Литмир - Электронная Библиотека
A
A

У них с Генрихом были разные спальни, хотя ради выполнения долга, пока Маргарита снова не забеременела, они спали вместе в те дни, когда церковью не запрещались половые сношения. В Великий пост они с Генрихом спали по отдельности. Вильгельм видел, что она обхватила себя руками под подбитым мехом плащом, стараясь согреться. Он знал, что Маргарита ненавидит морские путешествия, но она всегда стойко переносила их.

Генрих появился вскоре после жены с красным от вина лицом. Он пил, готовясь к путешествию, и теперь пребывал в возбужденном состоянии. Шестьдесят лет назад наследник престола утонул во время морского путешествия через проливы, но Генрих считал, что смерть уже взяла свое в его семье и поэтому он сам находится в безопасности. Молодой король помолился перед посадкой, но, вообще-то, он жил одним днем и не думал о том, что его ждет.

Пока гребцы выводили корабль из гавани, Вильгельм смотрел, как фигурка Клары уменьшается, а потом исчезла совсем. Он вздохнул и отвернулся от берега.

– Три года! – держась одной рукой за мачту, произнес Генрих. – Я не видел отца три года. – Его гримаса объяснялась не только пронизывающим морским ветром. – Говорят, в разлуке любовь усиливается, но я сомневаюсь, что его отношение ко мне потеплело.

– А ваше, сир? – спросил Вильгельм.

Генрих резко выдохнул.

– Если я изменю отношение к нему, он посчитает это слабостью. Но, с другой стороны, он не особо высокого мнения о Ричарде. А Ричарда никто не может обвинить в мягкотелости. Ладно, мы туда ненадолго. Как только снова начнутся турниры, мы вернемся в Нормандию. – Он передернул плечами. – В Англии всегда сыро, и лето наступает поздно. В Анжу уже цветут деревья, а в Лондоне еще снег лежит на земле.

– Тогда вы сможете покататься на коньках на пруду у Мургейта[11], мой господин.

Генрих кисло усмехнулся:

– И моего отца хватит удар.

– Можете взять с собой принца Иоанна.

– Да, и надеяться, что лед треснет у него под ногами. Он был плохо воспитанным ребенком в детстве, и сомневаюсь, что стал лучше со временем. Сейчас он должен быть прыщавым юношей с ломающимся голосом. – Генрих раздраженно передернул плечами, а потом накинул плащ на голову. Дождь внезапно обрушился на корабль. – Должен сказать, что я терплю его, пока у моего отца не появится новых планов по отрезанию ему куска наследства из моих земель.

Струи дождя стекали по лицу Вильгельма. Руки покраснели и болели от холода. Усиливающийся ветер швырял корабль из стороны в сторону, и он прыгал по волнам, как необъезженная лошадь. Клара пришла бы в ужас. Вильгельму тоже было страшно и неуютно. Генрих повернулся к палубной надстройке из парусины. Там королева со служанками скрывались от пронизывающего ветра и бьющих струй дождя. Молодой король поколебался, потом взглянул через плечо на Вильгельма.

– Маргарита думает, что, возможно, снова забеременела, – сказал он.

– Это хорошая новость, сир.

Вильгельм поменял положение, чтобы было удобнее удерживать равновесие, и почувствовал начало приступов морской болезни.

– Да, если это так. Надежда появлялась и раньше.

Он пошел к палубной надстройке, вошел внутрь и кусок ткани, закрывающий вход, опустился у него за спиной.

Вильгельм вздохнул и отправился в другую часть судна, где стоял еще один парусиновый шатер – для мужчин.

* * *

Старший король Генрих потирал бедро и хмурился.

– Маршал, вы даже не представляете, как вам везет, – говорил он с негодованием.

– Сир?

Вильгельм слушал очень внимательно. Отец его господина стал на три года старше, и эти годы оставили след на нем. Через несколько месяцев после смерти маленького внука у него началось заражение на ноге, и борьба с болезнью оставила свои отметины. Ярко-рыжие волосы потускнели и теперь казались словно припорошенными пылью. Серо-голубые глаза были воспалены, под ними набрякли мешки. Потом его любовница Розамунда де Клиффорд умерла от лихорадки, и следы этого ужасного горя отразились на лице новыми морщинами на лбу и вокруг рта.

Король Генрих неприятно улыбнулся.

– Сын сказал мне, что вы участвуете во всех турнирах, которые проводятся у вас на пути, а также в некоторых, которые не на пути, поскольку вы очень далеко уезжаете в сторону в поисках состязаний.

– Только с разрешения моего господина, сир, и если я ему не нужен.

Генрих неодобрительно хмыкнул.

– Щенок не знает, что ему нужно, господин Маршал. Я сказал, что вам везет, потому что вы не получили никаких серьезных ранений за время такой жизни. Я никогда не бился ни с кем на турнире или в рыцарском поединке, я считаю это пустой тратой времени и серебра. Тем не менее именно меня так сильно лягнул конь, что я постоянно мучаюсь от полученной травмы.

– Мне очень жаль это слышать, сир.

Генрих сурово смотрел на него.

– У вас изысканные манеры, Вильгельм, вы умны и быстро соображаете. Это я готов признать. Я могу понять, что в вас увидела моя вероломная жена, но, как она узнала на собственном опыте, достаточно один раз оступиться.

– Сир? – волосы на шее у Вильгельма зашевелились. Он почувствовал опасность.

– Вы прекрасно знаете, что я имею в виду, – ответил Генрих, прищурившись. – Пока вы очень легко поднимались вверх на колесе фортуны, но все это может измениться в мгновение окна.

К ним присоединился принц Иоанн. Он разговаривал с группой юношей, но точно уловил, где зреет конфликт, и поспешил к отцу. У юноши были темные волосы, как у матери в молодости. На лбу и подбородке бросались в глаза яркие юношеские прыщи, над верхней губой пробивались темные усики. Он оказался стройнее, чем были братья в этом возрасте, но Вильгельм не допустил ошибки и не посчитал Иоанна самым мелким в помете. Это был вылитый отец в молодости, только более смуглый. Он походил и на Алиенору, но в нем отсутствовала ее открытость и щедрость.

– У вас отличная репутация, Маршал, – сказал юноша хрипловатым ломающимся голосом.

– Мне об этом как раз говорил ваш отец, лорд Иоанн, – ответил Вильгельм с поклоном и улыбкой.

Иоанн тоже хитро улыбнулся в ответ, показывая белые зубы.

– Правда? Он часто говорит о вашей храбрости и мастерстве. Очень жаль, что турниры запрещены в Англии, а то я и сам бы с удовольствием понаблюдал за вашими выступлениями.

Он понимающе посмотрел на отца. Иоанн явно его поддразнивал. Король потрепал сына по волосам.

У меня достаточно сыновей, ослепленных этой ошибкой и распутством турниров. Я думал, что у тебя больше ума.

– О-о, сам я участвовать в турнирах не хочу, – ответил Иоанн с упреком, который эхом повторял тон отца. – Но было бы интересно делать ставки на исход поединков. Благодаря Маршалу у учетчика продуктов моего брата целая гора выигрышей размером с навозную кучу.

Король иронически приподнял бровь.

– Похоже, богатеют все, кроме меня. Я плачу за лошадей, доспехи, роскошные одежды, еду, менестрелей и красавиц, которые сопровождают мужчин. Ты знаешь, как часто секретари твоего брата приходят ко мне с просьбой предоставить дополнительные средства, поскольку он и его окружение за месяц потратили то, что я дал им на год? Даже с собственными доходами он не может жить по средствам, – хотя король обращался к Иоанну, смотрел он на Вильгельма. – Я слышал, что некоторые рыцари одобряют расточительность моего сына, – продолжал он.

Вильгельм ничего не сказал. Незачем было подливать масло в огонь, он и так уже находился в опасном положении. Он не сомневался, что кто-то доносил королю. Тот, у кого не хватало смелости бросить вызов Вильгельму на турнирном поле, где, благодаря своему мастерству, он считался лучшим. Однако при дворе было много людей, готовых воткнуть нож ему в спину и переступить через его упавшее тело, чтобы удовлетворить собственное тщеславие.

– Будьте осторожны, Маршал, – сказал король двусмысленным тоном. – Вы тоже можете упасть.

вернуться

11

Мургейт – в настоящее время улица в лондонском Сити, до 1762 года там находились городские ворота.

41
{"b":"258557","o":1}