Зачем? Зачем ты рассказал им, ведь я просила тебя не делать этого? Чего ты этим добился?

Отлетая дальше от моря, я попала в полосу тепла, но она была совсем короткой и вскоре сменилась туманом, когда вдали показалась башня церкви, стоящей недалеко от моего дома, а чуть дальше за ней были залив и соленая влага, которую приносил туман.

Я все еще не могла осознать того, что случилось. Казалось, все происшедшее с сегодняшнего утра длилось не один день, и мозг все не мог объять реальности. Я почувствовала легкое покалывание, и где-то внутри как будто что-то онемело — должно быть, так мое сознание пыталось защититься.

Я посмотрела на часы на церковной башне. Удивительно, как много времени у меня ушло на дорогу. Время, казалось, прекратило свой размеренный бег.

Дома меня манил мерцающий свет, исходивший от экрана ноутбука. Поставив чашку чая на стол, я проверила почту. Ну, разумеется, ответ Джо был эпического размера и требовал не одного поворота колесика мышки. Несмотря на смесь языков — в их семье были выходцы из франкоговорящей части Канады и из Германии, а сама она училась и была хранителем в школе-пансионе в Швейцарии, — Джо великолепно знала английский, восемь лет в Сент-Сапфаер не прошли даром.

В первых трех абзацах она восторгалась внешностью принца и объясняла, что я должна быть очень довольна тем, что мне посчастливилось познакомиться с ним поближе. Остальное можно суммировать как предостережение: то, в чем я подозревала его самого и всю его семью, было серьезным обвинением и что мне следует быть осторожной. В заключение она изложила свою теорию причины его приезда, которую я, покраснев, тут же отмела.

Я откинулась на спинку стула, размышляя над ответом. Сначала я решила рассказать ей об утреннем инциденте, но потом передумала, не желая давать пищу для сплетен. О том же, что принц раскрыл всем мой секрет, смысла писать не было: она не была в курсе того, что никто не знает — не знал! — о моем титуле.

Отодвинувшись от стола, я облокотилась на забросанный подушками подоконник. Через окно я видела в саду клен, ветвь которого была всего в полуметре от моего окна. Когда я была маленькой и неохотно приезжала домой на выходные, то часто искала утешения в его ветвях: в одном месте ствол расходился на четыре ветки, образуя идеальное место для сидения. Это был мой личный зáмок из листьев, который я украшала сорванными в саду цветами или хранителями снов — традиционными талисманами индейцев, которые я мастерила за столом, на котором сейчас стоял ноутбук. Некоторые из них еще сохранились, пусть уже и без перьев, подвешенными к карнизу. Те, что подгнили или оказались поточены червями, мама выбросила, а когда я собрала немного перьев чаек, она избавилась и от них.

Я знала, что завтра в школу не пойду. Я не могла справиться со всеми вопросами в придачу к тому страху, который испытывала перед предстоящим четвергом. Кроме того, один день послужит как бы буфером, и к четвергу шумиха вокруг моего титула утихнет.

Пусть принц сам отвечает на вопросы, — подумала я. — Пусть разгребает то, что натворил.

— Отэмн, почему ты нам никогда этого не говорила?

— Вы никогда не спрашивали.

— При чем тут это? Ты — герцогиня английская, а мы об этом не знали. Это же значит, что выше тебя по титулу только королевская семья, так ведь? — протрещала Гвен.

— Я думала, что последняя представительница этого рода умерла пару лет назад. По новостям говорили что-то о государственных похоронах, помните?

Я бросила взгляд на Тэмми, и на ее лице отразилось понимание.

— Боже мой, это была твоя бабушка, да? И что, титул перескочил твоего отца? Как так вышло?

— Он — человек.

Напрасно я рассчитывала, что шумиха уляжется. Вопросы не иссякали весь день, за исключением моментов, когда я сбегала в туалет или где-то рядом появлялся принц. Тогда вопросы начинали задавать ему. Из него им удавалось выжать гораздо больше, учитывая тот факт, что я раскрывала минимум информации.

К счастью, день закончился быстро. Мне даже удалось избежать разговоров с принцем во время урока английской литературы. Правда, он и не пытался начинать ничего похожего на беседу.

Было уже ближе к шести, когда я вышла после занятия по дизайну. Я подозревала, что вечер будет долгим. В отличие от эссе, за которое я заработала это наказание, работа по английскому для выпускного класса была длинной и утомительной. Все усложнялось еще и тем, что принц не читал ни пьес, ни стихов, которые были заданы, поэтому приходилось объяснять ему все, что он переписывал. Мистер Силайа иногда поглядывал на нас от своего стола и в конце концов, когда стрелки часов уже перевалили за семь, огласил, что мы можем идти.

Мои бумаги были разбросаны по столу, так что к тому времени, как я все собрала и уложила в рюкзак, солнце уже закатилось, а пасмурное серое небо выглядело багровым сквозь пелену дождя. Я смотрела через окно и не могла разглядеть даже крышу соседнего здания. К горлу подступил комок.

В коридоре дождь не казался таким сильным, двери по обоим его концам приглушали рев ветра, но на лестнице стало действительно понятно, насколько ужасной была погода. Дождь хлестал с такой силой, что, ударившись об землю, капли отскакивали на метр вверх, рикошетом отлетая от лавочек и приземляясь в огромных лужах, где асфальт немного просел. Цветущие осенние деревья не сдавались без боя, но ветер побеждал. Он срывал лепестки и уносил их вдаль.

— Ты ведь не собираешься лететь в такую погоду?

Я остановилась, и принц подошел ко мне. Мы стояли у стеклянной двери и смотрели на хаос, что творился снаружи.

— Я поеду на автобусе.

Он смерил меня скептическим взглядом. Я понимала, что моя блузка, юбка и тонкие колготки не слишком-то подходили для такой погоды.

— Ты промокнешь до нитки. К тому же уже темно. Тебе не следует ждать одной.

— Да все будет…

— Серьезно, давай я тебя подвезу.

Я сделала несколько шагов к двери и, поправляя рюкзак на плече, приготовилась выскочить на улицу.

— Родители не разрешают мне садиться в машину к незнакомым людям.

Он отступил, и на его лице, как и пару дней назад, появилось озадаченное выражение.

— Я не незнакомый.

Тон у него был такой, будто он спрашивал, точно и сам не был уверен в сказанном.

Ты все равно что незнакомый, — подумала я.

Несколько секунд я постояла в нерешительности, ожидая, что он скажет что-то еще. Когда же этого не случилось, то прислонилась к двери и толкнула ее, надеясь, что веса моего тела будет достаточно, чтобы дверь оставалась открытой, пока я проскочу наружу. Но свои силы я переоценила. В ту секунду, когда ветер дернул дверь и широко распахнул ее, на меня обрушилась вода из переполненного водосточного желоба и я оказалась насквозь промокшей. Я ничего не видела. По моим волосам лилась вода, дождь хлестал в мое лицо, будто иголками, и я только успела разглядеть, как дверь дико качнулась на петлях. Я отшатнулась назад, в чем мне помогла рука, которая дернула меня за блузку. Приземлившись на полу, я едва успела убрать ноги с порога, когда дверь захлопнулась с такой силой, что нижнее стекло вылетело и вдребезги разбилось с наружной стороны.

— С тобой все в порядке? — услышала я вопрос принца, пока оцепенело смотрела на сломанную дверь, сквозь дыру в которую теперь врывался ветер и холодил мои голые ноги — колготки сползли. — Я отвезу тебя домой. И без пререканий.

Я и не пререкалась. Какой был смысл спорить, его правота уже была доказана. Он помог мне встать.

— Осторожно, не порежься, — сказал он и, распахнув дверь, подпер ее спиной.

Я перепрыгнула через осколки и помчалась к крытому входу на противоположном конце двора. Позади раздался звук захлопнувшейся двери, и ветер принес мне слова проклятья. За моей спиной послышались шаги.

Внезапно крепкая рука схватила меня и потащила в крытый туннель школьного входа, где мы, дрожа, остановились. Принц энергично растер предплечья.