Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Прочел он следующее:

Люди, посланные для осмотра той части берега, которая расположена против места кораблекрушения, сообщили, что они встретили какого-то кафра, направлявшегося вдоль берега, у которого оказались золотые часы, снятые им, согласно его словам, с тела неизвестного белого, найденного им на песке у устья реки Умвоти. На внутренней стороне верхней крышки выгравировано: «Сэру Роберту Сеймуру от его дяди по случаю исполнения двадцати одного года». По наведенным справкам выяснилось, что Роберт Сеймур значился в числе пассажиров первого класса погибшего парохода. Он был членом древнего английского рода в Линкольншире и направлялся в Южную Африку во второй раз, уже побывав там несколько лет тому назад, когда приезжал вместе со своим братом для охоты на диких зверей. Мистер Сеймур был известный стрелок и английский джентльмен в полном смысле слова. Последний раз его видели в то время, когда он, как рассказывает один из спасшихся пассажиров, переносил мисс Клиффорд, дочь известного натальского пионера, в спасательную шлюпку, но так как, исходя из последних сообщений, мисс Клиффорд оказалась в числе спасенных, а он спустился в шлюпку вместе с ней, то причина его печального конца остается пока что в области догадок и предположений…

— Боюсь, что это достаточно ясно, — произнес мистер Клиффорд, складывая газету.

— Да, достаточно ясно, — отозвалась убитым голосом Бенита. — А все-таки, все-таки, о Господи!… Отец, он как раз перед тем просил моей руки, и мне не верится, что он умер прежде, чем получил ответ.

— Вот оно что! Бедное дитя! Это очень тяжело… Однако ничего не поделаешь; ясно, что мистер Сеймур один из трехсот погибших. Возьми себя в руки, детка, сюда идут. А вот и буксир!

Следующая неделя прошла для Бениты почти незаметно, так как когда она переехала с отцом на берег и остановилась у его хороших друзей, как раз в близком соседстве с Берейской набережной, нервное возбуждение, вызванное спасением и горем, сменилось упадком, — наступила неизбежная реакция. Девушка была так слаба, что приглашенный доктор уложил ее в постель, в которой она провела пять дней. За эти пять дней рана на ее голове зажила и силы восстановились настолько, что на шестой день Бенита выбралась из своей комнаты на веранду и взглянула на жестокий океан, лениво дремавший под спокойным небом.

Мистер Клиффорд, который все время нежно ухаживал за дочерью, подошел и сел рядом с нею, взяв ее за руку.

— Превосходно, — промолвил он, заботливо глядя на дочь, — ты становишься похожей сама на себя.

— Я никогда не буду прежней, — ответила она, — та Бенита умерла, восстановилась лишь оболочка. Отец, хоть это и нехорошо, но я желала бы тоже быть мертвой. Я жалею, что он не взял меня с собой, когда бросился в воду, чтобы облегчить катер.

— Не говори так, — поспешно вставил Клиффорд. — Конечно, я знаю, что значу для тебя не много — да и может ли быть иначе после всего прошлого? Но я люблю тебя, дорогая, и если опять останусь в одиночестве… — он замолчал.

— Ты не останешься одиноким, — сказала Бенита, устремляя на отца ласковый взгляд своих темных глаз. — Мы должны теперь жить друг для друга, так как больше нам жить не для кого, не так ли? Остальные ушли без возврата.

Клиффорд, обняв дочь, привлек ее к себе и горячо поцеловал.

— Если бы ты только научилась любить меня! — воскликнул он.

— Я и люблю тебя, — ответила она, — я, которая отныне никогда не полюбит другого мужчину.

Разговор этот послужил началом возникновения глубокой привязанности между отцом и дочерью, впоследствии так и не прервавшейся.

— Есть какие-нибудь новости? — спросила Бенита немного погодя.

— Относительно него — никаких. Без сомнения, после ухода кафра прилив смыл тело… Теперь я его отлично припоминаю. Как тебе, вероятно, известно, я встретился с ним несколько лет тому назад — так и есть, известно. Он был прекрасный молодой человек, и при прощании с ним я подумал: как жаль, что у меня нет такого сына. И подумать только, что он мог стать моим близким родственником. Однако, как гласит африканская поговорка, когда ветер дует, трава должна гнуться…

Заговорили о другом. Между прочим, Клиффорд сказал дочери, что история ее спасения стала общим достоянием и что все считают Сеймура героем, а она сама сильно возбудила любопытство у горожан.

— В таком случае, нельзя ли уехать отсюда как можно скорее? — нервно заговорила Бенита, но прибавила: — А куда мы, отец, поедем?

— Это, моя дорогая, всецело зависит от тебя. Слушай, что я тебе скажу. В течение долгих лет я упорно трудился, сначала один, потом совместно с компаньоном, и в результате мы имеем превосходную ферму в Трансваале, на возвышенной местности возле озера Кристи, в стороне от Ваккерструмской дороги. Там мы занимаемся разведением лошадей. Я отложил полторы тысячи фунтов, а ферма приносит нам в год шестьсот фунтов чистого дохода. Но место там уединенное, в округе всего несколько буров — хотя и симпатичных малых. Весьма возможно, что ты не согласишься жить в такой глуши.

— Не думаю, чтобы я имела что-нибудь против такой жизни.

— Боюсь, ты рассуждаешь так только потому, что не испытала всех «прелестей» безлюдного существования. Далее. Я могу продать свою часть компаньону, который, полагаю, не откажется приобрести ее, или доверить ему высылку моей доли дохода, что, конечно, не столь удобно. Тогда можно будет поселиться в каком-нибудь городе или поблизости от одного из них или даже, так как у тебя есть собственный доход, возвратиться в Англию.

— Лично тебя тянет в Англию? — спросила Бенита.

Клиффорд покачал головой.

— Нет. Вся моя жизнь здесь. Кроме того, мне хочется найти кое-что для тебя, дорогая.

— Найти среди развалин на холме?

— Так ты знаешь? Впрочем, конечно, ты знаешь — слышала от Сеймура. Но только я расскажу тебе об этом в другой раз, не здесь. Помни, Бенита, я всецело в твоем распоряжении. Итак, высказывай свое желание.

— Я не хочу жить в городе, не хочу возвращаться в Англию, — ответила она. — Африка стала для меня святой землей. Отец, поедем на ферму и будем там спокойно жить вдвоем.

— Да, — ответил он. — Но мы будем не вдвоем. Мой компаньон, Джейкоб Мейер живет в моем доме.

— Джейкоб Мейер? А, припоминаю, — и Бенита поморщилась, — это немец, какой-то странный, кажется?

— Немец, верно, и очень странный человек. Двадцать раз мог составить себе состояние и тем не менее до сих пор ничего не добился. Он очень непрактичен, фантазер, при всей своей сметливости и предприимчивости. У него пренеприятный характер, Бенита, но мы с ним ладим. Кроме того, отделаться от него я не могу, во-первых, потому что он нужен мне, а во-вторых, потому что связан с ним контрактом.

— Как он стал твоим компаньоном? — спросила Бенита.

— Много лет тому назад Мейер явился ко мне и рассказал грустную историю, тронувшую меня. По его словам, он вел торговлю с зулусами, но почему-то повздорил с ними, — уж не знаю, почему. Кончилось тем, что они сожгли его фургон, товары и волов забрали себе, а слуг перебили. Они убили бы также и его, если бы он, судя по его собственным словам, не спасся от них каким-то странным образом.

— Как именно?

— Загипнотизировав, согласно его словам, их вождя, который провел его через ряды подданных. Довольно странная история, но я верю, что она могла произойти с Мейером.

Он проработал у меня шесть месяцев и оказался очень умным и ловким человеком. И вот однажды ночью, — я отлично помню, что это случилось через несколько дней после того, как я рассказал ему о португальском сокровище в Земле Матабеле, — Мейер достал из-за подкладки своего жилета пятьсот фунтов кредитными билетами Английского королевского банка и предложил мне их в виде своей доли во владении фермой. Да, это были пятьсот фунтов! А я в течение всех этих месяцев считал его нищим. Ну, раз он сумел так ловко подойти ко мне, я и решил войти с ним в компанию; было лучше взять его себе в компаньоны, чем остаться совсем без такового в этой безлюдной местности. Я в конце концов согласился. С тех пор наши дела шли хорошо, за исключением экспедиции за ненайденным кладом. Впрочем, она больше чем окупилась, благодаря перепродаже закупленной нами по пути слоновой кости. Но не беда, в следующий раз наше предприятие удастся, — с увлечением прибавил Клиффорд, — то есть, конечно, если макаланга позволят нам рыть на их горе.

96
{"b":"258449","o":1}