К вящей радости Летти, Сайлас решил позабыть о своих неприятностях и получать удовольствие от того, что осталось от праздников. Время между Рождеством и Новым годом обычно протекало в круговерти званых обедов и приемов, многие из которых в этом году давались в честь будущих новобрачных. У него просто не останется времени на то, чтобы слишком глубоко задумываться об изменениях его планов на следующий год. Виндхемы, по причинам, известным немногим, не принимали у себя в этом году, но на Плантаторской аллее оставалось еще довольно много господских домов, где устраивались пикники. Люди непременно жарили рыбу, организовывали соревнования, кто дольше сможет удержать равновесие на плывущем по течению бревне, оборудовали большие амбары для танцев и устраивали состязания по чистке кукурузных початков, в которых принимали участие даже рабы.

Сайлас мечтал о том времени, когда сможет в качестве хозяина устраивать подобного рода праздники на своей плантации Сомерсет в Техасе.

Первое настоящее похолодание, случившееся во вторую ночь нового 1836 года, положило конец не только хорошей погоде, но и приподнятому настроению. Однако негры Квинскрауна, живущие в поселении рабов, несмотря на тонкие стены хибар, в которых они обитали, почувствовали внезапное похолодание не сразу. Ту ночь вряд ли можно было назвать темной. Надзиратель, проснувшись, увидел странные отблески света, танцующие на стене его спальни. Бросившись к окну, он распахнул ставни, сквозь которые пробивался свет.

– Боже мой! – завопил он, тряся за плечо спящую жену.

На поле, возле одного из сараев, в темное, холодное небо поднимались, завиваясь, столбы освещенного пламенем дыма. Белые паруса фургонов были в огне.

В библиотеке Виллоушира Карсон Виндхем сидел перед скромно горящим в глубине камина огоньком. Была холодная ночь, поэтому Карсон надел домашнюю куртку. Задумчиво наблюдая за языками пламени, он курил сигару. Посетитель, которого он ждал, опоздал на четверть часа. К большим дверям библиотеки он подошел тихо-тихо, так, чтобы никого не потревожить и не привлечь внимания чуткого уха.

Карсон взглянул на мужчину, который тихо прикрыл за собой двери.

– Получилось? – спросил он.

– Получилось, папа.

– Ты был осторожен? Никто тебя не видел? Никого не было поблизости?

– Никого.

– Мы должны позаботиться о благополучии и, быть может, счастье твоей сестры, пусть даже она и придерживается противоположного мнения.

Майкл Виндхем уселся у огня и начал стягивать с ног сапоги.

– Ты уверен, что Джессика захочет выйти замуж за Сайласа Толивера?

– Учитывая единственную альтернативу, я в этом не сомневаюсь. Мы должны отослать Джессику подальше прежде, чем ее постигнет случившееся с мисс Конклин. Имя Виндхемов может помешать разлиться озеру во время половодья, но остановить реку оно не сможет.

– Думаешь, Сайлас Толивер сумеет сделать ее счастливой?

– Настолько счастливой, насколько она вообще способна стать. Сайлас красивый мужчина. Не найдется женщины, которая сможет перед ним устоять.

– Меня волнует вопрос, кто захочет взять в жены Летти Седжвик, после того как Сайлас ее бросит.

– А как насчет тебя? Она девушка покладистая, умная настолько, что старается свой ум никому не показывать.

Майкл отрицательно покачал головой.

– Уж больно она ручная.

– А‑а-а‑а, – произнес его отец. – В твоем вкусе была Сара Конклин. Это я понимаю.

– Она меня привлекала. Плохо, что дамочка оказалась не на той стороне. – Майкл заерзал на стуле. – Знаешь, она так и не закричала. Я приказал, чтобы сечь прекратили, как только она закричит. Единственное, что мне нужно было – довести ее до крика.

– Она так и не назвала имени сообщника.

– Нет, не назвала. Храбрая и верная особа.

– Не в большей степени храбрая и верная, чем твоя сестра. Если бы Джессика солгала о своей роли в этом деле, она избавила бы нас от всех этих крайностей.

Повисло неловкое молчание. Карсон, вынув изо рта сигару, сквозь облако дыма наблюдал за сыном.

– Тебе понравилось наблюдать, как бьют женщину?

Майкл поджал губы, словно обдумывая вопрос.

– Мне тогда казалось, что это заслуженное наказание за совершенное ею преступление, но потом я пожалел, что распорядился об этом. У меня просто не было иного выхода.

– Хорошо, – сказал отец, вновь возвращая сигару в уголок рта. – Если бы тебе понравилось то, что с ней сделали, я бы высек тебя самого.

Расследование дела о пожаре, проведенное по горячим следам, не подкрепило доказательствами подозрений Сайласа насчет того, что это был поджог.

– Пожар, мистер Толивер, вызвала, должно быть, искра из печной трубы какой-нибудь халупы, – заявил окружной шериф.

– Ночью не было ветра. Как такое возможно?

– Даже небольшого ветерка иногда хватает, чтобы из искры возгорелось пламя.

– В десяти местах, где стояли мои фургоны, одновременно?

В ответ шериф только пожал плечами.

За два дня до окончания срока принятия решения, выпадающего на пятое января, Сайлас приказал оседлать своего мерина и поехал в Виллоушир.

Когда дворецкий доложил хозяину о том, что приехал мистер Сайлас Толивер из Квинскрауна, Карсон сказал:

– Проведи его в библиотеку, Иона. Я приму его там.

– Он желает видеть не вас, мистер Карсон. Он хочет поговорить с мисс Джессикой. Следует ли мне сообщить мисс Джессике, что к ней посетитель?

Карсон был поражен. Значит, прежде чем принять решение, Сайлас решил узнать, что думает Джессика о перспективе стать его женой. Он не предполагал, что согласие Сайласа будет хоть в какой-то мере зависеть от позиции его дочери. Умный и благородный поступок. Карсон внезапно почувствовал прилив паники. Что, если его радикально мыслящая дочурка откажет рабовладельцу Сайласу и предпочтет уйти в монастырь? Бог свидетель, она способна броситься грудью на острие меча. Но нет, она не поступит так до тех пор, пока он держит судьбы Типпи и Вилли Мей в своих руках.

– Попросите мистера Толивера подождать в гостиной и пришлите к нему мою дочь, – распорядился он.

– Слушаюсь, мистер Карсон, – поклонился Иона.

Сайлас поднялся с набитого конским волосом диванчика, когда в гостиную, шурша одеждами, вошла Джессика. Широкая юбка мерно качалась, надетая поверх накрахмаленных нижних юбок. Она похудела. Темные полумесяцы затеняли веснушки у нее под глазами. Девушка казалась невероятно молоденькой, почти ребенком, и… бесцветной, как перепаренный пудинг, по сравнению с красивой, блестящей Летти. Боль раскаленной кочергой вонзилась Сайласу под ребра. Ему захотелось броситься прочь из комнаты, но он сдержался и слегка поклонился.

– Мисс Виндхем. Думаю, вы знаете о цели моего визита?

Откинув фалды фрака, Сайлас уселся на прежнее место.

– Да. Перейдем к делу, – продолжил мужчина. – У вас с отцом возникли серьезные разногласия. Я по уши увяз в своих бедах. Отец объяснил вам положение, в котором я очутился?

– Нет, он ничего мне не рассказывал. Мой отец привык повелевать. Я хочу от вас услышать причину, по которой вы решились бросить ту, кого любите и кто любит вас, и жениться на мне.

Сайлас вздрогнул. Девушка лицом, возможно, и похожа на ребенка, но говорит она как женщина, полностью владеющая собой. Тем лучше. Он приехал выложить перед ней все карты. Сайлас ничего не собирается от нее скрывать (то же самое касалось и Летти, но позже…) Он не станет защищать эту девочку от горькой правды относительно морального облика мужчины, с которым ей, возможно, придется прожить остаток своих дней. Пусть сама решает, захочет ли она выйти замуж за человека, которого можно купить за предложенную ее отцом цену.

Сайлас отвечал на ее вопросы, ничего не упуская касательно собственных амбиций и недовольства теперешним местом, которое он занимает в Квинскрауне. Девушка слушала его, не перебивая. Ее глаза следили за каждым движением мужчины. В какой-то момент Сайлас вскочил с дивана и принялся мерять шагами гостиную, то и дело приглаживая рукою волосы. Типичный жест мужчин из рода Толиверов, когда они нервничают. Был, однако, один вопрос, который в сумятице он забыл задать этой девушке прежде.