Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Серёжа увидел, как Стасик заморгал и зашевелил губами. Словно ответить хотел.

— А если и докажут, что будет? — насмешливо спросил Киса. — Сводят в учительскую, скажут, что нехорошо так делать. Вон Гусыню каждый день к директору таскают, а он веселый.

— Пусть карманы покажет, — мрачно потребовал Гусыня.

На что они надеялись? Ну да, они не понимали, что бывают вещи сильнее страха. Что можно бояться и все равно стоять прямо. Потому что есть эмблема с конниками и солнцем, есть друзья, рапиры, слова клятвы. Песни Кузнечика, всадники «Гренады». И где-то далеко — маленький Алехандро Альварес Риос, которому грозят пули. И красный галстук, который, выходя из школы, не прячешь в карман, как эти подонки. И золотой угольник капитана.

В двух шагах от светлых домов, от тысяч веселых и справедливых людей из случайной темноты выползли эти поганки и думают, что они хозяева!

— Дураки вы, — сказал Серёжа. — Вы думаете, на вас управы не найдется?

— Милицией пугаешь, гад? — прошипел Гусыня. — Не пугай, мы там были — и ничего, так же дышим.

— Значит, никто вам не страшен? — с насмешкой спросил Серёжа. — Значит, вы сильней Советской власти?

Киса хихикнул:

— Это ты — власть?

— Я не власть. Но она за меня, а не за вас. А вы — плесень.

В ту же минуту в глазах у Серёжи вспыхнули желтые огни, и от удара в лицо он отлетел на палисадник. Острые концы реек больно уперлись ему в спину. Палисадник был шаткий, он прогнулся под Серёжей, и несколько реек отскочили от нижнего бруса. Чтобы не упасть, Серёжа схватился за одну из них…

Рейка подалась и осталась в руке.

И в ту минуту, когда Серёжины враги думали, что он сломлен, побежден, уничтожен, в нем вспыхнула мгновенная радость. Радость силы и уверенности.

До сих пор он не думал об оружии. Но сейчас, ощутив под рукой деревянный брусок, он вспомнил все, что надо: Олега с рапирой, свечи, серебристый вихрь клинка. Вспомнил, как сам на пустыре длинной линейкой рубил колючие головки на высоких кустах репейника. Это было как вспышка. Он оттолкнулся левым локтем и кинулся к врагам…

Киса ойкнул и отскочил, ухватившись за кисть правой руки. Обратным движением Серёжа сбил Гусыню, который оказался справа: концом рейки, зажатой в ладони, как рукоять, Серёжа ударил его в подбородок. Тот схватился за лицо, заскулил, медленно сел на корточки и уткнулся в колени, но это Серёжа увидел уже после. А сначала он развернулся в сторону Сенцова. Осторожный Сенцов успел отскочить заранее, но при этом неудачно повернулся спиной. Серёжа прыжком догнал его и от души врезал по лопаткам.

— Я тебя трогал?! — заорал Сенцов, изгибаясь. Самый маленький из ребят прыгнул на дорогу и поднял что-то с земли. Наверное, камень. «А он не трус», — мельком подумал Серёжа и повернулся в сторону Кисы. Младшего противника он не боялся: знал, что подойти он не решиться, а камнем сгоряча попасть трудно. Другое дело Киса… Но Киса по-прежнему держался за руку. То ли удар был силен, то ли Киса обалдел от стремительного отпора.

У Серёжиной головы прошелестел камень.

— Ты мне еще покидайся! — пригрозил Серёжа. Перехватил поудобнее рейку, поднял портфель и сказал Стасику: — Пошли.

Сердце у него бухало и колени вздрагивали, но это был уже не страх, а возбуждение боя. И тут он услышал взрослый голос:

— Это шо же такое?

«Сейчас побегут», — подумал Серёжа.

Но враги его не двинулись. Только Гусыня поднялся, все еще держась за подбородок.

Серёжа разглядел, что взрослый человек был невысокий, но широкоплечий. В короткой куртке, плоской фуражке и сапогах. И, судя по голосу, молодой.

— Так шо же случилось? За что ты побил этихь хорошихь мальчиков?

Он то ли старался говорить «по-одесски», то ли просто не очень владел языком. «Кажется, пьян», — понял Серёжа.

Но все-таки это был взрослый человек. Не будет же он заступаться за хулиганов.

— Они сами полезли, — возбужденно сказал Серёжа. — Понимаете, деньги им понадобились. Четверо на одного. Рыцари…

— Ай-яй-яй, — насмешливо произнес человек.

Младший мальчишка прошептал с опаской и почтительным восторгом:

— Это Гаврик…

— Молчи, дубина! — злым шепотом оборвал его Киса. И жалобным голосом объяснил: — Мы его по-хорошему попросили, а он дерется.

— Ай-яй-яй… — снова сказал Гаврик, и Серёжа ясно услышал издевательскую нотку. — Тебя попросили, а ты дерешься… А ведь люди по-хорошему просят. И не один, а целый коллектив… Тебя в школе учили, что коллективное важней личного, а? Что же ты себя про-ти-во-по-став-ляешь? А? Нельзя. А еще, наверное, пионер… А?

И вдруг совсем другим голосом, резким и злым, он сказал:

— А ну брось палку и топай сюда, ты… — И он выругался.

И выдернул из кармана руку.

Может быть, случайно, а может быть, нарочно этот Гаврик протянул руку в полосу света, и Серёжа увидел на его полураскрытой ладони плоский широкий нож.

Стасик громко заплакал. Серёжа машинально закрыл грудь локтем.

В этот миг он понял, что если промедлит хоть полсекунды, то не справится с собой. Бросится бежать, изнемогая от страха за себя.

А Стаська?

Рейку Серёжа держал концом вниз. Рука фехтовальщика сработала молниеносно. Снизу вверх, из третьей позиции, он ударил по оружию противника. Вернее, по его руке. Нож серебряной рыбкой взлетел в полосе света и воткнулся в столб в метре над головой Стасика. Стасик шарахнулся вбок.

— Ай! — как-то по-детски сказал Гаврик.

Но он оставался здоровым, сильным, опасным. И, вливая всю свою силу, страх и ненависть, Серёжа врезал ему по коленям.

Гаврик упал на четвереньки, а Серёжа, не сдержав отвращения, замахнулся еще раз…

И тут его будто опять ударили в лицо. Он зажмурился и снова открыл глаза. С трех сторон широкими светлыми конусами били фонарики.

— Всем на месте! — прозвучал очень громкий голос.

А второй голос, тоже громко, спросил:

— Кто Каховский?

— Я, — сказал Серёжа.

Блеснуло золото на красных околышах.

Кто-то крикнул:

— Куда? Я сказал — быть на месте!

— Я же случайно здесь… — Это жалобно произнес Сенцов.

Тот же голос, уже мягче, сказал:

— Если случайно, зачем бежать? Свидетели будут нужны.

Гаврик медленно поднимался с земли. Лучи фонариков уперлись в него. Серёжа увидел бледное лицо с большим перекошенным ртом и темными впадинами глаз.

— Батюшки мои! Гаврилов! — совсем не по-военному воскликнул один из милиционеров. — Вот встреча!

— Это я, начальник, — слабо усмехнувшись, признался Гаврик.

И быстро опустил в карман ладонь.

— Тихо! — крикнул милиционер и рванул кобуру.

Впервые Серёжа увидел так близко от себя боевое оружие — тяжелый черный пистолет.

Избранное в 2 томах. Том 1 - pic_29.png

Но милиционер опоздал. Гаврик махнул рукой, и что-то тяжелое прошелестело в воздухе, упало за забором.

— Кастет выбросил! — крикнул милиционер с погонами младшего сержанта. — Ничего, найдем!

Гаврик поднял согнутые в локтях руки, помахал кистями, пьяно улыбнулся:

— Все, начальник. Берите птичку.

— Пошли, птичка… — Милиционер махнул пистолетом в сторону фонарей. — Там и клетка есть на колесах. Правда, не позолоченная… Пошли все.

Серёжа выпустил рейку, подошел к Стасику и взял его за плечо. Сбивчиво сказал:

— Ну, пойдем… Не бойся теперь.

На углу стояла милицейская машина — желтый фургон с темной полосой и синей лампой над кабиной.

Главный милиционер — старший лейтенант — сказал:

— Этих — в машину. А ты, Серёжа, двигай с ребятишками. Тут рядом.

— Куда? — удивился Серёжа. Но обращались, оказывается, не к нему.

— Хорошо, — откликнулся другой милиционер, тоже офицер, с двумя звездочками на погонах, только совсем молодой.

Гаврика посадили в машину. Туда же сели два милиционера, и старший лейтенант скомандовал Кисиной компании:

— Давайте и вы. Там разберемся.

65
{"b":"259245","o":1}