Стихотворения Из книги «сибирский тракт» «Доверившись зыбкой стихии…» Доверившись зыбкой стихии И клятвам недолгим твоим, Пустился я в путь по России, Речною волною гоним. Не просто прощаться с причалом, Но шаг уже сделан, и вот — Волна, словно люльку, качает Немодный давно пароход. …Я плыл, и дыханье свободы Витало над всем и везде. И сосны, как в поисках брода, Бродили по пояс в воде. 1988 Справа – рыжие стога, Слева – лес березовый… Едем прямо на закат, Бирюзово-розовый. Нас в «Икарусе» полно. Все мы – очень разные. Вот два парня пьют вино, А стаканы грязные. Справа – рыжие стога, Слева – лес белеется. Бабушка сидит – Яга, Старичок к ней клеится. Вот почтенная семья С четырьмя детишками. Вот военный – это я, С интересной книжкою… Все – под крышею одной, Всем комфорта поровну. Кто – из дома, кто – домой, Едем в одну сторону. 1984 Придите ко мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас. Надпись на могиле К. Ивашевой, урожденной Ледантю, супруги декабриста В. Ивашева Есть одна приметная могила В маленьком уральском городке. Там лежит француженка Камила, От своей отчизны вдалеке. А над нею осыпают хвою Два огромных кедра и сосна. В край лесной заброшена судьбою Декабриста юная жена. За любимым! – Нет преграды чувству — Хоть в острог, хоть в ссылку – все равно — Ледантю… А на кладбище пусто. Потускнели надписи давно. Ледантю… Звучит светло и нежно. Я стою вдали от суеты… – Есть любовь, – кивает мне подснежник, Выросший у каменной плиты. 1983 Знакомая с детства примета — Под домиком курья нога. Жила-была в домике этом — Известно кто – Баба-Яга. Считают: крива, косолапа… Но только молва донесла, Что с виду проклятая Баба Прекрасней всех в мире была. Немало парней приходило За счастьем в лесное жилье… Одних Яга впрок засолила, Других заедала живьем. В довольстве свой век коротала. Вертелась изба на ноге… И тропка не зарастала К красавице Бабе-Яге. Но знают лишь зайцы да лисы: Зачахла одна от тоски Добрейшая Василиса С наружностью Бабы-Яги. 1987 «Вдоль дороги столбы, как распятья…» Вдоль дороги столбы, как распятья. Солнца глаз на небесном холсте. Все живущие все-таки – братья. Во Христе или не во Христе. А забудешь про братскую долю, станешь жить, никого не любя, — помни, совесть, что есть в чистом поле — есть! — пустующий столб для тебя. 1986 В Александро-Невской лавре Две побирушки, что сидят у церкви, Благодарить готовы за гроши. А на хорах поют, как в Ленконцерте. И, что всего дороже, от души. Бубнит архиерей, будто из ямы. Не понял если – думай о своем… Сияют электрические лампы, И сладкий дух плывет над алтарем. Кладут поклоны истово старушки, О чем-то очень праведном молясь. И зорко тянет руку побирушка К монетке медной, что упала в грязь. И я среди народа потолкаюсь, Молитв не зная, все же – погляжу… Своих врагов прощу, в грехах покаюсь, И денежку в ладошку положу. 1984 «Горько плакалась морю река…» Горько плакалась морю река, Что дорога была нелегка. Что пороги дробили струю В неприветливом горном краю. Что холмы и овраги мешали, Люди русло мостами сшивали… Изливалась у моря река. Море слушало, пенясь слегка, И соленые брызги роняло. Расступилось, и… речки не стало. Горько плакалась морю река. 1983 |
