После всего сказанного можно ли удивляться тому, что о деньгах спорили повсюду устно и письменно?

По поводу роста цен в течение какого-то времени никто ничего понять не мог. Догадку об американском золоте и серебре как причине инфляции первым высказал в 1576 г. Жан Боден (1530–1596). Он заметил, что рост цен всегда начинается с Испании. Уже потом волна идет по другим странам, обнаруживаясь тем позже, чем дальше от Пиренеев находится данная страна.

Идею Бодена поддержали в Англии УИЛЬЯМ Стаффорд и Джерард Малейнс. Учение о том, что ценность денег определяется только соотношением количеств товаров и денег, называется количественной теорией денег. Эта теория дожила до настоящего времени.

Другой животрепещущей темой оставалась государственная порча монеты. Конечно, были авторы, считавшие подобные меры необходимыми ради наполнения государственной казны. Однако в литературе, по-видимому, преобладали мнения о вреде девальваций для страны в целом.

В 1582 г. выступил итальянский граф Гаспаро Скаруффи. Он не только критиковал практику, но и высказывал весьма смелое предложение о всеобщей монете единого стандарта, формы и обозначения. Флорентиец Бернардо Даванцати (1588) и Донато Турболо, мастер неаполитанского монетного двора (1629), также выпустили сочинения против порчи монеты. В Англии в том же ключе высказался УИЛЬЯМ Стаффорд (1581).

Тем не менее проблема пополнения государственной казны оставалась насущной для всех стран. И проблема нехватки денег для торговли и промышленности по-прежнему беспокоила общественность. Не заботясь о теоретических обоснованиях, правительства принимали решения, препятствующие вывозу денег из страны. В Испании в XVI в. по закону за это полагалась смертная казнь. Известно, однако, что переполненная американскими металлами страна даже таким способом не могла предотвратить массовый вывоз их в другие страны Европы. В Англии еще в 1440 г. был принят так называемый Закон об истрачении. Все иностранцы, привозящие в страну свои товары, должны были всю выручку истратить на покупку английских товаров. Английские же купцы-экспортеры обязаны были хотя бы часть своей выручки привозить на родину наличными деньгами.

Все это было, однако, не единичными мерами и не случайными решениями. Здесь имело место довольно сложное переплетение хозяйственной идеологии, преобладавшей в тогдашних обществах, и государственной политики тех или иных стран. Эта идеология и эта политика касались не только денежного вопроса, они охватывали широкую область проблем роста национального богатства. Все сказанное получило впоследствии наименование меркантилизма.

Слово "меркантилизм" возникло в XVIII в. Его произвели от итальянского мерканте" (и того же корня французского и английского слов) — купец. Меркантилизмом — купеческой идеологией — презрительно назвали мыслители века Просвещения совокупность взглядов, казавшихся им ошибочными и нелепыми. Сегодня это наименование употребляется без иронии и пренебрежения.

Прежде всего отметим, что меркантилизм никогда не был единой систематической теорией, которую излагали бы мыслители, передавая от учителей к ученикам. Не было такой научной школы и не было самоназвания, которое позволяло бы авторам осознавать себя представителями какого-то общего течения мысли. То, что впоследствии было названо общим именем меркантилизма, было, по сути дела, совокупностью представлений и частных мнений множества различных лиц (часто не подозревавших о существовании друг друга) наряду с мероприятиями хозяйственной политики европейских государств в XIV–XVIII столетиях.

При этом вовсе не всегда политика отражала мнения, которые мы находим в трактатах той эпохи[16]. Последние — точнее, то общее, что можно в них обнаружить, — и являются в основном предметом нашего рассмотрения. Это общее во взглядах различных авторов мы будем называть идеологией меркантилизма в отличие от политики того же названия. Названная идеология не оставалась неизменной, в течение нескольких столетий она развивалась и обогащалась. Иногда предлагают различать три фазы меркантилизма: раннюю, зрелую и позднюю. Но границы между ними слишком расплывчаты, а поздний меркантилизм слишком непохож на "просто" меркантилизм. Так что дело не в фазах, а в сути.

Авторами экономических работ в ту эпоху работы эти обычно называют памфлетами) были, как правило, не профессиональные мыслители, а люди практики: купцы, промышленники, финансисты, служащие торговых компаний.

Они мало теоретизировали. Они посвящали свои литературные труды конкретным экономическим вопросам, формулировка которых часто выносилась в названия памфлетов, пространные и многословные. Вот несколько примеров:

"Краткий трактат о средствах снабдить в изобилии золотом и серебром королевства, лишенные месторождений драгоценных металлов (Антонио Серра, Италия, 1613);

"Свободная торговля, или способы сделать торговлю цветущей, где причины упадка в королевстве открыты, а средства его удалить — представлены" (Эдуард Миссельдейн, Англия, 1622);

"Правдивое раскрытие причин упадка торговли и уменьшения количества денег в стране, с указанием средств против этого" (Аноним, Англия, 1621);

"Выгода и благосостояние Англии, заключающиеся в увеличении запасов и расширении торговли этого королевства" (Сэмюэл Фортрей, Англия, 1663).

Повторение упоминаний об упадке страны — не случайное совпадение. Почти все меркантилистские авторы так или иначе воспроизводили этот мотив, даже если и не выносили его в название. Редко кто при этом заботился об обосновании такого представления — они исходили из него как из аксиомы, которую должны разделять их читатели.

Точно так же относились они и к своим теоретическим установкам. Иногда для обоснования своих предложений они позволяли себе рассуждения, какие сегодня можно признать теоретическими обобщениями. Однако найти в этих памфлетах что-то похожее на последовательную теорию удастся едва ли. Очень многое полагалось само собой разумеющимся. Только изучение множества трактатов того времени, предпринятое учеными XVIII–XX вв., позволило выявить ту, если можно так сказать, теоретическую подкладку, которая находилась в основе суждений меркантилистских писателей и о которой мы говорим в этой главе.

Тот факт, что никакой общей теории меркантилизма не существовало, придавал этой идеологии своеобразную силу и устойчивость. Ведь нет ничего устойчивее, нежели бессознательные представления. Нет ничего сильнее неосознаваемых предрассудков — они зачастую вернее управляют поведением и мнениями людей, чем сформулированные нормы и писаные законы. Давно уже изменилась жизнь, появились совсем новые проблемы, сказано много умных слов о необходимости перемен, но пережитки прежнего сознания по-прежнему влияют на поведение людей и жизненную практику. Их силу хорошо ощутит Адам Смит, когда подвергнет резкой критике торгово-колониальную политику Великобритании. Но все это будет гораздо позже описываемых здесь событий.

Едва ли не первым произведением, где отчетливо проявились основные начала идеологии меркантилизма, был трактат уже знакомого нам Жана Бодена "Шесть книг о Республике" (1576). Мыслитель широкого диапазона, Боден исследовал здесь общие условия благосостояния и устойчивости государств. В числе прочего он весьма одобрительно отозвался об энергичном вмешательстве государственной власти в дела промышленности, о высоких пошлинах на ввоз промышленных изделий и низких — на ввоз пищи и сырья. Большое значение придавал он также росту народонаселения страны. В ряде моментов, однако, Боден вышел за рамки рассматриваемой нами идеологии и высказал такие мнения, какие зазвучали у других мыслителей через сто и даже двести лет.