– Тут уж точно с тобой не поспоришь, – закивал из угла пожилой мужчина с блестевшей на солнце лысиной, обрамленной легким венчиком пушистых седых волос. – У меня вот тоже дочка недавно развелась. Трое детей! Я ее спрашиваю, что не так? Она мне отвечает: «Любви, мол, у меня к нему нету. А мне уже сорок лет, может быть, я теперь эту любовь встречу». Я ей говорю: «А когда троих детей делала, что ж ты о своей любви не думала. Что с детьми-то будет?» А она мне заявляет, спокойненько так: «Дети одну неделю будут со мной, а другую с Клодом». И еще добавляет, что, мол, сейчас все растут в семьях заново составленных, так даже интереснее, современнее. А, вот вспомнил выраженьице, которое она мне выдала, глупая курица: в духе времени. То есть что это дети этому самому времени сделали, чтобы их, как шарик в пинг-понге, с одного места на другое перекидывать?!

– Вот-вот, – поддержал его другой, с носом, похожим на сливу, – у моего брата тоже сын развелся, мол, интересами не сошлись. Она, мол, море любит и на пляже как блин лежать, а он горы любит и зимой и летом.

– Ну и что тут такого, ездили бы по очереди, раз на море, раз в горы, – вмешалась Мартина.

– Нет, не хотят и так умно рассуждают, – вздохнул сливовый нос, – слова не вставишь. Все логично с их точки зрения получается: мол, зачем время тратить с человеком, с которым у тебя нет общих интересов, когда ты можешь за это время найти кого-то более подходящего?

– Ну и что, нашли? – поинтересовалась Екатерина Дмитриевна, а Кася только удивлялась изменениям, происшедшим с ее матерью. Та словно вошла во вкус деревенской жительницы, и иногда казалось, что она прожила здесь не три месяца, а как минимум добрый десяток лет.

– Она – не знаю, а он нашел-таки любительницу по горам лазить, – тем временем продолжал сливовый нос. – Да только она в горы – пожалуйста, а как обед приготовить, так пиццу, дорогой, закажем, и это еще в лучшем случае, или сандвич пожуй. Сама листок салата съела, йогуртом закусила, и больше ей ничего не надо. Так этот дурачок теперь к своей бывшей подкормиться иногда захаживает, а то все ресторан да ресторан.

– Опять сойдутся, если та примет, голод – не тетка, попомни мое слово, – проговорил со значением первый.

– Да-а, – закачали головами завсегдатаи Мартининого бара.

– И куда катится мир, – шепнула Кася по-русски. Мать с дочерью понимающе переглянулись и расхохотались.

– Мама, я тебя здесь просто не узнаю! Никогда не замечала у тебя хамелеонских способностей, – съехидничала Кася, когда они наконец вышли.

– Надо адаптироваться к окружающей обстановке, – мудро произнесла Екатерина Великая.

– Я с тобой как-то привыкла к обратному, – усмехнулась Кася.

– К чему?

– Насколько я тебя знаю, это обычно окружающая обстановка вынуждена была приспосабливаться к тебе…

Екатерина Дмитриевна пожала плечами:

– Иногда обстоятельства сильнее нас.

– Из чего я делаю вывод, что ты наконец нашла задачу себе по плечу, – медленно произнесла Кася, думая, что, возможно, это как раз-то и притягивало настолько неудержимо ее неугомонную мать. Скорее всего благополучная жизнь в Ницце наскучила ей хуже вареной репы.

– Хочешь сказать, что меня потянуло на приключения? – подозрительно поинтересовалась Екатерина Великая.

– Нет, не на приключения, мамуля, не на приключения, а на подвиги…

Возвращались в тишине. В замке перекусили, разговаривая ни о чем. Мать расспрашивала про московских знакомых. Кася отвечала как могла. На общение у нее, как обычно, не хватало времени, и Екатерина Дмитриевна в конце концов оказывалась гораздо осведомленнее собственной дочери. Потом вышли на прогулку. Но разговаривали мало. Каждая была погружена в собственные мысли. Мать в очередной раз планировала действия на следующую неделю, а дочь пыталась отделаться от неприятного ощущения опасности. Это чувство не покидало Касю с момента непонятного разговора с Аль-Зардом. О чем пытался ее предупредить Хранитель? Не играл бы в сфинкса с его загадками, а прямо сказал, какие неприятности могут им грозить. Так нет же! Кася раздосадованно покачала головой. В этот момент в руку холодным носом ткнулся Лорд Эндрю, она потрепала его по шее, и сразу стало легче. Она уже заметила, как успокаивающе действовало на нее его присутствие, и успела привязаться к собаке. Подумать только, что легенды о силе и свирепости мастифов ходили с незапамятных времен. На Эндрю слава жестоких и агрессивных предков никоим образом не сказалась. Екатерина Великая, как всегда, дала псу совершенно точную кличку. Пес был стопроцентным англичанином: флегматичным, вежливым и уравновешенным.

– Я тебя познакомлю с аборигенами, они сегодня все придут на ужин, – прервала паузу Екатерина Великая.

– Ты начала закатывать званые ужины? – удивилась Кася.

– Чего только тут не начнешь! – махнула рукой Екатерина Дмитриевна и тут же пояснила: – Просто это друзья Фредерика, и они активно интересуются историей нашего замка и много говорят о его восстановлении, сама увидишь. И кстати, им ты и можешь задать вопрос, почему они называют замок Бьерцэнэгро.

– Договорились, – улыбнулась Кася.

Гости подтянулись ближе к восьми часам вечера. Сначала на пороге замка показался высокий симпатичный мужчина лет сорока пяти – пятидесяти с седой шевелюрой, широкой улыбкой и загорелым лицом человека, привыкшего большую часть времени проводить на свежем воздухе.

– Бернар Мишеле, – представился он, широко улыбаясь и обмениваясь поцелуями с Екатериной Великой и Касей. – Ваша мама много рассказывала нам о вас, и я с нетерпением ожидал возможности познакомиться.

После Бернара на пороге появилась пожилая, элегантно одетая женщина в сопровождении более молодого мужчины лет тридцати с лишним.

– Манон, – протянула руку она. И Кася, уже собравшаяся подставить щеку, малость растерялась и подала левую руку вместо правой.

Молодой спутник Манон тоже пожал Касе руку.

– Арман, – представился он, – Арман Делатур, рад с вами познакомиться, Кассия. И надеюсь, что вам нравится ваше новое жилище?

– Конечно, – не стала вдаваться в подробности Кася, рассматривая нового знакомого. Молодой мужчина являлся полной противоположностью Бернару Мишеле. Тонкая, изящная фигура и словно выточенное опытной рукой скульптора смуглое лицо с черными как уголь глазами. «Типичный южанин», – подумала Кася.

– Вы знаете, мы все испытали облегчение, когда ваша мама собралась продолжить реставрацию, начатую Фредериком! – с энтузиазмом воскликнул Бернар. – Кстати, я руковожу местным обществом охраны исторического наследия. Естественно на добровольной основе, – пояснил он, – поэтому, сами понимаете, усилия вашей мамы для нас очень важны. А сейчас и вы здесь, Кати станет значительно легче!

– Я на это надеюсь, – скромно заявила Кася, пока ровным счетом не видящая никакой собственной пригодности к какому бы то ни было реставрационному занятию.

– Давайте обсудим все это за столом, – пригласила всех в малый салон Екатерина Дмитриевна.

За столом разговор стал гораздо более оживленным. И даже Манон раскраснелась, отбросила свои холодные манеры и оказалась вполне приятной собеседницей. Касю расспросили о том, чем она занималась в Москве и трудно ли ей было все бросить и приехать помогать матери. Кася отвечала, что работа ей позволяет располагать собственным временем. Более сложных вопросов, к ее облегчению, никто задавать не стал. Кася поблагодарила про себя традиционную французскую деликатность.

– Ну и как вам здесь, нравится? – первым перешел к интересующей всех теме Арман.

– Очень, – вполне искренне ответила Кася.

– Условия, конечно, оставляют желать лучшего, – с пониманием продолжил он, – но со временем все наладится. Тем более вы попали в один из самых загадочных замков Франции! – восторженно произнес он.

– Самых загадочных? – не сдержала удивления Кася.

На ее взгляд, Грезель был самым обычным оборонительным сооружением Средних веков и никакой особой загадочностью не отличался.