— У вас была возможность наблюдать, как развиваются отношения между Вивьен и Николасом Спенсером?

Разговорившись, миссис Райдер стала мечтой журналиста. Она пожала плечами.

— Его кабинет находится в другом крыле здания, так что не часто удавалось увидеть их вместе. Но однажды, когда я уходила домой, он шел впереди, провожая Вивьен до ее машины. В том, как соприкасались их руки и как они друг на друга смотрели, я увидела нечто особенное и подумала тогда: «Слава богу! Он заслуживает кое-что получше Снежной королевы».

Мы вошли в приемную, и я заметила, что служащая смотрит на нас, вытянув шею, словно пытаясь расслышать обрывки нашего разговора.

— Сейчас я отпущу вас, миссис Райдер, — сказала я. — Обещаю, что в печати этого не будет. Хотелось бы услышать еще одно ваше суждение. Вы считаете, что Вивьен осталась в офисе, чтобы скрыть следы денег. Казалась ли она искренне опечаленной сразу после катастрофы с самолетом?

— Мы все были сильно удручены, не могли поверить, что это случилось. Стояли здесь, ревели как полоумные и повторяли, каким замечательным был Ник Спенсер. И ненароком поглядывали на нее, потому что догадывались, что они стали любовниками. Она не сказала слова. Просто поднялась и отправилась домой. Думаю, она поняла, что не сможет перед нами притворяться.

Женщина резко отвернулась от меня.

— Что толку? — сказала она. — Судачить о воровском притоне! — Она указала на служащую приемной. — Бетти вас проводит.

Как оказалось, разговор со служащими не представлял для меня интереса. Сразу стало ясно, что ни один из них по своему служебному положению не мог ничего знать о письме, которое в ноябре прошлого года Каролина Саммерс написала Николасу Спенсеру. Я спросила служащую в приемной о лаборатории:

— Запирается ли она на ночь, как все остальное?

— О нет. Доктор Челтавини, доктор Кендалл и их ассистенты ненадолго туда заходят.

— Доктор Челтавини и доктор Кендалл сегодня здесь? — спросила я.

— Только доктор Кендалл.

Казалось, она сомневалась. Очевидно, доктора Кендалл не было в ее списке сотрудников, у которых собирались брать интервью, но все-таки Бетти ее позвала.

— Мисс Декарло, вы имеете представление, насколько трудно получить одобрение нового лекарства? — спросила Кендалл. — Фактически только одно из пятидесяти тысяч открытых учеными химических веществ доходит до рынка. Поиск лекарства от рака не прекращается уже несколько десятилетий. Когда Николас Спенсер основал свою компанию, результаты, фиксированные в материалах доктора Спенсера, вызвали огромный энтузиазм у доктора Челтавини, и он оставил свой пост в одной из самых престижных исследовательских лабораторий в стране, чтобы сотрудничать с Ником Спенсером. Должна сказать, что я поступила точно так же.

Мы сидели в ее кабинете над лабораторией. Когда я встречалась с доктором Кендалл на прошлой неделе, она не показалась мне очень уж привлекательной. Но теперь, когда она смотрела прямо на меня, в ее глазах был виден потаенный завораживающий огонь, который в тот раз от меня укрылся. Тогда я заметила твердую линию ее подбородка, но не разглядела удивительного оттенка серо-зеленых глаз. На прошлой неделе у меня сложилось о ней впечатление как о чрезвычайно умной женщине. Теперь я поняла, что она к тому же весьма привлекательна.

— Вы работали в лаборатории или фармацевтической фирме?

— В исследовательском центре «Хартнесс».

Я была поражена. Выше «Хартнесс» подняться трудно. Я недоумевала, почему она оставила эту работу и перешла в новую фирму. Она сама только что сказала мне, что из пятидесяти тысяч новых лекарств лишь одно доходит до рынка.

Кендалл ответила на мой невысказанный вопрос:

— В найме персонала, как и в добывании денег, Николас Спенсер был весьма настойчив и целеустремлен.

— Сколько времени вы здесь работаете?

— Чуть больше двух лет.

День выдался напряженным. Поблагодарив доктора Кендалл за интервью, я ушла. На пути к выходу остановилась, чтобы поблагодарить Бетти и пожелать ей успеха. Потом спросила ее, не общается ли она с кем-то из девушек, работавших в бюро компьютерного набора.

— Пэт живет рядом со мной, — сказала Бэтти. — Она уволилась год назад. С Эдной и Шарлоттой я мало общалась. Но если хотите поговорить с Лорой, спросите у доктора Кендалл. Лора — ее племянница.

Вопрос был не в том, придут ли копы вообще, а в том, когда именно они придут, и это тревожило Неда. Он весь день думал об этом. Винтовка надежно спрятана, но, если у них будет ордер на обыск его фургона, они могут найти там следы ДНК Пег. Она немного поранила голову, когда ударилась о приборную панель.

Потом они продолжат поиски, пока не найдут винтовку. Миссис Морган скажет им, что он часто ходит на могилу, — она это знает. В конце концов они догадаются.

В четыре часа он решил больше не ждать. На кладбище было пустынно. Он подумал, тоскует ли Энни о нем так же, как он о ней. Земля была по-прежнему мягкой, так что откопать винтовку и коробку с патронами было несложно. Потом он немного посидел на могиле. Его не беспокоило, что одежда промокла и испачкалась. Просто, находясь там, он чувствовал себя ближе к Энни.

Оставалось еще несколько людей, о которых следовало позаботиться. Но когда он сделает то, что ему надлежит, то, придя сюда в следующий раз, уже больше не уйдет. На мгновение у Неда возникло сильное искушение сделать это прямо сейчас. Он знал, как все будет: снимет ботинки, засунет ствол винтовки в рот и нажмет на курок большим пальцем ноги.

Он принялся смеяться, вспомнив, как сделал это однажды, когда винтовка не была заряжена, — просто, чтобы подразнить Энни. Она пронзительно закричала, разрыдалась, подбежала к нему и схватила за волосы. Ему не было больно. Сначала он смеялся, а потом ему стало стыдно, потому что она очень расстроилась. Энни его любила. Она единственная из всех людей его любила.

Нед медленно поднялся. Одежда сильно запачкалась, и он понимал, что, куда бы он ни пошел, люди станут на него глазеть. Поэтому он вернулся к фургону, завернул винтовку в одеяло и поехал домой.

Первой будет миссис Морган.

Нед принял душ, побрился и причесался. Потом достал из шкафа свой темно-синий костюм и положил его на кровать. Этот костюм четыре года назад купила ему на день рождения Энни. Он надевал его всего пару раз. Нед терпеть не мог просто так наряжаться. Но сейчас ом надел костюм вместе с рубашкой и галстуком. Он делал это для нее.

Подошел к туалетному столику, где все оставалось так, как было при Энни. В верхнем ящике лежала коробка с жемчужными бусами, которые он ей подарил на Рождество. Энни их любила. Она говорила, что не надо было тратить на бусы сто долларов, но они ей нравились. Нед взял коробку в руки.

Он слышал шаги миссис Морган наверху. Она всегда жаловалась Энни на его неряшливость, на хлам в его половине гаража. Жаловалась на то, как он выбрасывал мусор, говоря, что он не связывал мешки, а просто швырял их в большие контейнеры за домом. Эта женщина часто расстраивала Энни, а теперь, когда Энни не стало, она хочет выкинуть его из дома.

Нед зарядил винтовку и поднялся по лестнице. Потом постучал в дверь.

Миссис Морган приоткрыла дверь, но цепочку не сняла. Он знал, что она его боится. Но, увидев его, она с улыбкой сказала:

— Знаешь, Нед, ты хорошо выглядишь. Тебе лучше?

— Да, лучше. А через минуту мне будет еще лучше.

Винтовку он прижимал к боку, чтобы миссис Морган ее не видела через приоткрытую дверь.

— Я вот начал разбирать вещи в квартире. Энни вас очень любила, и я хочу, чтобы вы взяли ее жемчуг. Можно мне войти и отдать его вам?

Он заметил, что миссис Морган смотрит на него с подозрением и, нервничая, кусает губы. Но потом он услышал, как она сняла цепочку.

Нед быстро распахнул дверь и оттолкнул женщину назад. Оступившись, она упала. Целясь в нее из винтовки, он увидел ее лицо и понял: она знает, что сейчас умрет. Такое же выражение он увидел на лице Энни через стекло ее машины после того, как в машину врезался грузовик.