Встретившись через несколько месяцев, Оскар сказал товарищу:
— Ты помнишь, Гейнц, первую ночь в Фигерасе? Мне было немножко не по себе. Хорошо, что мы были вдвоем.
Из Фигераса добровольцев отправили в Барселону. В казарме имени Карла Маркса их одели в военную форму и отправили в город Альбасете, где формировались знаменитые интернациональные бригады.
* * *
Первая сформированная из добровольцев интернациональная бригада получила название Одиннадцатой. Командиром ее был Эмиль Клебер — австрийский коммунист, сын крестьянина из Буковины, участник Великой Октябрьской революции, большевик, показавший себя в Испании талантливым военачальником.
Первый батальон этой бригады возглавлял носитель очень аристократической фамилии — капитан Арнольд фон Голзенау, который известен как талантливый писатель под именем Людвига Ренна. А первым комиссаром батальона был человек редкостного мужества — руководитель немецкой антифашистской эмиграции в Париже Ганс Боймлер.
Батальон вступил в бой под Мадридом в самые трудные дни ноября 1936 года, когда решалась судьба города. Участвовал он в разгроме итальянцев под Гвадалахарой, но и сам понес большие потери. В одном из боев погиб комиссар Ганс Боймлер, и батальону было присвоено его имя.
Новым комиссаром этого прославленного батальона был назначен Гейнц Гофман. Оскар стал политкомиссаром одной из рот, а вскоре — ее командиром. «Все мои желания — быть здесь, на фронте — наконец осуществились», — пишет он Эльзе Харцер.
Как раз в эти дни исполнилось десять лет с тех пор, как Оскар стал членом Коммунистического союза молодежи. И немало из них прошло в борьбе и опасностях, когда каждый день — на переднем крае, каждый час — лицом к врагу.
Оскар ехал в Испанию, чтобы бороться с фашизмом. Для этого он поехал бы в любую другую страну. Но здесь, на выжженной солнцем и политой крестьянским потом земле, он почувствовал, что полюбил Испанию, ее народ на всю жизнь.
Три года спустя, за тысячи километров от оливковых рощ и каменистых плато, в другой стране, которая была для него всегда маяком и примером, он скажет: «Когда мы победим и можно будет выбирать, я бы хотел жить в Испании».
После недолгой передышки Одиннадцатая интербригада снова была брошена на фронт. Она участвовала в сражении, которое в истории гражданской войны в Испании получило название «Внезапная атака под Утанде».
Атака интербригадовцев началась на рассвете. Шел сильный дождь. После короткой артиллерийской подготовки бойцы ворвались в фашистские траншеи и гранатами уничтожили несколько огневых точек.
Рота Оскара действовала на правом фланге. «Мы заметили, что прямо перед нами солдаты противника собираются группами, — вспоминал впоследствии Оскар. — А потом они бросились к нам навстречу с криком: «Да здравствует республика!» Сразу же у них позади началась сильная пулеметная стрельба, и многие из них были убиты».
В ходе боя потребовалось установить связь с соседним батальоном. Но связной командира роты был ранен, и Оскар, передав командование помощнику, пошел сам. Вдруг перед собой на поле пшеницы он увидел человека в фашистской форме. «Да здравствует республика!» — закричал тот. Оскар решил, что это еще один перебежчик. «Было видно, что он ранен. Я опустил оружие и подошел. И вдруг он вскинул руку — раздался выстрел. Падая, я успел несколько раз выстрелить в фашиста».
Оскар лежал без сознания и не видел, как по батальону ударили свежие силы противника. Это были «рэкеты» — отборные войска Франко. Упорно обороняясь, товарищи Оскара отступали метр за метром, пока не дошли до отвесного склона скалы. Они не бросили своего командира. С огромным трудом, под вражеским обстрелом, его опустили вниз и доставили в безопасное место.
* * *
«Немножко болен и скоро буду здоров…»
Это из письма Оскара, посланного из госпиталя. Ему только что сделали вторую сложную операцию, и положение еще было весьма тяжелым. Только через полгода он напишет, что был серьезно ранен.
Впрочем, не столько болезнь была для Оскара мучительной, сколько вынужденное бездействие. Товарищи бьются с врагом, а он прикован к постели! Но раз уже это случилось, нужно находить свое место в строю. И он занимается самообразованием, изучает испанский язык.
В этом — весь Оскар. А письма, которые он пишет Эльзе, — это маленькие, но яркие обзоры политического и экономического положения в Испании. Это тоже было политической работой: ведь пресса в капиталистических странах скрывала от читателей правду.
Доходили до него и ответные письма. В одном из них он узнал о судьбе арестованных фашистами бургштадтских товарищей. Пауль Гофман брошен в тюрьму на шесть лет, остальные — на срок от четырех до шести лет.
«Если бы они схватили меня, я бы тоже получил столько же. Проклятье! Во мне кипит злость, что я должен лежать здесь. Но скоро мы сведем счет с этими мерзавцами!»
Госпиталь размещен в старинном монастыре к северо-западу от Мадрида. В нем — шестьсот раненых бойцов. Медицинского персонала не хватает, и когда Оскару разрешили подняться с койки, он стал понемногу помогать врачам, сестрам. Во время прогулок по окрестностям он беседовал с крестьянами, знакомился с укладом их жизни, заботами и надеждами.
Но скоро Оскар нашел для себя и другое занятие. Оно полностью его захватило.
Салют, Испания!
Недалеко от госпиталя находился старинный замок, в былые времена принадлежавший богатому маркизу. После боев за Мадрид в нем, по предложению бойцов Одиннадцатой интербригады и на собранные ими средства, был создан прекрасно оборудованный детский дом.
Во время войны в Испании сотни тысяч людей лишились крова, стали беженцами, многие дети потеряли своих родителей. Заботу о детях Испании взяли на себя бойцы интернациональных бригад.
При входе в замок висел плакат: «Детский дом имени Эрнста Тельмана». Сюда и пришел из госпиталя Оскар, когда врачи разрешили ему прогулки. А побывав один раз, начал приходить снова и снова.
«Руководит детским домом мой друг, который был ранен одновременно со мной и потерял ногу. В настоящее время он является «отцом» семидесяти детей нашей бригады». Их настоящие отцы погибли на фронте»
(из письма Оскара Эльзе Харцер от 23 декабря 1937 г.).
Друг Оскара, ставший «директором» детского дома, сражался в Испании под именем Луиса Наварро. Он знал песни на многих языках и разучивал их с ребятишками. Но, пожалуй, особенно они подружились с маленькой веселой Консуэлой. Она учила их танцам и играм. Когда в детский дом приходили бойцы из соседнего госпиталя, дети устраивали для них целые концерты.
«Нельзя без волнения смотреть, как раненый боец, с ногой в гипсе, на костылях, играет с детьми, — писал Оскар Эльзе. — Эта картина может смягчить самого сурового воина. Но она же делает его более суровым и стойким солдатом».
К детям, к молодежи Оскара тянуло всегда. Кто знает, кем стал бы он, если бы не был подпольщиком, революционером, солдатом. Еще в Бургштадте он много времени уделял рабочим ребятишкам, устраивал для них вылазки, походы.
Наблюдая за детьми, заботясь о них, Оскар и его товарищи вспоминали свои семьи, своих братьев и сестренок, которые остались на родине. Раненые бойцы старались сделать для детей
«все, что возможно в условиях войны… Недавно купили им обуви на 8000 песет и одежды на 16 500 песет. Сейчас занимаемся тем, чтобы завтра, в рождественский праздник, доставить им радость… Мы хотим, чтобы дети не чувствовали, что их детство омрачено войной».
Девочка, которой бойцы подарили большую куклу, попросила сменить ее на другую, поменьше.
— Почему? Разве она тебе не нравится?
— Очень нравится, но большую куклу я не могу носить с собой в убежище, и ее разобьют фашисты, когда начнут бомбить, — с недетской мудростью ответила девочка.
