София, затаив дыхание, следила за поединком своего рыцаря, не рассчитывая на плохой исход. Девушка никогда не восхищалась рыцарскими играми, она не могла судить, какой рыцарь сражался хорошо, какой плохо, какому сопутствовала удача, а кто не отличался особенными умениями. До этого момента она считала Дитмара непобедимым, поэтому испугалась до смерти, когда он упал с лошади. Она чуть не вскрикнула и с трудом взяла себя в руки. Ее мать не обращала на нее особого внимания, но испуганный крик не ускользнул бы от нее. Хватило и того, что госпожа Айеша Мариам нахмурилась, когда пальцы Софии стали судорожно сжимать ткань ее плаща. Похоже, мавританка что-то подозревала, — или же она действительно читала судьбы людей по звездам? Монашки в монастыре говорили, что это невозможно…

София, немного успокоившись, наблюдала за тем, с какой силой Дитмар, снова собравшись с духом, бросился с мечом на Рюдигера, но затем она все же вскрикнула, увидев, как он упал.

Лютгарт обратила на дочь затуманенный взор. Она снова видела все сквозь дымку горячего пряного вина.

— Что-то случилось, дитя мое?

София в испуге не могла оторвать глаз от арены. Рыцарь, которого объявили победителем поединка, поднял забрало побежденного противника, прежде чем предстать перед королем… Залитое кровью лицо Дитмара…

— Нет… я… то есть… я… Я чувствую себя не очень хорошо, матушка. — София вскочила с места.

Она знала, что уйти без извинений неприлично, но она просто не смогла бы выдавить из себя несколько учтивых слов перед королевой. Побледнев от волнения, она следила за тем, как Дитмара укладывали на носилки. Но ведь он жив? Он не мог умереть…

София поспешила мимо ошеломленной королевы и придворных дам. Она видела все словно сквозь пелену тумана. Но ей нужно было крепиться, она должна была найти его, она должна… Куда, ради всего святого, уносят раненых рыцарей? Кто ими занимается? А если он умрет…

София, шатаясь, побрела в сторону конюшни.

— София, дитя, да подождите же! — Голос мавританки прервал ее лихорадочные размышления. — Куда вы собрались? Вам плохо?

София покачала головой. На ней был плащ, но волосы она не прикрыла. А ведь она всегда их прятала, покидая ложу короля. Как и раньше, юная Орнемюнде больше всего на свете боялась обратить на себя внимание, но сейчас она была вне себя. Похоже, Авраам был прав. София уже встречалась со своим рыцарем, и то, что она испытывала к нему, было чем-то гораздо большим, нежели детское увлечение.

— Я должна пойти к нему, — прошептала она. — К Дитмару… Если он умрет…

Мириам покачала головой.

— Вовсе нет, дитя мое, он не умрет. Рюдигер приходится ему дядей. Он не стал бы так невозмутимо стоять перед королем, если бы юноша был серьезно ранен. Думаю, он удостоверился в том, что с ним ничего серьезного не произошло.

— Но кровь… — пролепетала София. — У него на лице была кровь…

Мириам вздохнула. Отвести сейчас Софию к Дитмару было бы, несомненно, неблагоразумно. Если ее отец узнает, что Дитмар ухаживает за ней и что она себя скомпрометировала, повидавшись с ним после поражения в поединке…

Но, с другой стороны, если Роланд найдет ее в таком состоянии, то почует неладное. И из-за Софии ее рыцарь может даже поплатиться головой, если она расскажет отцу об их любви!

Мириам потерла лоб.

— Ну хорошо, малышка, мы пойдем поищем его. Но закройте лицо покрывалом, чтобы вас, ради всего святого, никто не узнал. И прежде всего ваш отец. Ему ни в коем случае нельзя знать, какие чувства вы испытываете к господину Дитмару.

София удивленно посмотрела на Мириам.

— Но почему нет? Разумеется, не сейчас, мне… мне, разумеется, не позволено тайно видеться с рыцарем. Но если господин Дитмар посватается ко мне…

Мириам снова вздохнула. Значит, все зашло уже так далеко.

— Только что вы опасались, что он может умереть, — заметила она. — А теперь поторапливайтесь, я вижу вашего отца на выездной площадке. Пока он занят, вы можете навестить своего рыцаря. Он уж точно пока жив.

Рюдигер не спешил проведывать Дитмара. Он лишь кратко осведомился у одного из цирюльников, которые заботились о раненых рыцарях, о здоровье своего племянника, и услышал, что тот вполне здоров. После этого он наблюдал за тем, как Роланд Орнемюнде разбил очередного противника. После боя на мечах тот не смог подняться, и, похоже, его ранения были гораздо серьезней, чем царапины Дитмара.

В следующем поединке Рюдигер, как и планировал, проиграл юному Рунгхольту из Баварии, который себя не помнил от радости, но по-рыцарски помог противнику подняться на ноги после сражения. И теперь Рюдигеру наконец больше не нужно было ничего улаживать. Но ему предстояло выслушать укоры Дитмара. После того как Ханзи помог ему снять доспехи, он отправился в палатку цирюльника.

К своему изумлению, он услышал звонкий смех за одним из пологов, которые отделяли тяжело раненных от тех, кто отделался легкими ушибами. Мужчины с усмешкой посмотрели на Рюдигера.

— Не беспокойтесь, господин Рюдигер, проходите, юноша в полном порядке, — пробормотал один из цирюльников. Он как раз вышел с окровавленными повязками в руках из другой части палатки, откуда доносились скорее стоны, чем смех. Жертва Роланда Орнемюнде. — В отличие от этого, ему выбили один глаз. А вашего племянника я отделил от других, чтобы он спокойно мог пообщаться со своей дамой. Девушка была так растеряна, и госпожа посчитала… — Он многозначительно указал на Мириам, которую Рюдигер заметил только сейчас.

Закутанная в плотное покрывало, она стерегла вход во временные покои Дитмара.

— Ми… госпожа Айеша! Что… Что привело вас… — Рюдигер нахмурился.

Мириам пожала плечами.

— Не пустить девушку к нему показалось мне еще более рискованным. Но есть хорошие новости: он не зол на вас.

Она с готовностью подняла полог, и Рюдигер увидел Дитмара и его даму. Они сидели рядом на кровати — гораздо ближе друг к другу, чем позволялось на данном этапе ухаживаний. Но Рюдигер видел перед собой скорее не рыцаря и даму сердца, а двух счастливых детей. Дитмар выглядел израненным — его голова была перевязана, а на светлых волосах запеклась кровь, к тому же он держал поврежденную руку на перевязи. А вот у девушки был здоровый и свежий вид, кожа ее была светлой, щеки залил румянец радостного волнения, зеленые, как лесное озеро, глаза сияли, а ее золотистые волосы были распущены, и она спрятала под ними, как под покрывалом, лицо, когда вошел незнакомый рыцарь.

— Дядя! — Дитмар расплылся в улыбке при виде Рюдигера. — Вообще-то я должен на тебя сердиться! Ты попрал мою рыцарскую честь, я…

Рюдигер закатил глаза.

— Ты проиграл в турнирном поединке. Если уже это попрало твою рыцарскую честь, то что будет дальше? И разве ты не хочешь меня представить? — Он поклонился. — Благородная дама…

— Это София! — сказал Дитмар без всяких околичностей. — И я все ей уже рассказал. О Лауэнштайне и наследстве. И мы с ней одного мнения!

— Одного мнения? — испуганно спросил Рюдигер.

Дитмар и София одновременно кивнули.

— Мы созданы друг для друга! — произнесла девушка очень серьезно. Она обладала мягким, певучим голосом. Рюдигер понимал, почему она очаровала Дитмара. — Мои родители должны это понять. Ведь это знак свыше, Божья воля! Дитмар и София Орнемюнде из Лауэнштайна.

Дитмар кивнул.

— Вот посмотри, я подарил ей медальон! — важно заявил он. — В знак согласия моей матери. Она также полюбит Софию.

Рюдигер потерял дар речи. Медальон был подарком королевы Алиеноры Герлин. Она берегла его и передала Дитмару, когда его посвятили в рыцари, пока в качестве талисмана, но когда-то он должен был принадлежать даме его сердца. И теперь он находился в руках дочери захватчика!

Мириам положила руку Рюдигеру на плечо успокаивающим жестом.

— Наверно, так распорядились звезды, — заметила она. — А теперь идите и не ругайте Дитмара, этим вы точно ничего не добьетесь. А девочку оставьте мне, я отговорю ее сразу же бежать к родителям, чтобы рассказать им о Божьей воле. Но сперва нужно увести их отсюда. Представьте только, что будет, если Роланд заглянет сюда, чтобы проведать рыцаря, которого он недавно изувечил!