Во Франции эта идеология получила впечатляющее выражение в трудах Ж.Ж.Руссо. Естественный порядок противопоставлялся общественному порядку — такому, какой имел место в реальной истории. "Естественное" противопоставлялось "искусственному" во всем: в характере государства и других человеческих учреждений, в политике правительств, в общественных нравах, в поведении людей, в воспитании юношества. У Руссо эти противопоставления доходили до крайностей — до взаимного отрицания "естественного" и "искусственного".

На подобные идеи и опирался экономический либерализм физиократов. Общество состоит из отдельных людей, которых Природа наделила различными склонностями, способностями и потребностями. Очевидно, говорили физиократы, что неразумно игнорировать природные закономерности. Каждому человеку должно быть позволено действовать естественно; он лучше всех знает, что для него хорошо и что плохо. Общественный договор (и плод его — государство) нужен лишь для того, чтобы никто не употреблял свою свободу во вред другим.

Пускай каждый использует те средства — способности, ум, имущество и пр., — которыми он обладает, и своими усилиями добивается для себя жизненных благ. Труд должен быть свободным, плоды его неприкосновенны. Отсюда лозунг: собственность священна! Раз каждый должен иметь право свободно распоряжаться своим трудом и имуществом, значит, необходима свобода обмена и конкуренции. Поэтому не должно быть никаких монополий и привилегий. Таким образом, физиократия решительно отвергала все основания меркантилизма.

Вторым устоем учения физиократов было представление о земле единственном источнике богатства народа. Для меркантилизма были характерны (а для французской его разновидности — кольбертизма — абсолютно характерны) пренебрежение сельским хозяйством и весь упор политики на промышленно-торговое развитие. Физиократы провозгласили, что все должно быть наоборот (вскоре Адам Смит заметит об этом: "Если палка слишком перегнута в одну сторону, для выпрямления ее следует настолько же перегнуть в другую').

Не нужно думать, что эти люди просто шарахнулись в другую крайность. Их учение основывалось на глубоких и тонких рассуждениях, на новых понятиях и свежих идеях, физиократы создали понятие чистого продукта. Это то, что остается от суммы произведенного продукта, если вычесть все затраты на производство. В масштабе всей страны именно чистый продукт, его величина, определяет прирост народного богатства. Данное положение в общем сохранилось в науке до сих пор (хотя содержание его сильно изменилось).

Откуда берется чистый продукт? Только из земли — убеждены физиократы. Только земля рождает столько, что возмещаются все затраты труда, материалов, семян, рабочего скота и еще остается некоторый избыток продукта земли. Сюда они относили и добычу полезных ископаемых, хотя в основном речь вели о сельском хозяйстве. Этот избыток — дар Природы, результат ее собственной производительной силы. Но получить этот дар можно только путем приложения труда к земле. А что же промышленная обработка всяческого сырого материала, который дает земля? Это и есть только обработка, говорят физиократы, она не прибавляет нового количества, добавочного продукта к тому, что дала земля. Промышленный труд только придает продукту земли — будь то зерно, лен, шерсть, кожа, лес, камень, руда… — новую форму. Возникает вопрос: но ведь цена промышленных изделий выше цены сырья, из которого они сделаны? А как же, отвечают физиократы, так и должно быть — ведь ремесленник несет расходы. Его инструменты изнашиваются, он покупает еще какие-то вспомогательные материалы (смазка, краска…), свечи и дрова для освещения и обогрева рабочего места и т. п. Поэтому цена его продукта должна все эти расходы возместить. Но и только. Чистого продукта этот труд не создает. Тем более торговля, которая лишь обменивает ценность на равную ценность. Торгово-промышленный класс "бесплоден".

Но ведь и в промышленности капитал приносит прибыль, и торговый капитал дает прибыль своему владельцу. Правильно ли тогда этот класс называть бесплодным? Никто и не отрицает, что капиталы, употребляемые в промышленности и торговле, дают прибыль, отвечают физиократы. Однако в обоих случаях эта прибыль лишь образует фонд, предназначенный для содержания предпринимателя. Авансируя капитал в виде сырья, орудий труда, зарплаты рабочих и пр., он при этом авансирует и свое собственное содержание. Эти последние затраты он соизмеряет с прибылью, которую ожидает получить. И когда он ее получает, она возмещает ему произведенные авансом издержки. Дополнительной ценности, дополнительного продукта при этом нет — чистого продукта не остается. Поэтому такие издержки бесплодны. Похожим образом обстоит дело и с капиталом фермера: он тоже приносит прибыль, возмещающую ему издержки собственного содержания, но не эта прибыль составляет чистый продукт его труда, а дополнительный продукт сверх этой прибыли — земельная рента.

По понятиям физиократов торгово-промышленная прибыль оказывается подобием заработной платы, которую ремесленник и торговец выплачивают сами себе.

Тот труд, который создает чистый продукт, физиократы назвали производительным, а всякий другой — непроизводительным (он может при этом быть весьма полезным для общества, только, мол, чистого продукта не создает). Это определение тоже, как и понятие чистого продукта, в основном осталось в современной науке. Но по учению физиократов выходило, что производителен лишь труд, прилагаемый к земле. Поэтому класс земледельцев — тех, кто обрабатывает землю, — они назвали производительным классом. А класс тех, кто так или иначе обрабатывает и перемещает продукт земли, получил название бесплодного.

Так как одна лишь земля дает чистый продукт, она одна только и несет всю тяжесть налогов. Что бы и как бы ни облагалось решением правительства, бесплодный класс не может отдавать налог из своего кармана: коли нет чистого продукта, не из чего отдавать налог. Бесплодный класс перекладывает налоги на производительный. Но и производительный класс ничего не имеет лишнего от своих трудов. В этом отношении что "производительный" крестьянин, что "бесплодный" ремесленник — все едино. Ибо чистый продукт достается владельцам земли. Это земельная рента, которую им отдают арендаторы-земледельцы. Вот этот самый класс, чье богатство проистекает не от своего труда, а лишь из права владения землей, — этот-то класс и несет бремя всех налогов. Поэтому, чтобы взимание налогов было проще и дешевле, нужно все их виды заменить одним — земельным — налогом. Таков был третий столп учения физиократов.

Экономический либерализм; исключительная производительность труда, прилагаемого к земле; единый земельный налог — это и есть три кита физиократии. В указанные рамки не вмещаются лишь три фигуры: Гурнэ, Кенэ и Тюрго. Каждый из них, однако, по своим причинам.

Гурнэ отвергал учение о том, что промышленный и коммерческий труд непроизводителен. Для физиократов здесь был момент весьма принципиальный. Но Гурнэ слишком рано ушел из жизни, и потому, возможно, этот его взгляд не оказал корректирующего воздействия на физиократическую доктрину при ее окончательном формировании.

Кенэ был и остался в истории символом учения физиократов, которое он выразил наиболее полно и глубоко. Но как мыслитель он был больше чем просто физиократ. Экономическая наука обязана Кенэ несколькими великими достижениями, вошедшими в ее золотой фонд.

Кенэ в качестве лидера физиократов принадлежит ведущая роль в формировании таких категорий политической экономии, как чистый продукт и производительный труд. Впоследствии физиократическое понимание этих понятий было подвергнуто серьезной критике и преодолено научной мыслью. Замечательно, однако, что формальные признаки того и другого были даны физиократами почти безупречно.