Взимание процентов за деньги, данные взаймы, Фома называл продажей того, что не существует. Он сравнивал это с тем случаем, когда хотят продать вино и еще продать право пить это вино. Деньги придуманы, чтобы на них покупать вещи для потребления или для продажи. Поэтому брать дополнительную плату за пользование деньгами несправедливо, т. е. греховно.

В XII–XIV вв. церковные ученые разрабатывали кодекс законов, известный под названием каноническое право (каноническая доктрина). Этих авторов принято называть канонистами. Они исходили из указаний отцов церкви и Аристотеля, а поздние канонисты учитывали мнение Фомы Аквинского. Они также осуждали погоню за наживой, обманы в торговле, ростовщичество и отступление от принципа справедливой цены.

В XII в. Альберт Магнус так толковал Аристотеля. В обмене должно быть равенство обеих сторон — это означает равные затраты труда и равные издержки. Его современник Александр Галесский указал, что иногда при обмене вся ценность вещи создана трудом. Например, если коврики плетутся из тростника, который собран самим плетущим. В других же случаях к ценности труда прибавляются издержки на покупку материалов. Здесь мы впервые находим в явном виде мнение о том, что в основе цены может лежать такая "субстанция", как затрата труда. Интересно, что это положение выведено из Аристотеля, чья мысль двигалась совсем в ином направлении.

Все вещи, которыми мы пользуемся, получены из земли, рассуждали канонисты. Действительно, ведь в те времена не было синтетических материалов. От земли получали не только продукты питания, но также волокно для одежды (лен, шерсть), кожу животных, лесоматериалы, камень, уголь, серебро и золото. Значит, единственный источник всякого богатства — это земля. С этим положением мы еще встретимся, рассматривая экономическую мысль XVIII в. (глава 12).

Но земля отдает свои плоды человеку только тогда, когда он приложит к ней свой труд. Если кто-то приобрел богатство собственным трудом, то его богатство принадлежит ему по справедливости. Один богослов сказал так: "Бог и работник — это истинные владельцы всего того, что служит на пользу человека. Все другие являются или распределителями, или нищими". Духовенство и дворянство он назвал должниками земледельцев и ремесленников. Поэтому оба правящих сословия должны добросовестно выполнять свои обязанности. Положение о том, что единственной основой собственности является труд, мы встретим позже — в XVII в. у философа Кокка и 6 XIX в. у теоретиков социализма.

В вопрос о взимании процентов за кредит канонисты внесли большое новшество, очень важное для дальнейшей экономической науки. Что они сделали?

Категорически осуждая рост, они в то же время придумали для него несколько оправданий.

Они говорили так. Если владелец денег дает их взаймы, он лишается того дохода, который мог бы получить, если бы сам пустил эти деньги в оборот. В качестве компенсации этого неполученного им дохода он вправе требовать, чтобы должник вернул ему больше денег, чем брал в долг.

Появился и другой способ оправдать ссудный процент. Дело в том, что никогда не считалось грехом взимание арендной платы за землю (эта плата называлась рентой). Были разработаны юридические процедуры, благодаря которым процент по ссуде уподоблялся ренте с земли[12].

Наконец, третий способ оправдать ссудный процент нашли в том, чтобы объяснять его как вознаграждение за риск кредитора, который может ведь и потерять свои деньги.

В вопросе о "справедливой цене" поздние канонисты развивали идеи Фомы Аквинского. Они разработали свои рекомендации о том, как устанавливать справедливую цену. Нужно сосчитать все издержки на этот товар и к этой сумме прибавить умеренную прибыль. Иногда размер прибыли давался в процентах от суммы издержек, но чаще просто некоторым количеством пенсов или су. Взывая к христианской совести продавца, канонисты, однако, не полагались на нее и возлагали обязанность следить за ценами на светские власти — королей, городские магистраты, судей.

Почему необходимо было вмешательство властей в процесс ценообразования? Какую прибыль можно считать умеренной? Религия не могла ответить на этот вопрос однозначно. Не было подсказок и у Аристотеля. Ясно было одно: путем рассуждений эту проблему едва ли можно решить.

В то же время сама система экономических отношений не вырабатывала каких-то объективных ограничителей для величины прибыли. Если в условиях современной рыночной экономики конкуренция более или менее выравнивает цены, создавая этим внутрирыночные лимиты для прибыли, то в описываемые времена ничего подобного не наблюдалось

В условиях средневекового хозяйственного уклада абсолютно господствовал принцип монополии. Конкуренции избегали всеми средствами. Уставы городских цехов были построены так, чтобы предотвратить конкуренцию между мастерами. Для этого, в частности, были установлены обязательные нормы ученичества — чтобы не множилось число мастеров. Устав Ганзейского союза был построен аналогично с целью избежать конкуренции между купцами. Все это не было вызвано какой-то особой жадностью.

Боязнь конкуренции имела под собой объективную основу в те времена ручного труда и однообразных условий производства и торговли.

Конкуренции мог желать лишь тот, кто имел какое-то естественное преимущество, скажем, более дешевое сырье или особое качество продукта, вызванное, допустим, свойствами почвы (как некоторые французские вина). Такая конкуренция неизбежно разоряла соперников и могла привести к упадку целых городов и местностей. Оттого и боялись конкуренции, как черт ладана.

Сказанное объясняет многие обычаи средневекового производства Непременным стремлением было получить привилегию в торговле, если речь шла о новом рынке сбыта, или привилегию в производстве, если дело было в новом для данной местности виде продукта Законодательство было нацелено на охрану местных ремесленников и купцов от проникновения чужаков на их рынки (такая политика называется протекционизмом). Уставы ремесленных цехов предусматривали строжайшую охрану секретов производства. Вступая в члены цеха, подмастерье давал соответствующую клятву, за нарушение которой полагалась смерть.

Поскольку везде и во всем царила монополия, постольку и цены были монопольными. Они могли давать и нередко давали весьма и весьма высокие барыши. Дошедшие до нас документы показывают, что прибыль часто могла достигать 100, 200 и более процентов по отношению к затратам. А величина 40–60 процентов была практически заурядной.

Сказанное делает понятным требование средневековых идеологов ограничивать размеры прибыли законодательным путем. И такое лимитирование прибыли осуществляли тогда, насколько могли, светские власти.

Существует великое множество книг, где описывается и объясняется на разные лады то, что произошло в общественном сознании Европы в XV–XVII столетиях. Понятно, что по существу происшедших глубочайших перемен мы здесь можем сказать лишь несколько слов, чтобы увидеть, как все это отразилось на развитии экономической мысли.

В указанное время фактически разворачивались два неодинаковых и в чем-то даже противоположных процесса. Их принято называть Возрождением и Реформацией. Но при всей их несхожести оба они явились восстанием общественного сознания Европы против католической церкви. Вернее сказать, протест был вызван тем состоянием католического христианства — его идеологии и практики, — которое сложилось в ту эпоху.