— Вы старше меня по званию, Джон, и вы командир корабля. Но мне не нравится эта затея.

— Вы думаете, что не стоит иметь дело со сверхъестественным?

— Честно говоря, да.

— Я так не думаю. Что считать естественным, а что сверхъестественным? Вы можете провести черту? Я — не могу.

— Ну хорошо.

Она отстегнула ремни и выскользнула из кресла, повиснув над полом. Затем слабое притяжение магнитных подошв опустило ее вниз.

— Ну хорошо, Джон. Делайте, что сможете, но только делайте что-нибудь. Вы знаете, сколько я потратила времени и сил, чтобы убедить наших политиков вложить время и деньги в то, что ваш Суинтон назвал открытием сезона безумной охоты. У нас не будет другой возможности добиться результатов. А мне нужны результаты, и вы знаете, какие именно. Только не стоит призывать помощь со стороны.

— Мы и не будем делать этого. Всем займутся наши люди на корабле. Мы попытаемся создать наиболее благоприятные условия для проникновения из одной Вселенной в другую.

— Как скажете. — Она коротко засмеялась. — Ведь люди с зари человечества продавали свои души дьяволу.

Гримс раздраженно сказал:

— Но мы не собираемся продавать души дьяволу. Что, в конце концов, плохого в том, что Кэлхаун будет считать, что обратил в веру своих отцов несколько человек?

Он поднял трубку телефона и набрал номер.

— Мистер Мэйхью? Командор Гримс. Не могли бы вы уделить мне пару минут?

Затем он набрал другой номер.

— Командир Кэлхаун? Командор Гримс. Не будете ли вы любезны зайти ко мне?

Соня Веррил снова села в кресло и застегнула ремень. Через несколько минут в дверь постучали.

Первым появился Мэйхью. Как всегда, он выглядел неряшливо — в незастегнутой рубашке, с взъерошенными волосами и неясным взглядом. Подавив зевоту, он спросил:

— Да, сэр?

— Присаживайтесь, прошу вас.

В дверь опять постучали.

— Войдите!

Появился Кэлхаун, тщательно вытирая руки платком. Ему тоже предложили сесть.

— Командир Кэлхаун, — сказал Гримс, — вы были воспитаны в вере Единой Реформатской Спиритуалистической Церкви, не так ли?

— Нет, сэр. — Его ответ прозвучал подчеркнуто отрицательно.

— Я воспитывался в вере Единой Ортодоксальной Спиритуалистической Церкви.

Он заметил, что его ответ слегка смутил Гримса, и добавил:

— Следует сказать, сэр, что есть люди, и мои родители среди них, которые выступают за возврат к старым верованиям, к единственно верной религии. Они выступают за право изгонять духов, например…

— Да, командир, я понял. Но вы лично верите в существование Приграничных Призраков?

— Разумеется, сэр, — хотя еще не ясно, являются ли они проявлениями добра или зла. Если это проявления зла, то тогда их можно вызывать при помощи экзорциста.

— Да, конечно. Конечно, не все на этом корабле придерживаются вашей точки зрения на этот феномен. Но, согласитесь, необходимо войти в контакт хотя бы с одним видением — ведь это, в конце концов, цель экспедиции. А если этот контакт будет установлен… — Гримс сделал паузу, — если такой контакт будет установлен, это могло бы принести пользу вашей Церкви.

— Именно так, сэр.

— Может, вы могли бы помочь установить нам контакт.

— Как, сэр? Я не думаю, что вмешательство моей установки могло бы принести какие-либо результаты.

— Я не это имел в виду. Но в вашей Церкви есть некоторые обряды…

— Вы хотите сказать, спиритический сеанс? Но я не обладаю способностями медиума, иначе я бы сделал карьеру священника и не находился бы здесь.

— Но вы ведь знаете сам обряд?

— Да, сэр. Я знаком с обрядами и церемониями. Но это все бесполезно без медиума.

— У нас есть медиум, — сказал Гримс, кивнув на почти уснувшего Мэйхью.

Офицер пси-радиосвязи вздрогнул и выпалил:

— Ничего подобного! Я инженер, а не гадалка! Прошу прощения, сэр. Я хотел сказать, что наш Центр всегда был против подобных суеверий.

— Религия — это не суеверие, заспанный болван!

— Джентльмены, джентльмены, — успокоил их Гримс, напоминаю вам, что вы должны соблюдать дисциплину и что я мог бы приказать вам, командир Кэлхаун, и вам, мистер Мэйхью, организовать спиритический сеанс…

— Сэр, даже на корабле есть вещи, которые вы не можете приказать, — резко ответил Кэлхаун с внезапно побелевшим лицом.

— Любая команда капитана корабля во время полета является правомочной, — холодно сказал Гримс. — Но я не забываю правило, пришедшее к нам из глубины веков, когда люди на деревянных судах пересекали моря и океаны, и которое гласит: один доброволец стоит десятерых подчиненных приказом. Уверен, что вы не будете долго раздумывать, чтобы принять участие в эксперименте, который обратит в вашу веру множество людей.

— Конечно, сэр, с этой точки зрения, но…

— А вы, мистер Мэйхью, конечно, сделаете все от вас зависящее? Это ведь скажется на репутации вашего Центра.

— Сэр, эти суеверия…

— Мэйхью, если вы еще раз скажете это слово… — угрожающе сказал Кэлхаун.

— Командир! Не забывайте, где вы находитесь. Мистер Мэйхью, прошу вас с уважением относиться к чужим верованиям. Если моей просьбы для вас недостаточно, я прикажу вам, с соответствующими последствиями в случае невыполнения.

Оба обиженно замолчали. Гримс продолжил:

— Кэлхаун, я уполномачиваю вас заняться необходимыми приготовлениями. А вы, мистер Мэйхью, будете в этом содействовать командиру Кэлхауну. А теперь давайте-ка отметим начало вашей столь необычной деятельности…

Когда оба подчиненных, изрядно разогретые напитками и уже почти друзья, удалились, Соня сказала:

— Кнутом и пряником вы действуете умело. Надеюсь, что это принесет результаты…

— Надеюсь, что это принесет нужные результаты, — ответил Гримс. — Нам ведь не нужны какие попало Призраки…

— Нет, — вздохнула Соня, и ее лицо исказилось и побледнело. — Нет…

Подготовка к сеансу заняла больше времени, чем того ожидал Гримс. Было очевидно, что Кэлхаун, в равной степени религиозный и знающий, будет соблюдать все мельчайшие детали обряда. Больше всего времени заняло создание фисгармонии, на что пришлось пожертвовать часть клавиатуры стоявшего в кают-компании синтезатора, сократив ее с семи с половиной октав до пяти. В мастерской нашлись необходимые мехи и латунные трубки. Слоновая кость от лишних клавиш пошла на изготовление различных рычажков. Гримс с интересом наблюдал за созданием архаичного инструмента и выслушивал первые, похожие на кошачий визг, звуки.

— Мы должны добиться хрипящего звучания, — настаивал Кэлхаун.

Когда инструмент стал приобретать оформившиеся черты, Гримс наконец смирился с жертвой синтезатора, который оживлял многие вечера далеких путешествий на «Искателе», в которых он ранее принимал участие. Ведь идея спиритического сеанса принадлежала ему, и он не чувствовал себя вправе возражать.

Затем настала очередь переоборудовать кают-компанию. Уютные мягкие кресла были заменены на жесткие металлические скамейки. Стены были задрапированы простынями, окрашенными в темно-серый цвет специальным составом из запасников доктора Тодхантера и Кэрен Шмидт. Выключатели заменили на регуляторы яркости и поставили несколько ламп, дающих тусклый красный свет. Также изготовили трубу с высоким голосом и тамбурин и раскрасили их узором из светящейся краски.

Наконец все было готово.

Гримс вызвал к себе старшего лейтенанта.

— Командир Суинтон, сеанс назначен на сегодня, в 21 час по корабельному времени. Проследите, чтобы все были поставлены в известность.

— Есть, сэр.

— И прекратите глупо ухмыляться!

— Прошу прощения, сэр. Согласитесь, что это действительно становится похоже на безумную охоту на призраков!

— С точки зрения командира Кэлхауна это вовсе не безумное мероприятие. Он считает, что мы оставили в покое всю эту научную белиберду и вернулись к испытанным и верным старым средствам его религии. В какой-то мере средство уже подействовало. Оно создало необходимую атмосферу. И, может, мы достигнем чего-то большего?