— Я потом тебе расскажу.

До дальней части западного крыла дворца, где располагались наши комнаты, было далеко. Мы шли молча, если не считать едва­ различимых комментариев Виолетты касательно размеров дворца. Из-за нашей связи обе мы нервничали, обеим было неловко.

Что, черт возьми, это было? Это ее дар некроманта? Но я-то почему все видела? И вообще, где Иглен, когда он так нужен?!

Я толкнула дверь, и мы оказались в гостиной, которая была похожа на мою, только выкрашена в более насыщенные тона. Ее окна выходили на восток, где раскинулся ландшафтный сад, а мои — на юг, там виднелись горы и озера.

В комнате нас ждали три служанки и домоправительница. Все сделали реверанс, и домоправительница представилась.

— А это горничные, которые будут прислуживать вашим фрейлинам. Разумеется, когда вы их выберете, — сказала она.

Бедняжка Виолетта Ли побледнела и умоляюще посмотрела на меня, а домоправительница тем временем продолжала рассказывать о прелестях апартаментов.

— Как в дурацком отеле, — услышала я негромкий комментарий Каспара.

— Я думаю, мы будем устраиваться, — перебила я домоправительницу.

Она тут же поняла намек и поспешила удалиться вместе с горничными.

Каспар подошел к большому столу, который помещался в эркере, и налил два бокала крови из светлой закупоренной бутылки, которая стояла рядом с вином. С суровым видом он протянул один из них Виолетте.

— Ты снова видела маму? Что она сказала? — настойчивым тоном спросил он.

Виолетта кротко кивнула.

— Ничего важного.

Я изо всех сил старалась не смотреть на нее, когда почувствовала, как ее решение солгать всплыло в моем сознании, будто его приняла я.

— Мне не хочется пить, — уклонилась Виолетта от протянутого ей бокала.

Вампиры умерли бы, если бы по их венам не текла магия и они не поглощали энергию других. Сердце у них не билось, дышать они не могли. Они вдыхали, только выражая эмоции, словно первобытный инстинкт подсказывал им, что с кислородом все наладится. Но для них это было всего лишь плацебо, это знал даже ребенок-Сейдж. Поэтому когда я услышала, что Виолетта стала дышать быстрее, у меня волосы стали дыбом.

Лицо Каспара потемнело. Глаза же его все это время оставались черными.

— Виолетта! — прорычал он.

Вошедший Фэллон остановился в дверях.

— Пей, — сказал Каспар категоричным голосом и взял ее за плечо.

Виолетта тихо пискнула и попробовала сделать шаг назад, но он крепко держал ее. Она покачала головой и сжала губы, как отказывающийся от еды ребенок.

Она была выше меня, но выглядела такой маленькой и напуганной, что мне захотелось протянуть руку и вырвать ее из лап Каспара. Однако когда он поднес бокал к ее губам, я поняла, что ее пугала кровь, а вовсе не вампир, с которым она была связана.

Я чувствовала ее отвращение. Я не возражала против того, что вампиры пили кровь, но моим единственным желанием сейчас было вырвать у него бокал и выбросить его в окно или вылить содержимое в раковину.

Я готова заболеть, если придется. Есть нормальную еду…

Сдавленно вскрикнув, она сделала несколько глотков и закашлялась, выплюнув бóльшую часть крови, которую Каспар вытер рукавом у нее с подбородка.

— Детка, с этим нужно заканчивать, — пробормотал он.

Я неосознанно отступила назад.

Детка? Как покровительственно…

Эту мысль перекрыл ее трепет в моей груди. Страх отступил, по крайней мере на время, но он всегда оставался где-то рядом, словно легкий отлив, предвещающий новый прилив.

— А вы почему еще здесь?

Грубый тон Каспара вырвал меня из моих мыслей, точнее мыслей Виолетты.

Я подняла на него глаза и несколько раз непонимающе морг­нула. Возвышаясь на целую голову, он недовольно смотрел в мою сторону, удерживая Виолетту одной рукой, а другой сжимая наполовину пустой бокал.

— Не смей так с ней разговаривать! — послышался угрожающий голос.

Фэллон, двигаясь со скоростью, не уступающей вампирской, преодолел комнату и, оказавшись рядом, обнял меня за талию.

— Она — Героиня, а не одна из твоих никчемных при­дворных.

Каспар подчеркнуто медленно поставил бокал на журнальный столик и шагнул к принцу.

— Ты имеешь что-то против того, как я управляю своим будущим королевством, маленький mearc’stapa?

Хотя Фэллон был ниже вампира, он не боялся оскорблений и сделал шаг вперед.

— Вы больше не в Варнли, Ваше Высочество! — прорычал он. — Здесь мы не нарушаем правил, потому что, в отличие от вас, не можем прикрыться тайной нашего существования. Больше у вас секретов нет. Помните об этом, когда находитесь в компании единственных своих настоящих друзей в этой практически безнадежной ситуации!

Каспар коротко выдохнул через плотно сжатые зубы и кивнул.

— Вот видишь? Именно поэтому я ненавижу это место, — сказал он, поворачиваясь к Виолетте. — На каждом углу чертовы подростки читают тебе мораль.

Ее губы растянулись в первой со времени приезда улыбке.

— Приятно знать, что ты так высоко ценишь мое мнение, — презрительно усмехнулась она, скрестила руки на груди и ушла.

Дверь захлопнулась, и я почувствовала, как пол подо мной слегка завибрировал.

— Ах, посмотрите на этих настоящих друзей, вот уж помогли так помогли! — произнес Каспар тем же саркастическим тоном и последовал за Виолеттой.

— Добро пожаловать в Атенеа, кровопийца, — едва слышно пробормотал Фэллон, с шумом выходя в коридор.

Недоумевая, я стояла посреди гостиной. Из соседней комнаты доносились крики, и я чувствовала гнев, который передавался по загадочному каналу, соединяющему меня и Виолетту. Но теперь, когда она была далеко, его оказалось легче блокировать, хотя при желании связь восстанавливалась так же легко.

Кажется, судьба переоценила мои таланты миротворца…

Внезапно комната завертелась, и я схватилась за ближайший диван, чтобы не упасть.

Острая боль пронзила лоб и окружила глаза, вынуждая меня закрыть их. Я едва успела сесть, как мое сознание переместилось далеко за пределы комнаты.

Кри-дом ходил взад-вперед по комнате и бормотал что-то себе под нос. Только этим он и занимался последний час.

Вдруг он повысил голос, резко повернулся и оказался лицом к лицу с сидевшим на диване Нейтаном.

— Почему Виолетта Ли еще жива? Как она оказалась в Атенеа? Почему события пошли не так, как я их предвидел?

Глаза Нейтана следили за тем, как учитель ходит от стены к стене.

— Вы ведь сами говорили, что дар предвидения Отэмн Роуз скоро превзойдет ваш. Возможно, это уже случилось. Может, она увидела ваш план и переиграла вас.

Нейтан замер, когда кри-дом стремительно подошел к нему.

— Тоже мне новость! У меня было две недели, чтобы прийти к этому выводу.

Нейтан вжался в спинку стула, слишком поздно вспомнив, что в присутствии учителя благоразумнее держать защитный щит.

— Именно поэтому мне и нужна Отэмн Роуз. Она настолько могущественна, что способна изменить судьбу и остановить вой­ну. Но она нужна нам живой, ведь только она может свергнуть Атенеа. Зачем мне было убивать бабушку, если не для того, чтобы спровоцировать рост могущества внучки?

Нейтан расслабился, когда кри-дом сел рядом с ним, налил из графина и предложил бокал своему протеже.

— Но я думал, что вы против вмешательства в судьбу… ­Разве не поэтому вы хотите остановить осуществление Пророчества о Героинях? Вы ведь верите, что нам суждено пережить войну, чтобы потом начать все заново?

Провидец внимательно смотрел на ученика, восхищаясь на­ивностью его суждений и думая о том, как долго еще у Нейтана будет это детское видение мира… и как его можно унич­тожить.

— Что я говорил тебе о смерти людей? Это всего лишь сопутствующие потери, так же как и необходимость изменить судьбу, которую предсказал мой предок Контанал.

Кри-дом вскочил на ноги и подошел к своему любимому окну. Оно выходило на каньон, который был границей тектонических плит, где земля разверзлась и из ее недр вырывался пар, погружав­ший всю их постоянно растущую общину в вечное облако влаги.