Воцаряется непривычная тишина, и Жоржетта окидывает всех вокруг большими черными глазами.

– Так что ты будешь там делать? – спрашивает Самира, желая разрядить ситуацию.

– Бабушка, несмотря на то что кажется такой современной и впихнула мать в науку, на самом деле сторонница старого времени и старых обычаев, – недовольно говорит девочка. – Я должна буду пройти какую-то церемонию, так как в этом году уже стала зрелой женщиной.

– А в чем заключается обряд? – обеспокоенно спрашивает Малика, уже наслушавшись всякого о древних обычаях инициации девушек на африканском континенте.

– Точно не знаю. Кажется, нужно идти на гору Кробо и там проходить испытание на невинность. Мама твердит, что каждая порядочная африканская девушка должна через это пройти и что этого не избежать. Ссорятся из-за этого с папой каждый вечер. Может, еще все изменится и я поеду на море…

– Отпирайся от этого, Жоржетта. Советую тебе. – Бабушка, которая читала о жестоких процедурах, поддерживающихся также в арабских странах, огорчается за подругу внучки и понимающе смотрит на Малику.

– Так они хотят выехать за границу, а ты в это время отправишься в деревню? – включается в разговор Хадиджа.

– Угу. – Маленькая худенькая негритянка кивает и поджимает губы.

– Дай нам на всякий случай точный адрес бабушки, ее имя и фамилию и название того культового места. Может, там есть телефон? – Малика все скрупулезно записывает.

– Будем к тебе звонить каждый день, – обещает Марыся. – Не успеешь оглянуться, как снова будем здесь вместе сидеть.

– Если что, звони, девочка, без стеснения. А если тебе совсем уж плохо будет, то мы приедем к тебе. Оставь мне и номер телефона твоего отца. – Малика чувствует, что тут что-то кроется, и ей жаль, что она ничего не может поделать.

– А вы можете позвонить ему и сказать, что я не хочу туда ехать? – в глазах Жоржеты загорается искра надежды.

После этого вечера время начинает бежать как сумасшедшее. Девочки получают школьные табеля и проводят каникулы в развлечениях и визитах. Все забыли о запланированной инициации Жоржетты, а сама девочка надеется, что проблема умерла сама собой. Однако за день до отъезда за границу родители сажают девочку в большой джип вместе с нянькой, водителем и охранником и отправляют в самое сердце Ганы.

– Мириам! Я все-таки еду! – кричит в телефонную трубку Жоржетта. – Папа под таким влиянием мамы, что ничего невозможно изменить. Она тоже ведьма!

Марыся старается дозвониться к подруге на следующий день и всю следующую неделю, однако мобильный не отвечает. Она все больше волнуется. Однажды она долго ждет Малику, которая, как только племяннице стало лучше, снова начинает возвращаться домой посреди ночи.

– Тетя… – шепчет Марыся и тащит ее в полумраке зала за рукав блузки.

– Почему ты еще не спишь?! – кричит пойманная на горячем Малика. – Хочешь снова заболеть?!

– Жоржетта не берет трубку. Что-то не так.

– Наверняка вне зоны досягаемости. – Малика чуть наклоняется, и девочка чувствует исходящий от нее запах алкоголя.

– Так позвони на обычный, ты же не выбросила номер? – Марыся отодвигается и смотрит на тетку с вызовом.

– Окей, завтра позвоню, обещаю.

– Ничего не получается, – говорит Малика, которая намеренно вернулась раньше с работы и сразу направилась в комнату племянницы. – Со стационарного телефона тоже никто не берет трубку.

– Когда я сегодня звонила, то вроде бы ответила, я услышала тихий плач, а потом связь отключилась.

Марыся от волнения нервно грызет ногти.

– Тетя, а что это за испытание?

– Я опасаюсь наихудшего, детка, – отвечает Малика, – и если сегодня ничего не узнаю, мы завтра поедем к ней. Коллега из консульства – помнишь Квафи? – поедет с нами. Его жена тоже проходила через это, и он противник таких процедур.

– Почему мою подругу обижают? Причем собственная мама, собственная семья! – Марыся в недоумении. – Что с ней там делают?

– Вырезают часть женских органов, там, внизу, в раковинке… – Тетка не знает, как осторожнее объяснить это племяннице.

– Но зачем?

– Такие глупые старые обычаи.

– Афуа Нся? – Малика слышит шум в трубке.

– Да, кто это говорит? – раздается неприятный женский голос.

– Я подруга семьи, сотрудница вашего зятя, – врет, даже не краснея, Малика. – Он просил, чтобы я узнала, как здоровье Жоржетты.

– Все в порядке, – медленно и как-то неуверенно отвечает старуха.

– Я хотела бы с ней поговорить, – настаивает Малика.

– Нет такой возможности, – говорит старуха и с этими словами кладет трубку.

Марыся, Квафи, Малика, водитель и наемный охранник чуть свет отправляются в направлении провинции Ашанти. Им предстоит дальний путь, самое меньшее двести километров по плохим дорогам. Правда, Малике удалось одолжить посольский джип, и это обеспечит им минимальный комфорт. Сразу после полудня они въезжают в деревню, которая выглядит достаточно ухоженной: видно, что в нее вложены хорошие деньги. Приезжие сначала задерживаются у какого-то бара и спрашивают, где живет знахарка. Люди делают вид, будто не знают, о ком идет речь, и не хотят с ними разговаривать. Малика направляется в полицейский участок и там расспрашивает первого попавшегося на глаза служащего.

– Я не знаю, – отвечает мужчина на ломаном английском. – Эта женщина по горам ходит, травы собирает, ездит к пациентам.

– А где вершина Кробо? – спрашивает ливийка, выказывая тем самым, что речь идет о знакомом ей предмете.

– Там, а может, не там, кто бы это знал? – Полицейский прекрасно ориентируется во всем, что касается дел старой колдуньи, но просто покрывает ее.

– Что ж, придется позвать полицию из города, и тогда вы все получите по полной! – взрывается Малика.

Ганец только цокает языком и гордо смотрит на женщину в европейской одежде. Думает, что такая красотка немного понервничает и поедет себе, как бывало всегда.

– Эта вредная баба, Афуа, построила здесь центр здоровья. Может, тут работают какие-нибудь врачи, еще не подкупленные ею? – Ливийке приходит в голову прекрасная мысль.

В маленьком чистеньком домике, у которого расположилась христианская миссия, они встречают симпатичного миссионера среднего возраста.

– Извините, можно к вам обратиться?

Малика рассказывает ему о случае с Жоржеттой и делится своими опасениями.

– Я стерву уже давно хочу поймать на такой позорной процедуре! – Миссионер взрывается, как обычный человек. – Она на этом столько имеет! Сторонниками обрезания являются не только представители низших классов! Можете себе это представить?!

– Да, представляю, ведь там сейчас девочка из семьи правящей элиты. Родители учились за границей, папочка работает в правительстве, а мамочка – известный юрист, по защите прав детей и женщин, – в бешенстве цедит сквозь зубы Малика. – Утоплю в стакане воды, поверьте мне!

– О, если б только ее найти, – соглашается обескураженный миссионер. – Эта колдунья скорее убьет девочку, чем позволит вмешаться в свою деятельность.

– Но Жоржета, которую мы ищем, – ее внучка!

Марыся остается в миссии, где вокруг нее суетятся сестры-монахини, которые давно не видели белолицых и светловолосых девочек. Они восхищаются и засыпают ее подарками. А в это время приезжие и вместе с ними трое миссионеров и молодой доктор-поляк из местного госпиталя, уезжают в сторону буша. У них при себе оружие и мачете. Выглядит это так, как будто они собрались на войну. После четырех часов поисков, когда начало смеркаться и все уже готовы были смириться с неудачей, они находят маленький глиняный домик с крышей из пальмовых листьев. Оттуда доносятся одинокие стоны и ужасная вонь разложения. Малика бежит к нему, но мужчины хватают ее за руку, не позволяя войти внутрь. Они зажигают фонарики, снимают предохранители с оружия и осторожно отодвигают грязное дырявое одеяло, которым завешен вход. Их глазам предстает страшная картина: на глиняном полу лежат восемь худеньких девочек от семи до двенадцати лет, каждая со связанными ножками и окровавленной промежностью.