– Мне это не нравится, – нахмурясь, сказала Алина. – К тому же, знаете ли… вряд ли безопасно для меня появляться на улицах.

– Но что же нам делать? – спросил Стеттон.

– Паспорта необходимы?

– Обязательны! Все дороги из города охраняются.

– Тогда мы должны использовать это наилучшим образом. Вы хорошо сделали, что вернулись. Виви напугалась. Кто-то топал взад и вперед по передней комнате, будто хотел разнести дом. Где мы? Кто был тот, что ночью спас нас? Я не видела его.

– Он сказал, что русский, – ответил Стеттон. – Кстати, мы должны поблагодарить его, прежде чем уйти.

Я не видел его сегодня утром. Возможно, мы обязаны ему жизнью.

Они приготовились уходить. Виви, много лет проведшая в женском монастыре, цеплялась за руку Алины, очевидно ошеломленная тем, что внезапно попала в самый водоворот жизни. Пока они шли в переднюю часть дома, она продолжала бормотать себе под нос молитву.

Стеттон, который шел впереди, остановился и постучал в дверь комнаты слева. После короткого ожидания до них донесся хриплый голос:

– Войдите.

Стеттон взглянул на Алину. Она кивнула, и все трое вошли внутрь.

Бородатый человек сидел в кресле у окна, держа в руках что-то, что могло быть фотоаппаратом. Увидев женщин, он поднялся и поклонился.

– Мы задержались, чтобы высказать вам свою благодарность и попрощаться, – сообщил Стеттон. – Я уверен, что вы, сэр…

– Ты?! Mon Dieu![1]

Это воскликнула Алина.

Крик еще стоял в ушах Стеттона, когда он увидел, как лицо мужчины стало мертвенно-белым от внезапных и сильнейших эмоций. И не успел Стеттон сделать какое-нибудь движение, как мужчина бросился мимо него к двери, закрыл ее и сунул ключ в карман.

Алина рванулась было к дверям, но затем, поскольку ее опередили, перебежала на другую сторону комнаты и встала за тяжелый стол на безопасном расстоянии; а когда чернобородый, закрыв дверь, повернулся, ему прямо в глаза смотрело дуло револьвера, крепко зажатое в маленькой белой ручке.

Стеттон и Виви стояли в безмолвном изумлении, не в состоянии ни двигаться, ни говорить.

– Стой, где стоишь, Василий! – Это был голос Алины, холодный и твердый. – Если тронешься с места, я выстрелю.

– Ба! – отозвался бородатый с величайшим презрением. Однако же стоял не двигаясь. – Можешь стрелять, если хочешь. Ты не попадешь в меня и не убежишь от меня. Судьба об этом позаботится. Она послала мне тебя, исчадие ада! Я иду; ты знаешь мою силу, Мария, я собираюсь выдавить жизнь из твоей лживой глотки вот этими пальцами.

Сделав шаг вперед, он простер руки ужасным жестом угрозы и ненависти.

– Берегись, Василий… ни шагу!

Не обращая внимания на предупреждение, он прыгнул вперед с невероятным для его комплекции проворством.

Едва он это сделал, как прозвучал громкий выстрел, показавшийся оглушительным в этой небольшой комнате, и бородатый, остановленный в прыжке мести на полпути, рухнул на пол с пулей в боку.

Алина стояла неподвижно, с дымящимся стволом, нацеленным на распростертое тело.

– Посмотрите, Стеттон, мертв ли он, – хладнокровно приказала она.

Молодой человек дернулся вперед и вскричал:

– Господи, Алина! Что вы наделали?!

– Глупец! – воскликнула она. – Вас что, напугал звук пистолетного выстрела? – и, обойдя стол, обратилась к тому, кто, распростершись, лежал на полу: – Итак, Василий, ты нашел меня. Тем хуже для тебя.

Человек вдруг зашевелился, бормоча ужасные проклятия, попытался встать на колени, но тут же беспомощно рухнул на пол.

– Вот как? Ты не умер? – не поддающимся описанию тоном сказала Алина.

Она подняла револьвер и прицелилась в голову раненого. Но прежде чем она нажала на спусковой крючок, Стеттон подскочил к ней и, выхватив револьвер из ее руки, выбросил его в окно. Потом отступил назад перед разъяренным взглядом Алины.

– Алина! Алина! – кричала Виви. – Алина!

Тихо, Виви! – Молодая женщина повернулась к Стеттону: – Ну что, мы готовы идти.

– Но он может умереть! Нельзя же бросить его…

– Позвольте надеяться, что так оно и будет. Но если бы не вы, я могла бы прикончить его. Ведите нас к генералу Нирзанну.

Стеттон, полностью подчинившись ее тону и повелительному взгляду, не без дрожи достав ключ из кармана человека с бородой, открыл дверь и пропустил женщин вперед.

Алина обнимала за плечи смертельно бледную Виви.

Стеттон, бросив быстрый взгляд на тело на полу, последовал за ними, а мгновение спустя они уже направлялись по улице в сторону штаб-квартиры генерала.

Бывает, и часто, что пастух ведет стадо или одну овечку прямо в пасть волку. Так и Стеттон привел Алину и Виви пред очи генерала Пола Нирзанна.

Будь он хоть немного знаком с кружившими в Маризи сплетнями, он предпочел бы, чтобы они втроем ночевали в полях.

Они нашли генерала в той же комнате, где за час до этого беседовал с ним Стеттон.

К этому времени группа офицеров в комнате увеличилась человек до двенадцати, а то и больше, а в здании царила суета, которой обычно сопровождается перемещение отряда, – оно должно было состояться в полдень. Ординарцы сновали взад и вперед, непрерывно трещал телеграфный аппарат, отовсюду был слышен низкий гул голосов.

Ординарец приблизился к генералу:

– Ричард Стеттон просит встречи, сэр.

Генерал поднял глаза:

– Он – один?

– Нет, сэр, с ним две женщины.

– Проводите их.

Прошла минута, пока генерал Нирзанн лично занимался инвентарем артиллерии для передачи своему преемнику. Услышав возле дверей удивленные возгласы офицеров, он резко поднял голову.

В комнату входила Алина Солини, сопровождаемая Виви и Стеттоном.

Когда пристальный взгляд генерала Пола Нирзанна остановился на лице молодой женщины, он от неожиданности широко раскрыл глаза, офицеры, восхищенно перешептываясь, столпились около стола – это привело Стеттона в негодование, а дрожащая Виви крепче прижалась к нему.

Алина стояла совершенно спокойно, хотя лицо ее было чуть-чуть бледно.

– Эти женщины мечтают о паспортах? – спросил генерал, глядя на Стеттона.

– Да, сэр.

Генерал какое-то время молча рассматривал их, потом его взгляд остановился на Алине:

– Как ваше имя?

– Солини… Алина Солини.

– А ваше?

Но Виви не могла произнести ни слова, и Алина ответила за нее:

– Мадемуазель Виви Жанвур.

– Куда вы хотите направиться?

– В Варшаву.

– Как мне известно, вы пребывали в женском монастыре. Вы – жители Фазилики?

– Нет, сэр.

– Откуда вы появились здесь?

Алина явно заколебалась.

– Я из Одессы, – ответила наконец она.

– А мадемуазель Жанвур?

– Она из Парижа. Ее отец, ныне покойный, Пьер Жанвур – французский дипломат.

– Вы сказали, что вы из Одессы.

– Да, сэр.

– Вы замужем?

– Не… нет, сэр.

Генерал прищурился.

– Кажется, вы сомневаетесь в ответе, – сухо заметил он.

– Прошу прощения, сэр. – Глаза Алины вспыхнули негодованием. – Я сказала, что не замужем.

– Очень хорошо, очень хорошо. – Генерал помолчал, потом продолжил: – Я должен задать вам, мадемуазель, несколько дополнительных вопросов… наедине.

Джентльмены, оставьте нас.

Офицеры толпой неохотно вышли, пятясь и бросая взгляды на Алину. Потом генерал распорядился, чтобы ординарец проводил Виви и Стеттона в другую комнату. Стеттон хотел было протестовать, но остановился, поймав взгляд Алины, которая спокойно сказала:

– Не волнуйтесь, я смогу с ним справиться.

Пока они с Виви ждали, Стеттон, раздраженный задержкой, сгорал от нетерпения. Перед его глазами стояла картина – бородатый раненый человек на полу.

Единственное, чего он сейчас желал, – это убраться из Фазилики как можно скорее.

А что, если тот человек легко ранен… что, если он последовал за ними и, может быть, прямо сейчас входит в штаб-квартиру генерала? Стеттон подошел к двери комнаты и оглядел холл. Кроме охраны на входе, никого не было видно.