Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Кузнечик со вздохом сказал:

— Жаль, что я уже не малыш.

И впервые за вечер все рассмеялись.

7

Приближался праздник Октября и осенние каникулы. В младших классах уже шли утренники и сборы. Все готовились к торжественной линейке. В пятницу школа расцвела, как летом. Это октябрята пришли в своей праздничной форме: светло-коричневой, зеленой, голубой и даже оранжевой. В серой толпе старшеклассников будто взорвались гроздья веселого салюта.

Больше всего октябрят было в голубом. Коридор на втором этаже каждую перемену словно заливала морская волна. После звонка голубые с белыми проблесками потоки выхлестывали из классов и шумным прибоем докатывались до дверей шестого «А».

Кончился четвертый урок — география. Татьяна Михайловна отпустила ребят пораньше, и звонок грянул, когда Серёжа был уже в коридоре. Первой распахнулась дверь третьего «Б». Очень загорелый, но светловолосый мальчишка выскочил из класса и помчался вдоль коридора. Набрав скорость, он проехал на подошвах по паркету, затормозил, нагнулся и стал подтягивать парадные белые гольфы.

В этот миг сзади налетела толпа одноклассников. Мальчишку сбили, и тут же на полу взгромоздилась куча мала. Радостно орущий голубой ком, из которого во все стороны торчали дрыгающиеся тощие ноги.

В конце коридора показался директор. Высокий, похожий на циркуль, он шагал широко и медленно. Резвая малышня притихла и почтительно расступалась. Только веселая куча самозабвенно вопила, не чуя опасности.

Директор подошел и остановился, возвышаясь над свалкой. Серёжа с любопытством ждал, что будет. Директор снял очки и почесал ими кончик носа. Потом близоруко взглянул на Серёжу. Глаза его без очков были непонятные.

— У меня к тебе большая просьба, — сказал он серьезно. — Постарайся, чтобы эти гвардейцы обошлись без синяков и вывихов.

Он чуть заметно усмехнулся, утвердил на носу очки и прошагал дальше.

— Хорошо, — сказал вслед ему Серёжа.

Он сдернул с чьей-то ноги мягкую спортивную тапочку и слегка хлопнул ею по чьей-то спине.

— Эй, вы, пираты! А ну кончайте!

Взъерошенный хозяин тапочки кормой вперед выбрался из схватки и дерзко уставился на Серёжу:

— А ты кто? Дежурный?

— Хуже. Я уполномоченный директора, — сказал Серёжа.

Услышав о директоре, третьеклассники быстренько расцепились и стали подниматься с пола. Последним поднялся загорелый мальчишка. Он деловито одернул голубой жилетик, отряхнул белые рукава рубашки и весело сказал:

— Во психи! Чуть меня по паркету не размазали.

И поднял лицо.

— Димка! — изумленно сказал Серёжа.

— Ой… это ты, — медленно проговорил мальчишка, и его зеленые глаза стали лучистыми.

— Где ты пропадал? — спросил Серёжа. — Я думал, ты в другую школу перешел.

— Не-е-е… У мамы с папой отпуск был два месяца. Мы в Анапе жили, я там учился. Ух, там до сих пор лето!…

— Ты мое письмо получил тогда в лагере? — спросил Серёжа.

— Ага! А ты мое?

— Нет. Димка, а ты писал?

Он серьезно кивнул.

— Я писал. Я про все писал. Тебя там потом на линейках ругали. Несколько раз. За то, что ушел из лагеря. А я наших ребят подговорил, и мы как закричим на линейке: «Неправда, неправда!» — Он улыбнулся и весело тряхнул разлохмаченной головой. — А нам за это все равно ничего не было!

— Спасибо, Димка, — задумчиво сказал Серёжа. — Обидно, что письмо не дошло…

— Ну ничего, — утешил Димка. — Вот…

Он полез в кармашек, что-то достал и сунул Серёже в ладонь, а ладонь закрыл. Оглядел столпившихся одноклассников и сказал:

— Все. Последний.

Потом объяснил:

— Я их десять штук привез из Анапы. Уже все раздарил, а они за мной гоняются и гоняются, выпрашивают… Ну, мы побежали, у нас репетиция сейчас.

Они ускакали. Серёжа, улыбаясь, разжал пальцы. На ладони лежал маленький синий краб из блестящей пластмассы. С красными капельками-глазами. С булавкой на обратной стороне, чтобы прикалывать к одежде. Славный такой крабий малыш.

Серёжа сразу понял, что с ним сделает. Он не будет его таскать на куртке. Он приклеит краба над воротами своего пенопластового замка, который уже почти готов. Пусть хозяин замка называется Рыцарь Синего Краба. А что? Неплохо.

Здорово, что встретился хороший человек Димка!

Поднимаясь на третий этаж, Серёжа размышлял о Димке, о лагере. Вспомнил костры и песню про горниста. Про всадников. И вдруг подумал: почему ни разу не сказал про эту песню Кузнечику? Может быть, он ее знает? А если не знает, можно его научить. Ну, петь Серёжа толком не умеет, но слова-то он помнит и насвистеть мелодию сможет.

Генку ребята уговаривают выступить на вечере. У шестиклассников будет первый в жизни вечер, все готовятся. Генка пока отбрыкивается, но, наверно, согласится. Вот бы спел эту песню!

Серёжа вернулся в класс и узнал, что расписание «полетело кувырком». Из-за разных мероприятий уроков сегодня больше не будет. Ну и прекрасно!

— А где Кузнечик?

Оказалось, что Генка ушел к «вэшникам» — ребятам из шестого «В». Выступать на вечере он уже согласился, а теперь помогает готовить какой-то номер соседнему классу. В порядке обмена опытом.

«Балда, нашел время влюбляться», — добродушно подумал Серёжа.

В шестом «В» училась Наташа.

То, что Наташа ему «нравится больше всех на свете», Кузнечик признался Серёже еще неделю назад, сразу и честно. При этом он краснел, кусал губу, но не опустил глаза.

— Ну… хорошо, — растерянно проговорил Серёжа. — Что же теперь делать… Я-то при чем?

— А ты… не обижаешься?

Серёжа великодушно улыбнулся:

— Да чего уж там…

Наташка была как сестра. А братья не обижаются на тех, кто влюбляется в сестер.

В самом хорошем настроении Серёжа пустился отыскивать классную комнату, где устроились «вэшники».

Но не всем было весело.

У дверей второго «А» стоял и плакал Стасик Грачёв.

Серёжка знал, что Стасик может плакать просто так, по пустякам. Или чтобы не попало. Или чтобы пожалели. Но так он плакал в окружении людей, громко, напоказ. А сейчас он был один в опустевшем коридоре. И Серёжу, который свернул сюда от лестницы он не заметил. Стасик стоял, прижавшись плечом и головой к дверному косяку, молча вздрагивал и ронял крупные слезы. Он был совсем несчастный. И одет он был не в праздничную форму, а в обычный серый костюм.

Серёжа подошел.

— Ну что с тобой опять? Стаська!

Тот поднял мокрое лицо. Потом, не сказав ни слова, взял Серёжу за рукав и завел в класс. Указал на стену.

Там, против окон, блестели стеклами две витрины. Два небольших плоских шкафа, в которых выставляют спортивные трофеи, наглядные пособия, коллекции и книжные новинки. Эти витрины Серёжа и раньше видел в Стаськином классе. Там располагались разные коробочки, корзинки и пластилиновые фигурки, которые ребята мастерили на уроках труда.

Но сейчас все было убрано, а за стеклами стояли развернутые дневники. К левой витрине сверху была приколота полоса ватманской бумаги, и на ней красной тушью написаны слова:

МЫ ИМИ ГОРДИМСЯ

Дневники за стеклами пестрели пятерками.

Но Стасик показывал на правую витрину. На ней, на такой же бумажной ленте, были черные слова:

ОНИ НАС ТЯНУТ НАЗАД

Дневников там было всего четыре, не то что в левой.

— Ясно, — мрачно сказал Серёжа. — А который твой?

Стасик ткнул в левый верхний.

Страницы дневника были украшены тремя двойками и недельным «неудом» за поведение. Но прежде всего бросалась в глаза размашистая красная запись: «Из-за своей неорганизованности едва не сорвал выступление класса перед шефами!» Восклицательный знак был высотой со спичку. Стасик сел за парту, положил голову и заплакал уже в голос.

— Да уймись ты! — с досадой сказал Серёжа. — Ну плюнь ты на это дело. Пускай он здесь стоит, жалко, что ли?

59
{"b":"259245","o":1}