Я? — потрясенно переспросил Казимир. Одна лишь мысль о необходимо­сти покинуть Дальнюю повергла его в смятение, не говоря уже о возможности путешествовать по планетам, названия которых казались скорее легендами, чем реальностью. И она где-то там… — Почему я? Я ничего не знаю о Содружестве.

Ты можешь легко всему научиться. Харви говорит, что ты быстро сооб­ражаешь, а это очень хорошо. Там совсем другая жизнь — по крайней мере, на первый взгляд. Тебе придется постараться, чтобы к ней приспособиться. Но ты молод и еще способен адаптироваться. Тебе придется много тренироваться, чтобы развить мускулы до того состояния, когда они смогут нормально функ­ционировать в условиях стандартной гравитации. Есть, конечно, лекарства и клеточное профилирование, но этого мало, тебе придется и самому изрядно потрудиться.

Это я смогу сделать, — без размышлений сказал Казимир.

Значит, ты согласен?

— Да!

И еще: ты должен повиноваться приказам. Моим приказам. Я не могу допустить, чтобы ты просто слонялся без дела. Нам предстоит операция, кото­рую нельзя провалить ни в коем случае. От нас будут зависеть все Хранители.

Понимаю. Я тебя не подведу.

Я уверен в этом, Каз. Но окончательное решение будет принимать Брэд­ли Йоханссон.

Казимир смущенно посмотрел на Скотта и Харви.

Какое решение?

Будешь ли ты помогать в доставке необходимых нам предметов, — ответил ему Харви. — Физические тренировки — это лишь часть необходимой подго­товки. Ты должен научиться вести себя как настоящий гражданин Содружества. Я пообещал Стигу, что ты справишься, так что постарайся не выставить меня обманщиком.

Никогда. Но… решать будет Йоханссон?

Да, — подтвердил Стиг. — Ты встретишься с ним до начала операции.^

Казимир с трудом верил своим ушам. По его представлениям, Брэдли Йо­ханссон был кем-то вроде далекого кумира или исторического героя, на кото­рого все ссылались, которого благоговейно почитали. Он и не мечтал встретить­ся с ним лично.

Хорошо, — тихо произнес он. — А где он?

В настоящий момент? Я не знаю. Но мы встретимся с ним на Земле.

Строительство космического корабля вывело «Второй шанс» в заголовки большинства информационных каналов унисферы. Детали проекта, история создания, споры политиков о целесообразности этого решения, слухи о вероят­ных кандидатах в состав экипажа — все это поднимало рейтинги новостных шоу. Потом произошло нашествие «Мстителей Аламо», и любопытная новость пере­росла в выдающуюся сенсацию. Популярность достигла апогея, когда более семнадцати миллиардов человек наблюдало за стартом корабля к Паре Дайсона в реальном времени. После этого полет длился месяц за месяцем, и напряжение быстро начало спадать, сменяясь некоторым разочарованием. Граждане Содру­жества просто не привыкли, чтобы такое важное событие не освещалось в пря­мом эфире. Более того, о результатах миссии они смогут узнать не раньше чем через год. А до того момента им предстояло вновь погрузиться в старые при­вычные мыльные оперы и драмы ВСО, следить за перепалками политиков, скандалами знаменитостей и Кубком Содружества, который подходил к четвер­ти финала.

Потом появилась новость об аресте Мортона, и стали известны имена за­державших его офицеров (хотя Хоше Финн мало кого заинтересовал), и поезда на Октиер заполнили жаждущие подробностей репортеры. О таком сюжете мог мечтать любой режиссер: Паула Мио, расследующая давнее убийство, богатый подозреваемый с огромными деловыми и политическими связями, предвкуше­ние финансового скандала. И секс. Местная сплетня о соблазнении Мортоном молодой красавицы Меллани и ее вынужденном уходе из национальной сборной по прыжкам в воду стала едва ли не основной составляющей репортажей и хро­ники. Вскоре отыскались и его прежние подружки, которые за определенные суммы рассказывали свои истории. Офицерам-криминалистам Дарклейк-сити были предложены немалые взятки за сведения об уликах обвинения, что при­вело к дополнительным судебным разбирательствам по обвинениям в оскор­блении. Тара Дженнифер Лопес и Вайоби Котал были вынуждены обратиться в суд с просьбой защитить их от толп репортеров, осадивших их дома.

После целого месяца шумных обсуждений интерес к делу значительно по­высился. В день первого заседания Верховного суда Дарклейк-сити пришлось даже выставить кордон вокруг здания, чтобы сдержать толпы журналистов и простых любопытствующих. Фургон с обвиняемым, сопровождаемый длин­ным конвоем полицейских машин и патрульных роботов, обогнул здание суда и остановился в охраняемой зоне у заднего входа. За процессией с вертолетов следили десятки камер, но ни одной из них не удалось заснять Мортона, по­скольку его провезли прямо на подземную стоянку.

Для слушания дела был отведен главный зал, на поспешный ремонт кото­рого власти потратили значительную часть годового бюджета. Октиеру еще не меньше недели предстояло оставаться в центре внимания всего Содружества, так что важно было произвести благоприятное впечатление. Отделанные золо­том деревянные панели вокруг судейских кресел и скамьи подсудимых тща­тельно отполировали. Длинные массивные столы адвоката и обвинителя от­чистили и навощили. Стены и потолок перекрасили, предварительно отправив в чистку огромную статую, символизировавшую правосудие. С обновленного потолка ярко засияли ленты полифото, а аудиосистему досконально проверили и отрегулировали.

Старания властей не пропали даром: в первое же утро, когда пятьдесят из­бранных журналистов были допущены внутрь, каждый из них отметил в своем репортаже торжественное великолепие зала. В таком месте без опаски можно было довериться правосудию, суровому, но справедливому.

Начало слушания сыграло на руку защите. Мортон, впервые появившись на публике после своего ареста, был одет в темно-вишневый костюм от известно­го модельера, его густые волосы были тщательно уложены, и весь его вид гово­рил об уверенности в себе. Он словно не совсем понимал, почему здесь оказал­ся. Он никак не соответствовал образу виновного, ожидающего неизбежного приговора, как было во всех делах, в которых обвинителем выступала Паула Мио. У скамьи подсудимых он остановился и отвесил почтительный поклон в сторону закругленной полупрозрачной перегородки, защищавшей судей и скрывавшей от подсудимых их личности. Перед тем как сесть, Мортон окинул взглядом зал, отыскал интересовавшее его лицо и приветливо улыбнулся. Все репортеры тотчас развернулись к первому ряду зрителей, сфокусировав зри­тельные вставки на изящной фигурке Меллани, одетой в темно-синий пиджак и простую белую блузку. В своем строгом костюме девушка казалась воплоще­нием оскорбленной невинности и одновременно невероятной сексуальности. Обычная девушка, живущая по соседству, поддерживающая своего мужчину перед лицом страшной несправедливости.

Затем вошла Паула Мио в простом сером деловом костюме и черных кожа­ных туфлях. Сосредоточенно-спокойная и тоже излучающая уверенность в себе. В десятках новостных студий и шоу уже в который раз стали прокручивать насыщенные эмоциями ролики с участием невозмутимой шестнадцатилетней Паулы в суде над ее родителями. Зрители по всему Содружеству наблюдали, как она усаживается между главным прокурором города Ивором Чесселом и детективом Хоше Финном, чей лучший наряд на фоне модных костюмов местных представителей власти казался древним и изрядно поношенным.

При появлении судьи Кармайкла все встали. Мортон ободряюще улыбнул­ся Меллани, и эту улыбку запечатлели пятьдесят пар профессиональных зри­тельных вставок.

Сразу после зачитывания обвинений представитель защиты, Говард Мэдок, потребовал прекращения дела вследствие оглашения свидетельских показаний в присутствии прессы. Ивор Чессел заверил суд, что свидетельские показания были получены законным путем, являются неопровержимыми и играют лишь незначительную роль в позиции обвинения. Судья Кармайкл отклонил требо­вание Мэдока, и на этом демонстрация позиций закончилась, а судебное раз­бирательство началось всерьез.

Обвинение изложило свою версию предельно просто. Мортон испытывал непреодолимую, маниакальную жажду денег и власти. Первым шагом к дости­жению этой цели стала женитьба на Таре Дженнифер Шахиф. Семейные день­ги были вложены в создание «Аквастейт», и эта мелкая фирма обрела достаточ­ную силу, чтобы выигрывать контракты на сотрудничество с известными стро­ительными компаниями. При интенсивном управлении Мортона «Аквастейт» успешно развивалась, готовясь к выходу на открытый рынок.