Когда женщина, сидя на банкетке у порога, натягивала лелеемые для особого случая сапоги, благоверный выглянул с удивленным видом.
– Куда-то собираешься?
– Ага, – Таина постаралась придать голосу такую интонацию, чтобы он ей совершенно не поверил, – решили с Наташкой и Иркой в кафе посидеть. У них мужья в отъезде.
– Команда в отрыв, – сухо прокомментировал Кир, кивнув головой. – Я бы не советовал такие каблуки. Домой пойдешь затемно, одна. Хотя, как знаешь.
– Спасибо, за заботу, – отреагировала женщина, но уже в его спину.
Машина Стаса стояла у подъезда. Садясь на переднее сиденье, Тася незаметно окинула взглядом свои окна – не наблюдает ли кто? Но за окнами никто не проглядывал, ничей силуэт не тревожил занавесок. Что ж, счастье в этом мире невозможно на все сто процентов.
Стас привез Тасю в «Белые облака» – средненький ресторанчик, но славящийся своими блюдами из мяса фазана. Столик он заказал заранее, с сервировкой на двоих. Шустрый официант принял заказ.
Таина оглянулась по сторонам. Уютненько. Светло. Пока пустая сцена, но из угла доносилась необременительная легкая музыка. Посетителей почти нет, так, еще две-три пары и отдельные персоны, спокойно наслаждающиеся едой.
Вновь подошедший официант налил вина на пробу. Посмаковав немного для приличия, Тася согласно кивнула.
И тут только заметила, что Стас как-то напряжен. Он несколько раз обвел зал глазами, его взгляд периодически останавливался на входной двери.
– Ждешь кого-то? – поигрывая бокалом, спросила женщина.
– Нет-нет, что ты! Ну, давай, рассказывай! Как твои дела? Чем живешь?
Одноклассник задавал дежурные вопросы. Таина чувствовала, что он напряжен и что-то затевает, но не могла понять, какая роль в этом отводится ей. Настроение медленно приближалось к нулевой отметке. Хваленые фазаны ничем не отличались от обычной курицы, заказанный салат давил на желудок, легкое вино вдруг стукнуло по мозгам.
Тася почувствовала резкую головную боль. Нечаянно приделанные крылья разлетелись по перышку, и женщина неукоснительно приближалась к земле. Все! Надо прощаться, и уходить домой, пока действительно не стало темно. А она на этих проклятых каблуках, на которых никогда не умела и не любила ходить.
Вдруг Стас оживился. Протянул руку, приглашая на танец. Его внимание забило через край. Таина пригляделась пристальнее и заметила, что столик в углу, куда несколько раз обращался взгляд одноклассника занят недавно подошедшей парой. Вероятно, именно их и ждал Стас, вернее ее – свою жену… Открытие весьма удивило женщину. Чего-чего, а этого она ожидала менее всего! Красавица Людмила крутит роман с мальчиком, лет двадцати от роду! Вот почему бывший одноклассник разорился на цветы и ресторан… И обаяние ее ни при чем… Что ж, Стас ведь и не солгал, отдавая букет, он сказал, что это «аванс». А аванс предполагает работу, по выполнении которой, будет расчет…
Тася решила извлечь из ситуации хотя бы все выгоды: она веселилась от души, позволяла завлечь себя в рискованные, полуэротические танцы, визжала от выступления стриптизеров и стриптизерш (оказывается и такие имелись в программе). Потом, или, наконец, захмелев, или порядком обнаглев, попросила, косясь на столик в углу:
– Корнев, поцелуй меня, а! Как тогда, давно! – она немножко боялась отказа, но сладкая парочка как раз пошла танцевать, и молодой кавалер слишком ретиво сжимал талию неверной женушки.
Стас подвинулся поближе к Тасе и впился губами в ее губы. В поцелуе имелось все: техника, абсолютное знание, не раздражающая влажность, страсть – но отсутствовало одно – даже малое подобие любви. Оказывается, что не замечаешь в шестнадцать, в тридцать три начинает выпирать со всей отчетливостью. Женщина отстранилась от мужчины, якобы, чтобы стереть с его губ свою помаду.
Но именно в этот момент небо со всей силой обрушилось на плечи Таины: в зал ресторана, подслеповато щурясь, вошел Кирилл, ведя под руку одну свою аспирантку, молодую талантливую девочку, которая счастливо улыбалась и глядела на своего спутника, будто не могла наглядеться…
Где (голубой)
И зачем ей это знание? Жила бы себе, натянуто улыбалась по утрам, проговаривала ласковые прозвища себе любимой… А так. Тася всю ночь провела в скорбных бессонных мыслях. Кирилл – еще позавчера привычный, немного поднадоевший, изъеденный молью, но удобный и потому за надобностью, лежавший на ближней полке – оказалось, ведет свою, двойную игру. Стас, когда-то предмет девичьей страсти, оказался обычным неинтересным рогоносцем. И оба методично, совершенно по-мужски ее использовали тем или иным способом.
Интересно, и сколько продолжается интрижка у мужа? Что это полноценный роман, Тася боялась даже подумать… А что, если б она не подвернулась под руку Стасу и не пошла в тот ресторан? Кир придумал бы все – равно что-то, чтобы встретиться со своей – Господи, как же ее! – Миной что ли… Мина, кличка какая-то… Мина замедленного действия! Разинула рот на чужое, и подавиться не боится! Все они такие, в двадцать… Стоп! А в тридцать с хвостиком?… Таина ведь еще утром тоже была готова пофлиртовать с чужим мужем! Стыдно, барышня!
Женщина осторожно повернулась на кровати, где без сна провалялась всю ночь. За окном едва забрезжил рассвет, но он не радовал. Считается, что утро символизирует зарождение: дня, жизни, счастья… А что нового хорошего нес он Тасе? Да, и что нового сама Тася готова подарить этому дню? Своих так и не прижитых детей? Разбитые надежды? Обманутые чувства?
Как глупо! Их с Кириллом роман стал обыденным, не заметным, как своя рука или нога… А попробуй, отрежь ее!
У Таси болело все, как будто она попала в молотилку! Каждое движение становилось невозможным, мысли невыносимыми! Где случилась главная ошибка? Где их с Кириллом параллельные разошлись в разные стороны, хотя должны были в итоге сойтись у горизонта? Женщина почти стонала от физической и моральной боли!.. Эти бесконечные вопросы, на которые искать ответы нужно двоим, причиняли истинное страдание. Правильно, Тася отвечает одна!
И где Кирилл сейчас? Она видела его последний раз там, входящим в ресторан. Потом она попросила Стаса извинить ее и ушла, без объяснений. Шла пешком, прямо по шоссе. На полпути скинула ненавистные сапоги, разодрала колготки, порезала ступни. Но это показалось таким незначительным!
Тася была уверена, Стас встреч искать больше не будет. Да и она наелась под завязку его попресневшим заплесневевшим поцелуем! Голая техника! Фантом. Фантик, вместо конфеты!
Женщина заставила себя встать. Выбросила букет роз, любовно поставленный вечером в самую большую вазу. Потом набрала номер шефа.
– Григорий Александрович? Здравствуйте! Это Таина Белова. Я приболела немного, температура. Можно отлежусь?.. Спасибо! Да, конечно!.. Буду лечиться!
Все-таки шеф неплохой человек. Хотя причиной недомогания явно считал что-то другое… Тася шумно вздохнула, и в этот момент вдруг, даже как-то неожиданно для себя разревелась. Она рыдала так громко, как плачут обиженные дети, безутешно, крупными слезами…
Женщина не слышала, что домой на цыпочках зашел Кирилл. Постоял, молча посмотрел на безутешную жену, и ушел снова…
Сидит (синий)
Тася сидела на кресле, поджав ноги. Нежданные слезы закончились. Осталось только ощущение вымотанности души.
Женщина вспомнила вдруг тот момент, когда Кирилл впервые привел ее к себе. Еще, конечно, не в эту (четыре комнаты, 150 квадратов, евроотделка), а простенькую однушку – хрущевку. Они спали первый год отдельно. Тася на диване, а Кирилл – на раскладном кресле. Потому как чувства только зарождались….
Кир тогда нашел ее в аэропорту. Она должна была улетать с мамой и отчимом во Францию, где и жил, собственно, Люк. Восемнадцатилетняя Тася не понимала, зачем она там этим счастливым молодоженам. Но мама считала, что просто обязана внести свою долю в бытие мужа, и продала квартиру, где жила с дочерью с момента ее рождения. Значит, девочка оставалась без жилья, вернее, предполагалось, что у нее будет жилье, во Франции, с мамой и ее новым мужем.
