— Где авиатор? — крикнул Рыбаков.
— Здесь, товарищ подполковник, — подбежал стройный майор.
— Ну, танк тебе пока не потребуется. Подгоняй-ко свою халабулу, и отсюда будем командовать. Все как на ладони.
— Машина моя рядом, — ответил летчик, — сейчас подойдут три эскадрильи штурмовиков.
— Вот это как раз то, что надо, — улыбнулся Рыбаков, — прочеши-ко всю эту рощицу и лощину за ней… Там, браток, зверье разное скрывается и все хищное: «тигры», «пантеры» и с ними короли «фердинанды». Рубани их как следует, а вы, товарищ полковник, — обернулся он к артиллеристу, — вот этот пригорочек и то, что за ним, возьмите-ко под обстрел.
Командирам танковых батальонов Рыбаков указал, где кому атаковывать, и, взглянув на часы, отрывисто приказал:
— Развертывайте батальоны, через двадцать минут — вперед!
В расположении противника было спокойно. Только по лощине за высотой рвались снаряды нашей артиллерии. Видимо, немцы ждали нашу атаку и готовились к ней.
— Узнай-ко, что делают соседи? — приказал Рыбаков начальнику штаба.
— Мотострелковая бригада развертывается позади нас. Танковая бригада занимает исходные позиции, — ответил начальник штаба.
— Ну, где же авиация-то, а? — беспокоился Рыбаков. — И артиллерия молчит. Так не пойдет, браточки. Я свои танки не брошу без поддержки. Это вам не сорок первый год… Теперь у нас всего вдосталь.
Из-за села на бреющем полете вынырнули штурмовики. Они парами устремились к роще. Невдалеке захлопали зенитные пушки. Штурмовики прошлись над рощей и свернули к лощине. Позади них взметнулись черные фонтаны дыма. В четырех местах вспыхнули пожары. Штурмовики развернулись и зашли на второй круг. По высоте и лощине за ней била артиллерия и минометы. Еще дальше к югу виднелась вторая группа штурмовиков. Они бомбили что-то за высотами и на дороге, густо обсаженной деревьями. Самолеты, отработав, ушли, и по всему фронту загрохотала артиллерия. Противник упорно молчал.
Рыбаков взмахнул ракетницей, и хвост красных искр взвился над полем. Со всех сторон, давя воздух, загудели танки. Они ровным строем двинулись из садов и потекли по снегу. Над селом показалась новая партия штурмовиков. Они шли метрах в пятистах над землей, развертываясь в круг. От рощи и с высоты открыла огонь артиллерия противника.
— Авиатор, — кричал Рыбаков, — давай по роще, по роще!
Самолеты выстроились в круг, один за другим падали к земле и мгновенно взмывали вверх. Под ними полыхали взрывы. Танки уже подошли вплотную к роще и скрылись за высотой. За ними на автомашинах и бронетранспортерах спешила мотопехота. Атака началась удачно, и теперь, казалось, успех обеспечен.
— Вперед, на высоту! — приказал Рыбаков, и его командный пункт переместился на искромсанный танковыми гусеницами гребень.
Совершенно другая картина открылась отсюда. По серой равнине километров на шесть в ширину и не менее четырех в глубину, полыхая вспышками, ползли танки. Их было не меньше трехсот. Одни шли на запад, другие стремились на восток. Над всей равниной клочьями плавал дым. Нельзя было разобрать, где свои и где фашистские танки. Все перепуталось в яростной схватке. Танки в упор били друг друга, отползая в сторону и вновь устремляясь вперед. Стрелки спрыгнули с автомашин и цепью залегли в снегу. Артиллерия с той и другой стороны прекратила огонь: в хаосе танкового единоборства можно было поразить своих.
— Пушки, пушки выдвигай вперед, — кричал Рыбаков, — на прямую наводку, вплотную к танкам!
Через высоту рванулось штук тридцать автомашин с пушками на прицепе. Одна вспыхнула, подбитая снарядом. К пушке подскочили человек двадцать стрелков и покатили ее вперед. Вслед за первой партией артиллерии через высоту поползли тягачи. Они тащили за собой длинноствольные орудия. Пушки с ходу развертывались, но ни одна не стреляла: перед ними были и свои и фашистские танки.
— Авиатор, — кричал Рыбаков, — пускай самолеты на артиллерию противника! Дави артиллерию, она житья не дает.
В разных концах поля полыхали разбитые танки. Бой кипел на одном месте, не перемещаясь ни назад, ни вперед.
От окутанной дымом рощи, где только что отбомбились штурмовики, до желтого поля неубранной кукурузы светлело пустое пространство. Фашистские танки и батальоны Рыбакова схлестнулись на равнине южнее.
— Держись ближе друг к другу, ближе! Не отрываться! Бить сосредоточенным ударом! — по радио командовал Рыбаков. — Карпов, Карпов, оттяни головные машины назад, назад оттяни. Артиллерии мешаешь. Сейчас огневой налет даю — и вперед!
Аксенов всматривался в пустое пространство на правом фланге. От леса на запад тянулся пологий скат и километрах в четырех переходил в седловидную высоту.
Если вырваться на высоту, то тылы противника окажутся под ударом. Это может решить исход боя. Аксенов хотел было предложить Рыбакову пустить в этом направлении батальон второго эшелона, но в это время далекий заснеженный гребень высоты разом почернел. Что-то широкое надвинулось на него и на мгновение закрыло горизонт. Аксенов напряженно смотрел вдаль и ничего не мог понять. Черная стена двигалась на восток, сюда, где светлело пустое пространство.
— Подполковник, смотри, — рванул он за руку Рыбакова.
Командир бригады сердито отмахнулся, продолжая по радио командовать батальонами.
Стена уже продвинулась более километра. Теперь можно было разобрать, что это сплошной шеренгой шли фашистские танки. Восемьдесят шесть машин насчитал Аксенов. Они шли на большой скорости, неудержимо приближаясь к роще. Еще пять-семь минут — и они вырвутся на фланг бригады Рыбакова, ударят по тылам, сомнут все: и боевые порядки, и огневые позиции артиллерии, и пустые машины мотопехоты.
Теперь и Рыбаков увидел опасность. Лицо его потемнело, на обветренных скулах забегали крупные желваки.
— Врасплох застать решили, — сквозь зубы проговорил он, — внезапно по тылам ударить. Чорта с два! Мы давно ваши уловки изучили…
Рыбаков сорвал шлем с головы и повернулся к офицерам.
— Артиллерист, весь огонь по танкам! — яростно закричал он, оглядываясь по сторонам. — А где сапер?
— Здесь, товарищ подполковник, — отозвался стоявший рядом с ним майор инженерных войск.
— Мины, мины ставьте между полем и кукурузой?
— Есть ставить мины, — ответил майор и одним махом выпрыгнул из бронетранспортера.
— Авиатор, вызывай штурмовиков! — крикнул Рыбаков.
— Вызываю, — ответил летчик, — через двадцать минут придут.
— Да ты что, голубок, — скосил на него покрасневшие глаза Рыбаков. — Сейчас же давай, не позже пяти минут!
— Не успеют, — угрюмо ответил летчик, — раньше нужно было вызывать.
— Ох, у вас всегда так, — безнадежно махнул рукой подполковник и схватил шлемофон. — Карпов, Карпов! Прикройся справа, прикройся справа! Разверни правые машины на север!
К зарослям кукурузы медленно поползли шесть тридцатьчетверок. Они на мгновение останавливались и снаряд за снарядом посылали навстречу стальной громаде. Оставалось меньше километра от нее до кукурузного поля. Фашистские танки шли, как на учении, безукоризненно ровным строем. Почти два километра занимала их живая огнедышащая стена. Впереди нее, позади, между машин рвались снаряды. Наша артиллерия била частыми, почти беспрерывными залпами. На поле уже полыхало несколько фашистских танков, но остальные катились вперед.
Между лесом и кукурузой суетливо перебегали крохотные фигурки. Они падали в снег, через мгновение вскакивали, отбегали в сторону и снова падали. Это саперы поспешно устанавливали мины.
До фашистских танков оставалось метров шестьсот. Танки с ходу били из пушек, направляя огонь на шесть одиноких тридцатьчетверок. Приземистые советские машины окутались дымом. Крайняя справа приостановилась и через секунду запылала. Вторая медленно попятилась назад и замерла на месте. Взрыв сорвал с нее башню и отбросил в сторону. Остальные четыре машины, ползая по кукурузнику, неумолчно продолжали стрелять. Фашистские танки почти вплотную подошли к ним. Трудно было представить, о чем сейчас думали те, кто сидел в советских машинах. По четырем советским танкам било не менее шестидесяти фашистских танков. Вспыхнули еще две тридцатьчетверки. Теперь перед лавой противника остались всего две одинокие машины. Еще одно мгновение — и они будут смяты, раздавлены и втоптаны в землю, но в это время у самой рощи фашистские танки наползли на то место, где только что бегали саперы. Разом вспыхнули на земле семь взрывов, и семь «тигров» застыли на месте. В центре блеснули еще три взрыва и остановились еще три танка. Остановились и остальные танки противника. Наша артиллерия и две тридцатьчетверки били по ним в упор.
