

— Твоя мама считает, что лучше будет залечь на дно, и позволить этим…чародеям самим решать свои дела, — сказал папа. — Её похоже сильно беспокоит твое участие в этом.

Кэми рада была тому, что их разговор напоминал цивилизованный, но она не знала, что сказать. «Ну да, я увязла в смертельно опасной магии», — не совсем то, что хотел бы услышать обеспокоенный родитель. Она посмотрела на него и увидела, что он налил три чашки кофе.

— Мама все еще дома? — спросила она, надеясь, что это означает нечто хорошее для них, когда раздался дверной звонок.

— Нет, — сказал папа. — Но я жду гостя.

Он заставил себя соскользнуть со своего табурета, но кухонная дверь ужа распахнулась настежь и в помещение вошла Лиллиан Линберн. Она не потрудилась закрыть её за собой.

Папа приподнял брови.

— Входная дверь не была открыта?

— Я обычно нахожу вещи такими, какими я хочу их видеть, — сказала Лиллиан. — Потому что я владею магией.

— А вы не могли бы быть повежливее? — прервал её папа. — В порядке вещей открывать гостям двери.

Лиллиан не впечатлилась обычаями простых смертных. Она так же не впечатлилась и кухней обычных смертных. Роб всего раз был на кухне Кэми, но он выел себя дружелюбно и чувствовал себя здесь довольно уютно. Лиллиан же выглядела инородным телом в этом пространстве, существом из сказки. Напоминая скорее злую королеву, если конечно злые королевы носят модное твидовое пальто.

— Джеймс, позвольте-ка мне рассказать вам кое-что об обычаях, — сказала Лиллиан. — Я не привыкла, чтобы меня вызывали в чужой дом. Вам очень повезло, что я пришла.

— Весьма польщен, — ответил папа. — И, кстати, меня зовут Джон.

Лиллиан казалось слегка удивилась:

— Да неужели?

— Серьезно? — спросила папа. — Ушам своим не верю. Я же был единственным азиатским парнем, посещавшим нашу школу. Я вроде как выделялся. И несмотря на то, что у вас есть абсолютно идентичный близнец, тем не менее мне известно ваше имя.

— Боюсь не разделяю вашу точку зрения, — заметила Лиллиан. — К тому же боюсь, что вы позвали меня сюда не для того, чтобы даром тратить мое время.

Кэми похлопала папу по руке, чтобы тот не кипятился из-за Лиллиан.

В этом были все Линберны.

— Что ж, Люсинда, — сказал папа. — Давайте-ка разберемся. Как я понял, между вами и вашим мужем существует конфликт, и вы занимаете сторону, которая не хочет никого обижать.

— Я бы не стала заходить так далеко, — заметила Лиллиан. — Скажем так: я не одобряю ритуал по принесению человеческой жертвы и считаю это отвратительным.

— Наконец-то мы пришли к общему знаменателю, Лесли, — сказал папа.

Кэми едва могла поверить, что её отец так нахально ведет себя с чародеем. Она спешно схватилась за свою чашку с кофе и спрятала за нею улыбку.

— К тому же я как я понял моя семья обладает какими-то способностями, которые могут быть полезными вашему семейству.

— В вашей семье иногда рождаются источники, — пояснила Лилиан.

— Да как скажете, Лана, — заверил её отец.

Лиллиан сложила руки на пояс своего пальто. У пояса была красивая золотая пряжка, в виде женского лица, которое обрамляли змеи в виде прядей волос. Пальцы Лиллиан слегка подрагивали.

— Сознаюсь, мне приходило в голову, что мощность, которую может предоставить источник, могла бы оказаться полезной в предстоящем сражении. Ваша дочь...

— Давайте-ка оставим мою дочь в покое. Премного благодарен, — сказал папа. Он закрыл рот Кэми своей рукой, когда та открыла его, чтобы выразить протест. — Но я хочу защитить свою семью и дом, точно так же как и вы, Линда. Если есть способ помочь вас, я готов. Откуда вам знать, кто является одним из тех... источников? — Закончил он предложение на вопросительной ноте, словно неуверенный в правильности подобранных слов.

Лиллиан кратко кивнула.

— Могу сказать, — сказала она. — Если сконцентрируюсь. — Лиллиан зашла в каждую комнату, будто они принадлежали ей. Она пересекла кухню, как полноправная владелица, но слегка напуганная тем, что находится здесь. Она напоминала королеву по нелепой случайности, оказавшейся в подвале. Лиллиан подошла к столу, на котором стояли чашки с их кофе и потянулась к нему, зафиксировав лицо Джона Глэсса между двумя пальцами. Ногти у нее были кроваво-красными. Она посмотрела ему в глаза долгим взглядом. Отец Кэми не дрогнул, но стойко выдержал её взгляд, в то время как Кэми держала его за руку. Затем Лиллиан сделала шаг назад, сделав презрительно-пренебрежительный жест, который красноречиво сообщил её мнение, еще до того, как она его озвучила:

— Похоже полезность обошла стороной это поколение.

— Итак...

— Итак вы не источник и у меня все на этом, — объявила Лиллиан.

— Погодите-ка минутку, — попросил папа. — Значит, я не источник, что бы там это ни значило. Но может я могу быть чем-то другим полезен? Должно быть хоть что-нибудь.

Лиллиан задумалась.

— Не мешайтесь под ногами. — Она направилась к двери. Папа отставил свою чашку кофе и пошел за ней, а Кэми за ним. - Слушайте, мои дети в беде, и я хочу...

— Дети? — повторила Лиллиан. Её звонкий голос должно быть пронзил стены. И словно в ответ на призыв, на лестнице появились Тен и Томо, оба одетые в пижамы и глазевшие на неё.

— Да, дети, Лиз, — нетерпеливо ответил папа. — Вот причина, по которой я попросил вас прийти сюда, а не пришел сам к вам.

Лиллиан изучила мальчиков. Кэми заметила, как обычное рвение Томо поникло, под холодным безразличным взглядом Лиллиан. Он отступил назад, поднявшись вверх на несколько ступенек, а застенчивый Тен встал перед братом. Кэми подошла к подножью лестницы, таким образом оказавшись перед обоими братьями.

Лиллиан бросила взгляд на Кэми, а потом вновь вернулась к отцу.

— Ваши причины меня не касаются, — сообщила она Джону. — Я защищу вас, потому что вы — часть моего города, но у меня нет ни времени, ни терпения отвечать на ваши вопросы и мириться с вашей дерзостью.

Лицо папы омрачил гнев, но он смотрел на лестницу и прикусил губу.

— Ну что ж, ладно, Лулабелль, — сказал папа. — Отличного вам дня.

— Это не мое имя! — огрызнулась Лиллиан, наконец сломавшись, и захлопнул за собой дверь.

— Ладно, дети, дурно воспитанными волшебница ушла! Идите одевайтесь, — крикнул отец. Тен с Томо благодарно посмотрели на родителя и убежали. Папа побрел обратно к кухонному столу за своим кофе.