Ленка взяла трубку сразу, как будто караулила у своего древнего треснувшего аппарата всю ночь:

-- Да?

-- Зачем ты живешь? - спросила Фея.

-- Что?

-- Он у тебя есть?

-- Кто?

-- Смысл жизни.

-- Есть, - подумав, ответила Ленка. - хочу Ванечку поступить в институт. И еще поехать в Прагу.

-- А если у меня нет сына и в Чехию я не хочу?

-- Значит, тебе надо пойти в парикмахерскую.

-- Зачем? - удивилась женщина, коснувшись седой прядки чуть выше виска..

-- Я не поняла, ты хочешь обрести смысл жизни или нет?

-- Наверное хочу, - не совсем уверенно согласилась Фея.

-- Тогда иди и записывайся на стрижку. И покраску. Хорошо бы еще маникюр сделать.

-- Лен, я не понимаю, зачем...

-- Не понимаешь -- слушай знающих людей, - отрезала Чума. - Изменишь прическу -- изменишь себя, ясно?

-- Да...

-- Та, которая сейчас разговаривает со мной и ходит с неприличной сединой никакого смысла не видит. Правильно?

-- Правильно.

-- Так вот, вдруг новая Натали это сверхзнание обнаружит? И вообще, мне всегда умные мысли приходят в парикмахерской. В голове места мало, так что либо мысли - либо волосы. Стоит лишнее состричь, мысли ка-а-ак ломанутся...

-- Ладно. Куда мне идти?

-- Я сейчас тебя к своему мастеру запишу в "Челку". Перезвоню, жди!

Фея положила трубку и подошла к зеркалу. Люди очень большое значение придают внешности. Собственно, она уже так долго жила здесь, что тоже научилась на бегу подкрашивать губы блеском, размазывать по бровям тушь для ресниц и со знанием дела говорить "этот цвет уже не в моде".

"Может быть, мне просто пора уйти? - подумала Фея. - Я и так задержалась дольше, нежели позволительно". Отражение покачало головой. Оно еще не решило. "Что ж, пойдем в парикмахерскую. Новый опыт, по крайней мере", - Фея подняла не успевшую зазвонить телефонную трубку:

-- Я готова.

-- Молодец. Ирина ждет. Я сказала, что ты -- моя лучшая подруга и немножко ведьма, так что тебе сделают скидку.

-- Отлично, - вяло согласилась Фея.

Опустившись в кресло салона красоты, она задумалась. Память почему-то подводила ее. Фея не помнила, что было до того, как это тело стало ее пристанищем и что будет после. Вернее, знала, что дальше не будет ничего, но раньше эта мысль не казалась ей интересной. Сначала есть я, а потом -- оно. О чем тут думать?

Но по мере того, как ее голова покрывалась пластмассовыми гроздьями бигуди, Фея все с большей настойчивостью катала на языке непонятное слово. Ничего-ничего-ничего-ничевони-чевони-чевони... Слово выцветало на глазах. Рассыпалась кусочками облезающей краски. Фея вдруг представила старую рассохшуюся дверь. Скрипучую, ворчливую, вонзающую в неосторожного посетителя занозы и норовящую стукнуть его по лбу. Заглядывать в замочную скважину смысла было страшно. Взглянешь издалека: кажется, просто черная точка, но если приложить глаз к самому отверстию, можно увидеть того, кто скрывается в чернильной взвеси ничто. Есть ли тебе место в этой глубине? Фее стало жутко, но чернота уже не давала отпрянуть. Фея вглядывалась в нее изо всех сил, так парашютисты глотают летящее рядом небо: жадно, отчаянно, на грани удушья. "Ничего-ничего-ничего -- шептала Фея, пытаясь зацепиться взглядом за клеенчатую синеву парикмахерского фартука. "Фартук будет, а я -- нет. Странно", - удивилась Фея. И вынырнула.

Вокруг ее головы клубилось чернильное облако. Казалось, в нем еще можно было прочесть что-то важное, сокровенное, но Фея решительно тряхнуло волосами.

-- Вам нравится? По-моему, очень стильно получилось, - улыбнулась парикмахер Ирина, легкими движениями сметая с пола седые волосы.

-- Да. Спасибо. Просто захватывающе, - Фея поднялась и вышла на улицу.

Брести по улицам города было приятно. Никакие двери не караулили за углом, а ветерок ласково сдувал зазевавшиеся волоски с водолазки. В сквере Фее попалась смеющаяся парочка: девушка в огромном полосатом шарфе и очень коротко стриженый молодой человек. Фея остановилась, наблюдая через витрину, как они хохотали, стараясь запихнуть озябшие руки в рукава друг друга.

Ей чего-то хотелось. Но не этого. Не удобных, мягких от долгой носки отношений-джинсов, а вечернего платья с корсетом, туфлями на шпильках и драгоценным колье, которое чуть-чуть натирает шею. И пусть это великолепие она сможет надеть лишь раз в жизни. Ненадолго. Заплатив ломотой в ногах, неделями строгой диеты и годовыми накоплениями. Зато после такого не жалко будет уйти. И остаться в живых тоже будет не жалко. Почему, ну почему с ней не случается ничего подобного?

Хорошо бы быть юной, восторженной, верить в вечную любовь и предназначение. Почему я не могу быть как та девчонка? Фея почти увидела себя такой -- милой, большеглазой, с легкими пушистыми волосами, смешными локончиками подпрыгивающими на ушах. Пусть он скажет "я не могу жить без тебя" или "я умру у твоих ног". Да, именно так "Я умру у твоих ног". Он будет великий... великий... В общем, какой-нибудь Великий, но бросит ради меня все. Нет, я брошу ради него все.

-- Глупо, - тихо сказало сердце, ритмично чередуя систолу с диастолой. - Ты не такая. Он не такой. И кроме того, в твоей жизни нет никакого "Его".

-- Но почему? Почему нет-то? - жалобно вздохнуло тело.

Фея проигнорировала светофор и, забывая касаться асфальта, перелетела через дорогу. Она встряхнула мобильный и тот послушно отозвался громкой трелью.

-- Алло?

-- Это Андрей. Из зоопарка.

-- Я знаю.

-- Откуда?

-- Хотела, чтобы Вы позвонили...

-- Значит я позвонил не зря, - обрадовался голос в трубке. - Хотите снова посмотреть на мир моими глазами? Я так понял, вас интересуют эксперименты.

-- Нужен новый сеанс гипноза?

-- Я приглашаю Вас на прогулку по набережной. Сегодня в четыре часа. Можно?

-- Я приду, - спокойно ответила Фея. Немного подумала и улыбнулась.

Он стоял у памятника и был даже немного похож на бронзового всадника. Нет, коня у Андрея, конечно, не было, но напряженное ожидание, как будто накопившееся за десятилетия, проведенные в аллертной позе, сквозило в обеих фигурах. Фея не опоздала: никогда не знаешь сколько времеи на самом деле осталось, зачем им разбрасываться? Она тихо возникла рядом с тяжелой тумбой постамента и сказала:

-- Добрый вечер.

-- Я боялся, что ты не придешь, - выпалил Андрей и сам удивился этой детской горячности. "Соберись, старик, - мысленно рявкнул он. - Где твоя мужская гордость, в конце концов? Она вытерла о тебя ноги, а ты радуешься, как теленок".

-- У тебя... вас... новая прическа.

-- На "ты". Ленка объяснила мне, что я была не права. Извини. Я не хотела тебя обидеть.

-- Проехали. Как ни странно, химия тебе даже идет.

-- Почему странно?

-- Твой образ не терпит фальши, в нем и так достаточно загадки. Раньше ты была такая... отстраненная, а сейчас похоже, будто вокруг твоей головы сгущается тьма. Ты позволишь мне снимать?

-- Хорошо. Я должна что-то делать?

-- Нет, просто не обращай на нас с Ником внимания. Черт, я так часто говорил эту фразу, что она срывается с языка просто автоматически! Наоборот, обращай.

-- Я поняла, - Фея улыбнулась и посмотрела на фотоаппарат Никон, который как-то сам собой освободился от кофра. Конечно, это был не слуга и тем более не инструмент. Друг? Партнер?

-- Он тебя понимает, - прокомментировала увиденное Фея. - Я имею в виду Ника. Он тоже рвется работать и ему нравится, когда ты прикасаешься к нему.

-- Правда? - Андрей ласково повернул объектив. - Иногда мне кажется, что он -- вообще единственное живое существо в целом свете. Все вокруг можно остановить, запечатлеть, но не суть Ника. Что-то такое происходит в нем и мы получаем фотографию. Похоже на чудо, верно?

Мужчина и женщина медленно двигались по набережной, следуя странной, только им двоим понятной траекторией. "Где, блин, все мое мастерство? - мысленно взывал к Нику Андрей. - Я не знаю, что ей сказать. Ясно: то, что говорю обычно -- нельзя. Сколько практики было -- кореянки, сибирячки, марокканки даже. И что? Никакого толка!"