Первым нарушил молчание Суинтон:

— Что это за чертовщина?

— Думаю, командир, вам приходилось изучать историю космоплавания. Это древний корабль, оставшийся со дней Великого Расселения. Люди были вытолкнуты из Солнечной системы к звездам, не имея никаких навигационных приборов, которые могли бы помочь им сократить десятилетия полетов. — Гримс вошел во вкус и решил продолжить лекцию:

— Как видите, этот корабль не предназначен для взлета с поверхности планет или приземления, то есть это самый настоящий космический корабль. Он строился на орбите, и люди добирались до него на небольших челночных кораблях, вроде тех, что прикреплены к центральной сфере.

Маленькая передняя сфера — это, естественно, контрольная рубка. Средняя служит для проживания, ну а третья, как вы, наверное, догадались, — это отсек ракетных двигателей.

Суинтон задумчиво сказал:

— Скорее всего, там сейчас находятся потомки первых пассажиров и экипажа. И они, наверное, не знают, как пользоваться радио. Судя по этим антеннам, их корабль забит приемопередающей аппаратурой. Значит, или они не слышали наших сигналов, или не способны ответить. Пожалуй, они даже не знают, что мы рядом с ними.

Гримс засмеялся:

— Вы не совсем правы, Суинтон. Конечно, они проделали долгий путь — такой долгий, что тот, кто готовил это путешествие, даже не предполагал об этом. Но уверяю вас, что это те же самые люди, что впервые сели на этот корабль.

— Простите, сэр, но как же они выжили? Ведь наверняка прошло не одно столетие…

Гримс продолжил:

— Как я сказал, этот корабль остался от эпохи Великого Расселения. Оно началось с того, что людям перестало хватать места на планетах Солнечной системы. Но было известно, что многие звезды окружены планетами, на которых возможна жизнь, подобная нашей. И многие из тех, кто не хотели или не могли приспосабливаться к жизни в перенаселенных городах, решили предпринять рискованное путешествие. При помощи техники анабиоза корабли стали способны перевозить огромные массы людей, которые складировались в них наподобие замороженного мяса. Члены экипажа по очереди просыпались на относительно небольшой отрезок времени, чтобы заступить на несколько месяцев на вахту, а затем снова засыпали. Естественно, проведя многие годы в состоянии анабиоза, никто из них не старел.

Наконец, встав на орбиту выбранной планеты, люди оживлялись и спускались к месту своего нового обитания.

— Мне бы такое не понравилось, сэр.

— Мне бы тоже. Но у них не существовало еще межзвездных навигационных систем. И они не знали, как мы теперь это знаем, что многие корабли просто пропадали в Космосе. Некоторые падали на звезды или разбивались о планеты, другие терялись в бескрайнем пространстве…

— По данным Патрульной Службы, — вставила Соня, — не дошло до места назначения тринадцать кораблей.

— Наверное, этот был двенадцатым, — заметил Гримс.

— Но как он здесь оказался? — спросила Соня.

— Мы можем узнать это, — ответил ей Суинтон.

— Мы можем попытаться узнать, — поправила она его.

Гримс внимательно изучал в бинокль сферу, где размещалась контрольная рубка. Ему показалось, что в одном месте он обнаружил люк шлюзовой камеры, приводимой в действие вручную. Значит, проникнуть внутрь не составило бы большого труда.

— Но ведь вахтенный должен был заметить наши огни, — сказал Суинтон.

— Боюсь, что вахтенному не до этого, — спокойно ответил Гримс.

Как и в прошлый раз, к выходу готовились Гримс, Соня, Джонс, Кэлхаун, Мак-Генри, Тодхантер… На этот раз, думал Гримс, врачу и инженерам не придется бездельничать. Следовало привести корабль в порядок и вывести из предсмертного состояния сотни людей. «А дальше? — подумал он. — Что же дальше?» Но на этот вопрос следовало искать ответ, уже находясь на борту того судна.

Гримс пустился в полет через пространство между двумя кораблями — гладким и стройным «Искателем» и нагромождением сфер и металлических балок чужого корабля. Он повернулся, чтобы взглянуть на остальных — они летели за ним, поблескивая серебристыми костюмами в свете прожекторов, и время от времени кто-нибудь из них корректировал траекторию полета, выпуская яркий язычок пламени из своего ракетного ранца. Снова взглянув вперед, он увидел, что чужой корабль совсем рядом и, не успев как следует притормозить, неловко стукнулся шлемом о корпус. Магнитные наколенники прищелкнулись к стальной обшивке и не дали ему отскочить обратно. Осторожно встав на ноги, он подождал остальных и двинулся к шлюзовому люку. По пути он заглянул в иллюминатор, осветив своей лампой внутреннее помещение.

Он хорошо знал, как должна выглядеть контрольная рубка на корабле того времени: глубокие кресла для больших перегрузок, радар, мониторы, приборные панели. С первого же взгляда было ясно, что все это давно мертво. Ни одна лампочка не светилась на панелях. Свет фонаря ярко блестел на поверхностях. Приглядевшись, Гримс понял, что внутри все покрыто кристаллами льда и снега. Впечатление было таким, что внутри холоднее, чем в абсолютной пустоте снаружи корабля.

Гримс заглянул в соседние иллюминаторы и ему стало ясно, что рубка абсолютно пуста. Но ведь она занимала лишь небольшую часть первой сферы. Еще здесь должны были находиться жилые помещения для вахтенных пилотов, запасы продуктов и воды.

Он сказал Соне:

— Мы можем обнаружить кого-нибудь в жилых каютах. Кого-нибудь, кого мы сможем оживить. А если нет — то есть сотни людей, спящих в средней части корабля.

Гримс подобрался к люку, который он заметил в бинокль. Одному здесь было не справиться, и он подождал Мак-Генри и Кэлхауна. Вдвоем они сдвинули маховик, прокрутили его несколько оборотов, и тяжелый люк отошел. Внутренняя дверь шлюза не хотела так легко поддаваться. Лишь усилиями всего экипажа, собравшегося в тесной камере, удалось сдвинуть с места запирающий рычаг. Они открыли люк на достаточную ширину, чтобы пробраться внутрь. Войдя в коридор, они увидели, что все — стены, пол, потолок — было покрыто толстым слоем льда и снега — остатками некогда наполнявшего помещение воздуха. Из коридора они прошли в склад, заполненный фруктами, которые сияли свежими красками, как настоящие, но рассыпались при малейшем прикосновении. Когда Гримс дотронулся пальцем до апельсина, тот разлетелся на разноцветные сверкающие осколки, и ему показалось, что он услышал тончайший звон. Но здесь не могло быть звука. Корабль был совершенно безмолвен. Даже стены и пол не дрожали от прикосновений — все поглощал слой рыхлого снега.

Они вышли в круговой коридор, вдоль которого располагалось множество пронумерованных дверей.

Гримс толкнул одну из них, под номером 4. С небольшим сопротивлением дверь скользнула в сторону. Когда-то здесь была спальная каюта. Но теперь она была превращена в морг. На одной койке лежал высокий мужчина. В правой руке он сжимал кинжал, на лезвии которого застыло темное бурое пятно. На другой стороне каюты лежала женщина, бывшая когда-то, без сомнения, красивой. Установить причину смерти было нетрудно: у женщины виднелась широкая рана с левой стороны груди, а у мужчины была перерезана яремная вена.

Они заглянули в следующую каюту. Ее обитатели, казалось, мирно спали на широкой койке. Но рядом с ними неподвижно висел пустой пузырек, на яркой этикетке которого был изображен череп с костями…

В третьей кабине им представилось не менее печальное зрелище. Сложное переплетение проводов опутывало кровать и два тела и соединяло трансформатор и розетку. Их смерть была внезапной и безболезненной. Завернутые в простыни и провода, они напоминали скульптурную группу Лаокоона.

В четвертой каюте было лишь одно тело — женское. В черной чистой форме, она сидела на стуле, выпрямившись, пристегнутая к нему ремнями. Лишь после тщательного осмотра удалось обнаружить след от револьверной пули на груди.

— Каюта номер один, — медленно произнес Кэлхаун. — Может, она — капитан?

— Нет, — сказал Гримс. — Это ведь тоже каюта на двоих. И потом, где же оружие? — он осторожно стряхнул иней с ее рукава. — Золотой шеврон на белой подкладке… Она была казначеем.