Капитан Сигалл сказал, что их место для засады будет идеальным — по крайней мере, если «Изабелла» будет идти под парусами не очень далеко от берега. И именно этого следовало ожидать. Собственно говоря, все корабли, пока это было возможно, старались держаться в пределах видимости с побережья.

Сигалл потер лоб.

— Значит, будем голосовать, — сказал он. — Кто за абордаж?

Руки моряков взлетели вверх. Одной из последних подняла руку Бонни.

— Кто против?

Санчес поднял руку, но вместе с ним проголосовали только кок, корабельный плотник и двое других старых членов команды.

Джеф возликовал:

— Ну вот, капитан! Еще один бой, и мы можем отправляться на заслуженный покой!

Сигалл серьезно посмотрел на него.

— В любом случае это будет мой последний бой, — сказал он. — Все равно, чем бы он ни закончился…

Что касается бухты и острова, находившегося перед Санто-Доминго, то капитан и его сторонники не преувеличивали, говоря об их удачном расположении. Остров был необитаемым и порос густыми джунглями. Посредине возвышалась скала, словно созданная для того, чтобы спрятать за ней «Морскую деву». Ветер был достаточно сильным, чтобы можно было быстро разогнать корабль, и пираты смогли бы догнать свою жертву на высокой скорости. Оставалось ждать и надеяться, что погода не изменится. Напряжение на борту нарастало с каждым днем, даже с каждым часом.

«Изабелла Санта», возможно, еще не поднимала парусов. Между Ямайкой и Эспаньолой корабль попал в сильный шторм, и его ремонт в Санто-Доминго будет продолжаться, как оказалось, более длительный срок, чем предполагал Сигалл.

Бонни и ее помощники в сотый раз тренировались в молниеносном наведении своих пушек, когда Санчес подошел к ней.

— Боишься? — спросил он.

Бонни хотела кивнуть, но вовремя вспомнила, что она ведь Бобби, то есть мужчина.

— Ну… конечно нет, Санчес. Я… я управлюсь с пушкой. Я… я рад… — Но прозвучало это не очень убедительно.

Санчес ухмыльнулся.

— А зачем же ты голосовал за это, Бобби? — спросил он. — Ты ведь очень разумный парень. А теперь… Даже если все пройдет хорошо, нам это будет стоить больших жертв. Их будет еще больше, чем при захвате «Бонны Мэри» пару месяцев назад. Разве оно того стоит?

Бонни с серьезным видом кивнула.

— Да, квартирмейстер! — заявила она, теперь уже окрепшим голосом. — Если мы после этого станем богатыми. Если Цезарь…

Санчес вздохнул:

— Цезарь тебе что-то пообещал, да? О чем идет речь, малыш? Он хочет выкупить «Морскую деву» у капитана? Наверное, вы это уже обсуждали? А потом ты станешь квартирмейстером?

Бонни рассмеялась.

— Да ну! — воскликнула она и быстро закашлялась, потому что произнесла это своим обычным голосом. Ей надо обратить на это внимание: у Бобби не могла вечно продолжаться ломка голоса… Впрочем, теперь уже не важно — скоро все закончится.

— Нет, Цезарь и я поселимся на суше. Лучше всего в Сан-Доминго. Там чудесно. Мы откроем свое дело. Цезарь считает, что такой добычи хватит на… на настоящий торговый дом.

— Кем он хочет стать? Купцом?

Санчес скривил рот в печальной улыбке. Как серьезно мальчик рассказывал об этом, как ярко все это себе представлял! Маленький Бобби в роли купца? В роли жесткого, неуступчивого партнера, ведущего переговоры с капитанами, плантаторами, владельцами кораблей. Санчес подумал, что эта роль больше подходит Цезарю. Несмотря на это, их план был скорее похож на воздушный замок. Кто-нибудь слышал о международном торговом доме, которым руководили бы два негра?

— А как насчет торговли рабами? — резко спросил Санчес. — Насколько я знаю, это очень важная отрасль международной торговли… Бобби, очнись! Сколько бы у вас ни было денег, о большем, чем маленькая лавка в порту, неграм нельзя даже и мечтать…

— Во французских колониях есть свободные негры! — заявила Бонни убежденным тоном.

Санчес округлил глаза:

— Понятно. Однако у них ведь не самые большие плантации табака, верно? Бобби, подумай! Почему Черная Борода был капитаном, а Черный Цезарь — только лейтенантом? Почему не существует ни одного черного пирата, который добился бы того, чтобы у него был собственный корабль? Это, кстати, точно так же касается мулатов… — Пират ткнул себя пальцем в грудь.

— Но Цезарь считает… — Бонни чувствовала себя как человек, которого застали врасплох.

— Цезарь считает, что если он сношается с красивой белой женщиной, то он — король мира! — насмешливо проговорил Санчес. — И вообще — где он ее откопал? Я всегда хотел спросить тебя об этом, потому что он ведь молчит…

— Что? — Бонни почувствовала, как у нее кровь отлила от лица.

Санчес рассмеялся:

— Только не говори, что он скрывает это даже от тебя! Я в это не поверю! От своего лучшего друга? Значит, это действительно серьезно. Да ты же, наверное, ее видел. Красивая, как картинка, женщина, черные локоны, зеленые глаза. Такое сочетание редко встретишь. Она сидит на своей белой лошади, как фея… а Цезарь на гнедом жеребце скачет за ней следом…

Бонни вздохнула и с трудом заставила себя улыбнуться:

— Ах, вот кого ты имеешь в виду… Это жена врача, который меня лечил… Доктор разрешил Цезарю спать на конюшне, а за это тот помогал ухаживать за его лошадьми. Как… как конюх.

Бонни знала, что Джеф этого стыдился. Но чтобы придумать такую авантюрную историю… Джеф и миссис Дюфрен. Представить себе такое было совершенно невозможно.

Санчес постучал пальцем по лбу.

— Он скакал верхом на бабе, в этом я абсолютно уверен! — воскликнул он. — Бобби, у тебя что, нет глаз? У них обоих это на лбу было написано. Не успели мы с Питчем отплыть на лодке от берега, как они уже кувыркались на песке. Можешь спросить у Питча. Что с тобой, Бобби? Тебе плохо?

Бонни пришлось схватиться за пушку, чтобы палуба не уплыла у нее из-под ног. А Санчес, ничего не подозревая, продолжал проворачивать нож в ране:

— Ну да, и с тех пор наш Цезарь стал таким… экономным, домовитым, с большими неосуществимыми мечтами! Теперь, конечно, я понимаю, в чем тут дело. Жена врача! Да, парень, для того, чтобы она бросила своего старого мужа, ей действительно нужно очень многое предложить взамен!

Бонни застонала. Но сделала это тихо, она умела держать себя в руках. Почему Бобби должно волновать то, что Цезарь любовник Деирдре Дюфрен? Что он врет и дает ложные обещания? Вот Бонни — да, ее это потрясло! Джеф не только разбил ей сердце, но и выманил из самого безопасного места в мире, в которое она когда-либо попадала.

— Ну, что теперь, Бобби? Разве ты даже не хочешь посмотреть? — Риверс, второй канонир, сам того не зная, пришел Бонни на помощь. Незадолго перед этим она поставила своим людям задачу — нацелить пушки на скалу на острове, чтобы после этого проверить и подкорректировать их точность. — За это время мы смогли бы уже трижды потопить этот необитаемый остров!

— Только посмейте! — пошутил Санчес. — Остров — это наша единственная надежда выжить. Ладно, я отпускаю тебя, занимайся своей работой, Бобби.

Бонни заставила себя улыбнуться.

— Ты… ты не сердишься на меня? — спросила она. Девушка знала, что это было глупо и вряд ли соответствовало ее роли. Бобби надо было постепенно становиться взрослым. — Из-за того что я голосовал не так, как ты?

Санчес покачал головой, теперь уже совершенно серьезно:

— Нет, малыш. Если завтра мы сумеем взять эту посудину на абордаж и будем купаться в золоте, я смогу только поздравить тебя с этим. А если нет… Тогда мы все не успеем опомниться, как очутимся в аду. Так за что же мне на тебя обижаться?

Бонни провела беспокойную ночью в гамаке рядом с Джефом, который завернулся в свой гамак, словно в кокон. Он спал, как ребенок. Предстоящий бой, как всегда, не волновал его. Однако Бонни знала, что капитан и квартирмейстер не спят в своих каютах. Несколько членов команды молились — все равно, какому Богу, — а многие просто беспокойно бродили по палубе или несли вахту, хотя в эту ночь ожидать появления корабля не следовало.