На расстоянии светового полугода «Конвей» остановился, не покидая чер­воточины. «Святой Асаф» и «Лэндхарн» расположились поблизости. Проблема связи между кораблями в гиперпространстве в ККТ была решена путем ис­пользования модулированных импульсов гисрадара, но в связи с трудностью формирования импульсов генератором червоточин этот процесс был еще не до конца отлажен. Сигнал получался не направленным, а поступал ко всем, кто находился в зоне приема, и не мог нести столько информации, сколько корот­коволновый луч, но голосовое общение проходило довольно гладко.

Уилсон проплыл в помещение рубки и закрепился в одном из ускорительных кресел. С обеих сторон сразу же поднялись из своих гнезд мониторы и гологра­фические экраны. Он изучил изображения и попросил Анну пройтись вокруг корабля гисрадаром.

— Настрой его на радиус в четверть светового года, — добавил он.

— Есть, сэр, — ответила она из своего кресла.

Анна в этом полете выполняла обязанности его старшего помощника и очень переживала по поводу их отношений, о которых уже все знали. Она доскональ­но следовала этикету и старалась изо всех сил, чтобы доказать всему экипажу, что по праву занимает свою должность. Уилсон не раз просил ее отказаться от строгого соблюдения всех правил да и сам с нетерпением ждал окончания по­лета. Состояние невесомости в реальности было совсем не таким романтиче­ским, каким его описывали древние фантасты, — даже в их каюте он сумел заработать немало синяков.

Развертка гисрадара показала, что они были окружены пустым космосом: никаких следов движущихся с ускорением объектов. По просьбе Уилсона его эл-дворецкий открыл канал связи с двумя другими кораблями и активировал устройство шифрования.

Оскар, что у тебя? — спросил Уилсон.

Ничего не видно, — ответил капитан «Святого Асафа». — Думаю, они прекратили запуск кораблей за пределы своей системы. По крайней мере, в этом направлении.

Похоже на то. Антония, ты что-нибудь заметила?

Ничегошеньки, — ответила Антония Кларк с мостика «Лэнгхарна». — Все чисто.

Хорошо, продолжаем, как договорились. Антония, сопровождай нас, пока не подойдешь на десять а. е. к месту расположения старого барьера. Оставайся в гиперпространстве и по возможности накапливай информацию. При любых признаках враждебных действий против тебя или против кого-либо из нас сра­зу возвращайся в Содружество.

Поняла.

На Аншане во время планирования миссии она несколько дней доказывала, что ее корабль должен сопровождать «Конвей», но сейчас в голосе Антонии не было и тени недовольства.

Ту Ли, вперед, - приказал Уилсон. - Анна, запусти сенсоры в пассивном режиме, пожалуйста.

Уже сделано, сэр.

Уилсон едва удержался, чтобы не закатить глаза.

Корабли-разведчики приблизились к Альфе Дайсона. Их миссия была сфор­мулирована довольно просто: «Конвей» и «Святой Асаф» должны войти в звезд­ную систему и поискать признаки установки червоточин. Если таковые обнару­жатся, им предстояло выйти в реальное пространство, приблизиться к источнику и попытаться наладить контакт. Если признаков червоточин не обнаружится, они должны подойти к Главной Альфе и попытаться установить связь с чужаками там.

Они были еще в четверти светового года от звезды, когда Анна доложила:

Мы регистрируем квантовые возмущения, соответствующие активности червоточин.

На таком расстоянии? — удивился Танде Саттон.

Да. Не знаю, что они соорудили, но это мощная штука.

Утес Утреннего Света начал работу над проблемой сразу, как только вос­поминания Боуза открыли ему принципы работы и практическое применение червоточин. Благодаря базовым знаниям Боуза в области физики и математики для определения фундаментальных концепций и приведения их в количествен­ную форму потребовались усилия всего нескольких сотен иммобайлов. Конеч­ные уравнения хорошо сочетались с его собственным пониманием квантовой физики и расширяли его знания в той области, до которой он сам никогда бы не додумался. Следующим шагом стала более сложная задача проектирования оборудования, и здесь в воспоминаниях Боуза информации было явно недо­статочно.

Спустя месяц напряженной работы тысячи иммобайлов над решением ново­го вопроса и после переоснащения нескольких новейших производств для из­готовления компонентов оборудования была запущена первая грубая модель генератора червоточин. Утес Утреннего Света воспользовался им для установ­ления связи с самым большим поселением на газовом гиганте. В результате Утес Утреннего Света-23957, управляющий колонией, мог общаться с главной груп­пой иммобайлов в режиме реального времени. В течение нескольких недель мелкие червоточины были установлены также в других колониях. К основной группе домашнего мира подключалось все больше и больше дочерних кластеров, и, таким образом, постепенно образовывалась одна гигантская структура.

На этом этапе все космические производственные мощности, принадлежа­щие Утесу Утреннего Света, переключились на изготовление деталей генерато­ров червоточин большего размера. С открытием все новых червоточин на пла­нетах, спутниках и отдаленных астероидах отпала необходимость в космических кораблях. Их разбирали, а материалы направляли на создание новой транс­портной системы. Вокруг звезды появились новые энергетические установки — огромные защищенные силовыми полями вращающиеся сооружения, накапли­вавшие энергию и через червоточину доставлявшие ее ко второму газовому гиганту, где строился самый большой из всех переходов, предназначенный для выхода в далекий космос.

На управление великим множеством компонентов и энергетических потоков в межзвездной червоточине потребовались усилия двенадцати тысяч иммобай­лов. Утес Утреннего Света инициировал их слияние специально для создания командной группы; у нее не было других функций, и составлявшие ее иммо­байлы даже не участвовали в общем мыслительном процессе. Даже при таком направленном использовании разума для управления оборудованием потребо­валось еще и множество электронных процессоров.

Через три недели после запуска межзвездной червоточины несколько вто­ростепенных орбитальных сенсоров квантовых волн зарегистрировали возму­щения, соответствовавшие приближению космических кораблей. Эти суда были меньше, чем первый человеческий корабль «Второй шанс», но также пришли со стороны Содружества. И они были более быстроходными.

>миссия кораблей / объяснить<

Я не могу сказать точно. Можно ожидать второй попытки установить контакт. Они наверняка хотят узнать, что случилось со мной и Вербеке.

>вероятность конфронтации / экстраполяция<

Они не хотят воевать. Но корабли должны иметь мощные силовые поля — в прошлый раз они видели сражения между вашими кораблями и теперь знают, каким должен быть уровень защиты.

>ответные действия / объяснить<

Да ну, с моими знаниями в военном деле…

Фактические сведения / память<

Сведений не оказалось. Память Боуза солгала — нет, не солгала, ответ был саркастическим.

>сарказм / объяснить<

Это чисто человеческая черта, порожденная культурой. У людей она может быть, а может и не быть. Я часто пользовался сарказмом, чтобы осадить на­хальных студентов. В вашем обществе сарказм маловероятен, вы скорее вос­пользуетесь ядерными бомбами.

Утес Утреннего Света уже не в первый раз задумывался, не стереть ли ему память Боуза. Мысли чужаков с самого начала показались ему какой-то формой безумия. Несмотря на надежное сохранение их в единственном иммобайле, по­стоянно возникала утечка, и тогда появлялись странные идеи, и менялись взгля­ды на некоторые вещи. В конце концов он был вынужден признать, что силь­нейшее загрязнение домашнего мира в некоторой степени ему вредит — оно приводило к тошнотворной массовой гибели мобайлов, являвшихся частью его самого, от болезней и отравлений. А это означало вред самому себе и плохие перспективы в будущем. Откуда у него взялся термин «тошнотворный», он так и не понял.

Подобные проблески нового мышления могли привести к внутреннему раз­ложению и превратить его в чужака-иммобайла. Впрочем, Утес Утреннего Све­та точно знал, что рациональность праймов оставалась его доминирующей чертой и гибель мобайлов можно было отнести к нерациональному использо­ванию ресурсов — так что пока еще он терпел воспоминания Боуза, зная, что скоро перестанет в них нуждаться.