— Вот и сыграйте ее.

— Боже, — закричал шутливо Лионель, держа скрипку у подбородка, — благодарю тебя за подарок: я наговорился досыта и теперь могу еще показать свою стряпню! Как славно, ван Эгмонт, что вы здесь! Ну, слушайте.

Но я сделал жест рукой.

— Постойте, маэстро, так не делают: вы хоть немного познакомьте меня с вашей вещью. Что вы хотели ею выразить? Как, по крайней мере, она называется?

Подняв лицо к сияющему небу, молодой музыкант глядел куда-то и тихо улыбался. В этот момент он забыл обо мне. В серьезных и грустных глазах еще мерцал тихий свет, когда он обернулся ко мне и сказал просто:

— Тэллюа.

Я едва удержался от восклицания.

— Это имя одной местной девушки. Она — олицетворение пустыни: такая же горячая и жестокая, дикая и прекрасная… Первая часть называется «Пустыня», вторая — «Тэллюа», третья — «Торжество любви».

Это была хорошая скрипка — старинный, благородный инструмент с глубоким и мягким тембром, и держали его хорошие руки: Лионель оказался настоящим музыкантом, может быть, еще не овладевшим всеми тонкостями техники, но зато игравшим искренно и с подъемом. Первая часть сюиты была построена на местных мотивах и убедительно передавала подавляющее величие пустыни; вторая часть звучала странно — нежная и певучая мелодия постоянно прерывалась каскадами резких и мятущихся звуков; третья часть переходила в мощный поток торжественных созвучий, будивших чувство радости и счастья.

Закончив, музыкант живо обернулся ко мне:

— Ну, как?

— Пустыня выражена прекрасно — я видел ее перед собой. Понятен и потому хорош конец. Это — торжество, может быть, и любви. Но вторая часть непонятна. Ведь вы так мало сказали о девушке, которую зовут Тэллюа. Кто она?

Д’Антрэг опустил скрипку.

— Трудно в немногих словах дать вам о ней представление. Таких фигур в нашем обществе нет. Красивая девушка, с детских лет подготовленная к карьере танцовщицы, выдвигается среди своих подруг и становится известной куртизанкой. Она по-своему образованна, умеет импровизировать стихи, поет и танцует, в ней воплощены местные представления о красоте, изяществе, светской воспитанности и утонченности. Обычно такая куртизанка разбивает свои большие пестрые шатры невдалеке от больших дорог, и ее становище приобретает значение центра светской жизни всего района: со всех сторон к ней съезжаются окрестные дворяне — и, конечно, не с пустыми руками. Туарег — страстный до безумия любитель поэзии, музыки и красивых женщин. Девушка по здешним понятиям живет богато, ее окружают рабыни и служанки. Поклонникам обеспечен любезный прием, прохладное омовение, отдых, обед, во время которого хозяйка, сидя у ног гостя, импровизирует ему приветственные стихи… За пиром следует празднество и…

— Ночь любви?

— Иногда, но не обязательно. Туарег — не наш пузатый Фабрикант, он не так расчетлив и мелок. Здесь красавицу нужно добыть с боя. У известной куртизанки бывает несколько соискателей. Каждый ставит у входа в ее шатер копье со своим дворянским родовым значком. Это — вызов. Начинается соперничество — в щедрости, настойчивости и ловкости. Спортивные состязания зачастую заканчиваются яростным поединком. Ах, дорогой ван Эгмонт, какое это захватывающее зрелище, когда два феодала обнажают длинные сверкающие мечи перед небрежно возлежащей на ковре куртизанкой!

— Таким образом, Тэллюа — это наследница Аспазии, Сапфо и прекрасной Дульцинеи Тобосской?

— И еще многое другое, а прежде всего — своенравный, хищный и прекрасный зверь, настоящее дитя пустыни. Только здесь и можно встретить такие сильные и яркие натуры.

— Вот видите, сколько кругом интересного: и в пустыне, оказывается, растут цветы!

Но лейтенант уже снова нахмурился.

— Да, пока их не растоптали наши сапоги…

Подумав немного, он добавляет:

— После обеда обязательно сходите в дуар под стены крепости. Я дам вам проводника.

— А что там интересного?

— Найдете сами. Минуту лейтенант стоял, погруженный в какие-то невеселые мысли, потом махнул рукой, уложил скрипку в футляр и повалился в кресло.

— Четыре месяца! Еще четыре месяца, — с отчаянием шептал он.

— Это — слабость! — строго сказал я.

— Нет! — закричал он, сверкнув глазами, движением головы отбросив назад кудрявые волосы и нагнувшись ко мне: — Вы сами, дорогой ван Эгмонт, сидели бы спокойно в грязной яме?

— Я попытался бы очистить ее.

— Сил не хватит! Нужно или бежать или привыкать. Третьего выхода нет: здесь слишком много любителей всяких гадостей, и чувствуют они себя прекрасно, этот мир — их мир, ими сотворен и им принадлежит! Они — сила! Что вы хотите от меня? Я написал несколько писем генерал-губернатору, он передал их нашему полковнику. Ну и что же? Меня вызвали и заявили, что я наношу вред интересам родины. Родина! Оказывается, Франция — это они, а я здесь — их слуга. Но я — не Сиф, мсье, нет! Бежать надо, вот что! Еще четыре месяца… Боже мой!..

Мы помолчали. Я думал о Лионеле. Его смутное юношеское томление по действию было мне так знакомо и так понятно… Пока оно было беспредметным: куда и как приложить силы — этого знать ему не дано. Он ошибся. Но ошибки — великий учитель для тех, кто ищет. И самое главное разочарование у’него впереди — во Франции. Это уж я знаю хорошо… По собственному опыту.

— Через страдание — к радости. Помните Бетховена и его великий пример. Важно задуматься в первый раз… потом жить без мысли станет невозможно. У вас есть голова и совесть — они выведут на настоящий путь, какими бы вы ни бродили путаными тропами, — сказал я, внутренне не веря в свои слова. Но зачем же раскрывать ему глаза, да еще здесь, в Сахаре?

Мы помолчали еще и еще.

— Так как же мне проехать в горы?

— Ах, да… горы… — Лионель встряхнулся. — После обеда найдете капрала моказни Саид ар-Рашида. Саид — араб, в прошлом приказчик магазина в Оране, хорошо говорит по-французски, знает местный язык и условия. Он вас проведет в дуар. Затем вместе с вашим денщиком — ведь негодяй Сиф дал вам денщика? Да? Хорошо! Так вот, с вашим мсье Свежестью он упакует все необходимое, и вы втроем отправитесь в горы, когда вздумаете. Еще лучше, если для охраны возьмете одного стрелка-сенегальца. Пусть все захватят оружие. С такими молодцами не пропадете. В горах найдете профессора Балли — это научный руководитель экспедиции, производящей в Хоггаре археологические раскопки и собирающей этнографические материалы. Профессор в высшей степени порядочный, приятный и интересный собеседник. От него вы узнаете массу нового.

— Но как найти его в горах?

— Поезжайте вместе с администратором экспедиции, графом де Рюга. Граф сейчас в крепости и собирается через два-три дня отправиться в горы. Диула! — крикнул лейтенант сенегальцу. — Пригласи мсье де Рюга! Я вас познакомлю.

— А это что за человек?

— Малоприятный, но интересный. Много путешествовал. Бывший офицер. У себя на родине он принимал участие в гражданской войне.

— На какой родине? Он не француз?

— Граф Лоренцо — русский.

Лоренцо — Лаврентий. Ах, так…

— Лоренцо Дамиано де Рюга? — спросил я.

— Вы раньше слышали это имя?

— В пути. От мсье Бонелли.

— Кто это?

Я объяснил.

— Да… да… вспоминаю. Ну этот Бонелли вряд ли знает графа хорошо — мсье де Рюга малодоступен для знакомств, совсем в традициях русских аристократов. Да вот и он сам.

В конце двора показалась долговязая фигура: набекрень парусиновая шляпа, защитная рубаха с засученными рукавами, короткие трусики и парусиновые туфли. Выцветшее платье подчеркивало темный загар тощих и длинных рук и ног, нелепо болтавшихся на ходу. «Донкихот в тропиках» — определил я.

Лейтенант знакомит нас, мы усаживаемся, вернее, ложимся в шезлонги на веранде. Опять появляется бесшумный сенегалец с бутылкой и стаканами, но на этот раз коньяку воздает должное один граф: отставив мизинчик, он весьма изящно берет тремя пальцами налитый доверху стаканчик и опрокидывает его в круглый рот — без глотка коньяк льется в графский желудок, как в бездонный кувшин. Лионель с отвращением глядит в небо, я рассказываю сущность моего дела. Мсье де Рюга в восторге. Посмотреть Хоггар? Великолепная идея! Профессор Балли и он к моим услугам! Когда мы выезжаем? Только через два-три дня. Однако это к лучшему — начинаются лунные ночи, мы отправимся вечером, утром будем у цели. Я увижу незабываемое зрелище — луну над Хоггаром! Я буду помнить его всю жизнь, да, да — всю жизнь! А сегодняшний дуар не стоит того, чтобы на него тратить время. Тем более что в горах меня ждет сюрприз. Да, да — приятный сюрприз: база экспедиции находится рядом со становищем одной замечательной девушки…