— Да я не собирался его ломать, я просто хотел посмотреть, что там внутри, — объяснил Волли. — Ты же мне разрешал раскручивать другой компьютер.

— То был хлам, списанный десять лет назад, — буркнул папа.

— Что у вас случилось? — спросила мама.

— К счастью, ничего страшного, — ответил папа, но маме показалось, что голос у него дрожит.

Она поняла, что надо поскорее сменить тему, и предложила:

— Давай лучше во что-нибудь поиграем.

Волли к этому времени уже забыл, что собирался разобрать компьютер..

— Давай играть в поваров, — подал он идею. — Я буду поваром, который по телевизору рассказывает, как готовить.

— И звать тебя будут Имре Козе[2]?

— Нет, — обиженно отозвался Волли. — Я буду телеповаром Джаз.

Папа всё ещё стоял возле стола и рассматривал свой компьютер.

— Волли, пойдём в кухню, — позвала мама. — Приготовим папе что-нибудь вкусненькое.

Больше всего Волли нравилось тереть морковку. Вот мама и дала ему две большие морковки, и Волли тёр их с такой силой, что сразу вспотел.

— Дорогие телезрители, — отдуваясь, произнёс он в перерыве, — сейчас мы трём морковку.

Мама сложила тёртую морковку в миску.

— Давай сделаем бутербродики на шпажках, — предложил Волли.

— Давай, — согласилась мама. — Уважаемые телезрители, — сказала мама, — дальше мы вам покажем, как делаются лучшие в мире бутерброды на шпажках.

Мама разрезала два кусочка батона на четыре части. Волли насадил на шпажку виноградинки, брусочки сыра и кусочки колбаски и повтыкал шпажки прямо в булку. Потом он выложил всё это красиво на тарелку.

— Надо сделать что-нибудь на десерт, — решила мама. — Как ты думаешь, что папа любит?

— Уважаемые телезрители, папе нравится всё сладкое, — известил Волли. — Папе мы насыплем полную пиалку сахара. Волли изобразил на лице широкую улыбку и долго смотрел на холодильник, потому что представлял себе, что холодильник — это телекамера.

— Мне кажется, так не пойдёт, — засомневалась мама. — Что, если мы положим ему вместо этого шоколад?

— Тоже годится, — согласился Волли.

Мама достала из шкафа большую плитку шоколада, и Волли наломал ее кусочками в вазочку. Еда была готова.

— Зови папу к столу, — сказала мама. — А я пока зажгу свечку.

— Сударь, не желаете ли вы отобедать в нашем ресторане? — спросил Волли у папы и вежливо поклонился. Через левую руку у Волли было перекинуто полотенце, а правую руку он элегантно заложил за спину.

— Ну можно и отобедать, — не очень ласково ответил папа.

— Сударь, присаживайтесь, вы в прямом эфире, — произнёс Волли, отодвигая стул от стола и кланяясь. Папа сел за стол.

— Сударь, могу я вам предложить наше фирменное блюдо? — поинтересовался Волли. — Именно для вас мы сегодня приготовили аппетитные бутербродики на шпажках.

Волли опять вежливо поклонился и поставил перед папой тарелку с бутербродами собственного приготовления.

— И ещё, сударь, у нас специально к вашему приходу сделан вкусный морковный салат.

Настроение у папы понемногу улучшалось.

— Сударь, а что вы можете предложить из напитков? — спросил он у Волли.

Волли элегантно подошёл к холодильнику, взял оттуда пакет с яблочным соком и вернулся к папе.

— Яблочный сок, изготовлен из концентрированного сока, перед употреблением взболтать, употребить лучше до — смотрите на упаковке, — торжественным голосом сообщил Волли и затем подал пачку сока папе.

— Хороший год разлива, я бы взял стаканчик, — ответил он.

Папа с аппетитом жевал бутерброды на шпажках, ел тёртую морковку и запивал соком.

— Очень вкусно было, — похвалил папа. — Кто же приготовил это блюдо?

— Телеповар Джаз, к вашим услугам, — произнес Волли. — А теперь небольшой десерт?

— Да, пожалуй, — согласился папа.

Волли поставил перед папой вазочку с кусочками шоколада.

— Ах, как приятно, спасибо большое, — поблагодарил папа, умяв всю шоколадку. — Сколько я вам должен?

Волли мельком взглянул на маму, поморгал своими большими глазами и тихонько сказал:

— Прошу прощения.

— Пожалуйста, — радостно ответил папа. — Сдачи не надо.

Воллины мама и папа сидели утром в кухне и пили кофе.

— Ну что, пойдём его будить? — спросила мама. — В одиннадцать надо быть на торжественной линейке.

Папа считал, что пусть ребёнок ещё поспит, как никак, последний день настоящего детства.

— Да, сегодня первое сентября, и наш сыночек идёт в первый класс, — с гордостью сказал папа.

Волли на самом деле уже давно проснулся и думал о том, чему учат в школе в первый день? Только читать, писать и считать? А вдруг там сразу научат что-нибудь изобретать. Например, летучий корабль, рулу или хотя бы крылья, чтобы надевать их и прыгать со шкафа. Папа уже летом сказал, что если Волли хочет стать изобретателем, то в школе надо хорошо учиться.

— Наверное, в школе очень интересно, — решил Волли, и от этой мысли он повеселел.

В приятном расположении духа Волли вылез из-под одеяла, сходил в туалет, помыл руки, почистил зубы и пришёл в кухню к маме и папе съесть пончик с вареньем.

— Когда праздничный день, тогда надо покупать пончики с вареньем, — говорил папа и сам всегда так делал.

После завтрака мама помогла Волли надеть парадную форму и долго смотрела на него, и Волли заметил, что глаза у неё почему-то стали мокрые.

— Не плачь, мама, вот увидишь, я стану изобретателем, — пообещал Волли. В ответ на это у мамы закапали слёзы.

В школе директор рассказал детям, что все известные люди и учёные когда-то первого сентября пошли в школу и сначала совсем ничего не умели. Это понравилось Волли. Он спросил громко, ходил ли президент когда-то в первый класс. Мама приложила палец к его губам и велела Волли быть потише, а директор спокойно ответил:

— Действительно, президент тоже был когда-то таким же маленьким мальчиком, как ты, а теперь стал президентом, потому что хорошо учился.

Затем ребят повели в класс, и учительница принялась что-то объяснять. Волли рассматривал стол, за которым сидел. Он был совсем не такой, как дома. На нём были видны винтики и гайки, а один винтик побольше немного шатался.

Волли решил, что пока не начали учить читать и писать, он займётся этим винтиком, а когда начнут изобретать, тогда он сразу присоединится.

Пока Волли так размышлял, учительница спросила ребят о чём-то, и все подняли руки. Волли на всякий случай тоже поднял. Левую руку, потому что правой он откручивал гайку. Но гайка прочно сидела на винте и проворачивалась вместе с ним. Увы, отвертка осталась дома, и Волли пришлось что-то придумывать. К счастью, в кармане нашлась десятицентовая монетка, которую Волли приспособил в разрез на шляпке винтика и так удерживал его на месте. Но гайку всё равно не удавалось раскрутить.

— Плоскогубцы бы сейчас, — подумал Волли.

Волли поднял руку и спросил у учительницы, нет ли у неё плоскогубцев. Но учительница объясняла что-то про расписание, и даже не обратила внимание на то, что Волли спрашивал. Тут опять все дети подняли руки, и Волли поднял тоже.

В этот миг Волли пришла идея, как самому сделать плоскогубцы. Он достал из пенала два простых карандаша и сильно зажал ими гайку, чтобы она не двигалась. Другой рукой он стал крутить монетку, вставленную в шляпку, и дело пошло. Только гайка всё еще не хотела поддаваться. Но через пару минут винтик был у Волли в руках.

— Можно я заберу его с собой? — спросил Волли у учительницы.

— Можно, — ответила учительница, потому что она толком и не поняла, о чём Волли спрашивал.

Потом учительница спросила:

— Всё ясно?

И дети громко ответили:

— Да.

И Волли тоже сказал: да. На этом урок закончился.

Папа с мамой ждали Волли у школы на ступеньках. Светило солнце, и мама с папой были рады, что Волли уже ученик и что он так быстро освободился.