Złączym się z narodem.                Соединимся с народом.

Przejdziem Wisłę, przejdziem Wartę,  Перейдём Вислу, перейдем Варту,

Będziem Polakami,                              Будем поляками.

Dał nam przykład Bonaparte,                Дал пример нам Бонапарт

Jak zwyciężać mamy.                          Как должны мы побеждать.

Но оригинальный текст «Мазурки» включал в себя еще две строфы, которые ныне отсутствуют в официальном тексте государственного гимна Польши:

Niemiec, Moskal nie osiędzie,        Немец, Москаль не усидит,

Gdy jąwszy pałasza                       Когда подняв палаш,

Hasłem wszystkich zgoda będzie    Общим кличем станут согласие

I Ojczyzna nasza.                          И наша Родина.

Na to wszystkich jedne głosy:        На это все в один голос:

Dosyć tej niewoli!                        Хватит этого рабства!

Mamy Racławickiе kosy                 Есть у нас рацлавицкие косы,

Kościuszkę, Bóg pozwoli.              Костюшко, и Бог нам поможет.

Кто такие немец и москаль нам понятно. Рацлавицкие косы – это  оружие двух тысяч польских крестьян, нанесших 4 апреля 1794 года во время восстания Костюшко в бою под Рацлавицами  серьезное  поражение русской армии.

Конечно, сегодня могут сказать, что текст гимна представляет собой историческую реминисценцию, но это не вся правда.

Вскоре после появления «Мазурки Домбровского» войска Наполеона в июне 1812 года перешли границу России. «Великая армия» встретила в России диаметрально противоположное отношение к захватчикам двух групп населения, населявших занятые французской армии области: поляков и евреев.

Если поляки в своем большинстве поддерживали Наполеоновскую армию и участвовавших в этом походе поляков, то для евреев вторжение Наполеона грозило новыми бедами и горестями.

Для евреев во все времена на первом месте была безопасность, то есть возможность жить и заниматься какой-либо деятельностью без угрозы жизни и здоровью. Жизнь в Польше, раздираемой внутренними противоречиями, не имеющей сильной центральной власти, была для евреев  небезопасна в первую очередь из-за того, что в любой момент в их еврейское местечко могли войти вооруженные люди и устроить резню, а резня всегда начиналась с евреев. В свое время неспособность польского правительства обеспечить нормальное существование национальным меньшинствам явилась одной из причин повсеместного уничтожения еврейского населения бандами Хмельницкого и, по некоторым источникам, в ходе гражданской войны на Украине  тогда погибло свыше 500 тысяч евреев.

В годы Тридцатилетней и Северной войн Польша стала местом множества сражений и битв, а первыми жертвами воюющих сторон всегда становились евреи. Это повторялось и на протяжении всего XVIII века. Украинцы во время народных восстаний в первую очередь принимались за уничтожение еврейских жителей. Поляки, спасая свою жизнь, выдавали бандам мятежников своих сограждан-евреев. Так, при обороне Умани в 1768 году начальник польского гарнизона пытался договориться с гайдамаками о том, что за счет евреев будут спасены поляки, однако этого не случилось и в Уманской резне тогда погибло свыше 20 тысяч евреев и поляков[11].

Во второй половине восемнадцатого века Польша обладала слабой центральной властью, была раздираема различными внутренними конфликтами, не имела достаточно сил для отпора внешним врагам и не могла обеспечить безопасность евреям, жившим в пределах этого государства. Раздел Польши означал, что иное государство будет обеспечивать порядок в своих новых границах и обеспечивать безопасность своих граждан. Поэтому у евреев, проживавших на территориях бывшей Польши, были все основания безразлично относиться к потере поляками государственной независимости[12].

Нашествие наполеоновской армии в Отечественную войну 1812 года породило огромный патриотизм не только у русского народа, но и у евреев, живших на территории, через которую двигались захватчики.

Одним из самых ярых антибонапартистов был глава белорусских хасидов ребе Залман Шнеерсон (1747-1812). Он способствовал тому, чтобы евреи пожертвовали крупные суммы денег русскому правительству для ведения войны с Наполеоном.

Будущий царь Николай Павлович, совершая после Отечественной войны инспекторскую поездку по Белоруссии, в своем путевом дневнике записал несколько критических замечаний в адрес евреев, но особо подчеркнул: «Удивительно, что они в 1812 году отменно верны нам были и даже помогали, где только могли, с опасностью для жизни»[13].

В своих записках герой Отечественной войны А.П.Ермолов описал эпизод, когда атаман Платов чуть не захватил в плен самого императора Наполеона около местечка Ошмяны благодаря помощи еврея, который «провел отряд через лежащие в стороне мельницы по тропинке, покрытой глубоким снегом, едва приметной»[14].

Неподалеку от Велижа (около местечка Бабиновичи) несколько евреев захватили в плен французского кабинет-курьера, который вез из Парижа важное письмо Наполеону. Вместе с депешами военнопленный был отправлен в Петербург. Об этом эпизоде вспоминал князь С.Г. Волконский[15].

Другой герой Отечественной войны, поэт Д.В. Давыдов, рассказывал[16]: «Один из уланов гнался с саблею за французским егерем. Каждый раз, что егерь прицеливался по нем, каждый раз он отъезжал прочь и преследовал снова, когда егерь обращался в бегство. Приметя сие, я закричал улану: «Улан, стыдно!». Он, не отвечав ни слова, поворотил лошадь, выдержал выстрел французского егеря, бросился на него и рассек ему голову. После сего, подъехав ко мне, он спросил меня: «Теперь довольны, ваше благородие?» — в ту же секунду охнул: какая-то бешеная пуля перебила ему правую ногу. Странность состоит в том, что улан, получив за сей подвиг георгиевский крест, не мог носить его... Он был бердичевский еврей, завербованный в уланы». Добавим, что в это время евреи не подлежали призыву на воинскую службу, так что в действующей армии их было совсем немного.

Иное свидетельство героизма евреев: «Гродненской губернии Кринского уезда мещанин еврей Рувин Гуммер спрятал в доме поручика Богачева, курьера с важными донесениями от генерала Эртеля к генералу Тормасову. Отрезав волосы у одной из своих дочерей, Гуммер сделал пейсы поручику и доставил его в таком виде вместе с документами в расположение русских частей. Французы, узнав о случившемся, «с лютостью диких напали... на семейство честного еврея, сожгли дом, заграбили имущество, били детей и верную, злополучную жену его, измучив тирански, повесили!!!»[17].

В день начала войны главнокомандующий русскими войсками Барклай де Толли получил извещение о переходе французов через Неман и поспешил с известием в Вильну, где в то время находился император Александр I. Каково же было удивление Барклая де Толли, когда он узнал, что о переправе войск неприятеля еще в ночь на 13 июня государю сообщили евреи.

Совсем иначе вели себя поляки.

Поляки воевали на стороне Наполеона, из поляков был составлен отдельный корпус в «Великой армии», а в тылу они охраняли французские коммуникации. Более того, накануне войны им удалось сорвать мобилизацию в Западном крае (эту акцию успешно провел под предлогом ненадежности населения князь Друцкий-Любецкий[18]).

Лидер польской партии Адам Чарторыйский благоразумно уехал накануне войны лечиться в Карлсбад, а его отец, будучи председателем сейма герцогства Варшавского, 26 июня 1812 года  призвал всех поляков покинуть русскую службу. Николай I в «Общем журнале по гражданской и промышленной части» записывал во время путешествия в 1816 году: «В Белоруссии дворянство, состоящее почти все из богатых поляков, отнюдь не показало преданности к России и, кроме некоторых витебских и могилевских дворян, все прочие присягнули Наполеону»[19].