Опекун* Такое диво в кои веки: Совсем на днях сановник некий Сиротский посетил приют. «Великолепно! Превосходно! Ну, прямо рай: тепло, уют… Детишки – ангелы. А честь как отдают! И маршируют?» «Как угодно, – По отделеньям и повзводно…» «Быть может, „Славься“ пропоют? Восторг! Божественно! И этому виновник?..» Смотритель дал ответ: «Я-с и моя жена». «За все вам русское мерси! – изрек сановник. – Такая именно нам школа и нужна, С патриотической основой. Я очень ваш почин ценю. Я доложу о вас… Я в долг себе вменю… А здесь – столовая? Доволен и столовой. Позвольте мне меню. Как?! – вдруг вскипел наш гость. – Молочный суп… Жаркое… И это… это – в пост! Черт знает, что такое!» «Ваш-сясь! Питание… Малютки… Хилый рост… Из бедноты сиротки… Родные померли все больше от чахотки… Врачи…» «Врачи нахально врут! Не допущу потворства! С поста не мрут, А мрут – с обжорства!» * * * «Ведь этакий вандал!» – Иной читатель скажет гневно. А я б опекуна такого оправдал: Ведь он от голоду ни разу не страдал, А от обжорства – ежедневно! Гастроном*
«Как звать тебя?» «Памфил Босой». «Подумать, гастроном какой тут объявился!» Заводчик так рабочему дивился: Бедняга-гастроном гнилою колбасой Давился. «Знать, заработки хороши?» – Хозяин вымолвил ехидно. «Куда! – вздохнул Памфил. – Гроши!» «Гроши? Оно и видно. Где мастер?» «Здесь!» «Пиши… За лишний жир… вот этому вот… графу… Целковый штрафу!» * * * Пожалуй, скажет кто: «Ну, мыслима ль когда, Хоть и в хозяине, такая подлость, друже? Так не бывает!» Господа, Бывает так, – хоть, правда, не всегда: По большей части – хуже! Лицедеи* Недавно случай был с Барбосом: Томила пса жара, Так средь двора Клевал он носом. А не заснуть никак! Усевшись на тыну, Сорока-стрекотуха Мешала сну. «Ой, натрещала ухо… И принесло же сатану! Чай, больше места нет?.. Послушай-ка, болтуха: Уж ты б… таё… Недалеко до лесу… Летела б ты, ей-богу, к бесу!» Сорока же – свое: То сядет, то привскочит, Слюною глазки мочит, Псу жалобно стрекочет: «Голубчик, не озорь! Ведь у меня, гляди, какая хворь: Я так измаялась, устала, – Пить-есть почти что перестала, – Вся измытарилась и сердцем и душой, Скорбя о братии меньшой! И ко всему щеку раздуло… вспухли губы… Ох, смертушка! Нет сил терпеть зубную боль!» «Щека и губы… Тьфу! – рычит Барбос. – Позволь, Трещотка чертова, кому бы Врала ты, да не мне. Где ж видано, в какой стране, – Уж разве что во сне, – Чтоб у сороки были… зубы?!» * * * Урок вам нужен? Вот урок: Встречаются меж нас нередко лицедеи: Высокие слова, высокие идеи, – Нет подвигов, но будут – дайте срок! Известно urbi et (смотри словарь!) – et orbi: Их грудь – вместилище святой гражданской скорби! На деле ж вся их скорбь – зубная боль сорок! Пари* «Мавруша!.. Кисанька!.. – Печально серый кот Мяукал у ворот. – О душегубство! О злодейство! Ну, как теперь один я вынянчу котят? Они ж еще и не глядят! Пропало все мое семейство!» «Голубчик Вася, что с тобой? Да не нужна ль моя услуга?» – Летит Барбос на голос друга. «Ох, брат, наказан я судьбой!» «Как? Говори скорей! Уж я взаправду трушу». «В трактире… сжарили и съели, брат, Маврушу». «Кто съел-то?» – взвыл Барбос, попятившись назад. «Рабочий… то ль мужик… Побился об заклад… За пять целковых, супостат, Маврушу слопал. Всю – с головы и до хвоста!» «Да что ты? Батюшки! Пет, это неспроста. Не, не!..» – растерянно глазами пес захлопал. * * * Читатель, что ни говори, Тут ясно – дело не в пари. Раз не осталося от кошки Ни хвостика, ни ножки, Наверно, «супостат» денька четыре-три Пред тем не видел… хлеба крошки. |
