Альберт уже в то время обладал огромным даром убеждения. Товарищ, которого выслали из Голландии несколько позднее, разговорился с сопровождавшим их чиновником голландской полиции. Ранее этот чиновник сопровождал группу Альберта Хесслера. Альберт сумел убедить его, что борьба, которую ведут немецкие эмигранты, справедлива, и долг каждого честного человека — поддержать ее.
Альберту еще раз пришлось по заданию партии нелегально побывать в Голландии. А когда он вновь вернулся в Бельгию, его ждала волнующая новость.
Партия посылала Альберта Хесслера в Москву.
Короткая передышка
В 1935 году молодой немецкий коммунист приехал в Советский Союз. По условиям конспирации он носил чужое имя. Товарищи звали его Оскаром Штарком.
Он привык жить под чужим именем, ночевать в чужих квартирах, научился предчувствовать опасность, всегда, в любую минуту, быть собранным, как для прыжка.
Альберт научился всецело подчинять свою волю интересам партии. В подполье он встречался с Тельманом, и эта встреча стала одним из самых ярких событий его жизни.
Мог ли Альберт надеяться, что самая большая мечта его — побывать в Советском Союзе — сбудется так неожиданно?
Он идет по Москве и видит: весь город — новостройка. Строится метро, строятся новые дома-громады, новые мосты через Москву-реку. И он, этот гость Москвы, очень похож на крепких московских парней, которые крошат отбойными молотками старые мостовые или что-то делают на головокружительной высоте над городом.
Он сворачивает с наполненной гуденьем и шумом улицы на другую, тихую, уютную и входит в подъезд знакомого здания. В руке у него портфель с учебниками и тетрадями. В Москве он тоже выполняет задание своей партии. Это задание — учиться.
«Мы познакомились в 1935 году в Ленинской школе в Москве, — рассказал в письме автору повести Министр национальной обороны ГДР, генерал армии Гейнц Гофман. — Я знал Альберта Хесслера только под его подпольной кличкой «Оскар». О его жизни до нашей встречи я почти ничего не знал. В условиях подполья не было принято рассказывать друг другу свою автобиографию. Кроме того, Альберт был очень скромным человеком. Он не любил говорить о себе и ненавидел всякую болтовню.
Мы оба учились в немецкой секции, правда, в разных отделениях: Оскар в отделении КСМГ — Коммунистического союза молодежи Германии, а я в отделении КПГ — Коммунистической партии Германии. Так как оба отделения занимались по разным учебным программам, во время учебы мы почти не встречались. Но занятия по физподготовке были общими. А в Ленинской школе спортом занимались много. Занимались легкой атлетикой, игрой в ручной мяч, в футбол и волейбол, ходили на лыжах. На этих занятиях Оскар выделялся: он был хорошим спортсменом».
Все, кто знал его в то время, отмечают: занимался он с огромным упорством. Альберт, как немногие, умел ценить время, не растрачивать его по пустякам. Это качество будет отличать его всю жизнь. Он словно предчувствовал, что передышка, полученная в Москве, не будет долгой, а успеть нужно много. Сверх учебной программы старался наверстать то, чего не смог получить в юности — расширить свое общее образование. Много читал, при любой возможности брался за книгу. Упорно изучал русский язык. Старался как можно больше говорить по-русски, овладеть разговорной речью.
Прошло несколько месяцев, и в его учебной программе появляется новый предмет — испанский язык.
18 июля 1936 года испанский генерал Франко поднял вооруженный мятеж против правительства Народного фронта. Он знал, на чью помощь может рассчитывать. Уже через десять дней в Испанию прибыли первые транспортные самолеты «Юнкерс-52» с военным снаряжением, посланным Гитлером. Сразу же откликнулся и Муссолини. Над Испанской республикой, над ее народом нависла смертельная опасность. Было ясно: главный фронт борьбы против фашизма проходит в Испании.
«Защита Испанской республики не есть дело одного испанского народа», —
заявило Советское правительство.
Наша страна послала испанским республиканцам танки и самолеты. Немало советских людей сражалось на земле и в небе Испании. А рядом с ними — коммунисты и антифашисты из многих стран Европы и Америки.
«Когда в июле 1936 года стало известно, что Испанской республике грозит опасность фашистского мятежа, Оскар, как и большинство ленинских студентов, попросил послать его в Испанию, — вспоминает Гейнц Гофман. — Нас зачислили в учебное подразделение, и мы оба попали в одну и ту же роту.
Никто из нас не был избалованным, большинство товарищей испытало тяготы и лишения антифашистской подпольной борьбы. И все же подготовка в учебном подразделении никому не давалась легко. В этой обстановке Оскар проявил себя хорошим товарищем. Он был интеллигентным и умным курсантом. Скоро он стал отличником… Он очень серьезно относился к своим обязанностям. Но одновременно он был веселым и жизнерадостным человеком. Даже в самых трудных для нас условиях он находил слова, чтобы подбодрить товарищей. Поэтому мы все любили его».
Только один предмет давался Альберту труднее, чем другим — испанский язык. Его саксонский диалект мешал правильно произносить звучные испанские слова. Но упорство помогло преодолеть трудности, и скоро уже товарищи обращались к нему за помощью.
Подготовка подходила к концу. Сбывалась заветная мечта — с оружием в руках вступить в бой с фашистами.
Весной 1937 года «Оскара» в Москве уже не было.
Испанский закал
Небо здесь кажется бездонным, а горы на горизонте словно нарисованы.
Пиренеи. За ними — Испания.
Девять добровольцев идут по узкой петляющей тропинке за двумя проводниками — французскими товарищами. Они спешат. До рассвета нужно перейти границу. Придерживая рюкзак рукой, твердо вышагивает тот, кого называют Оскаром. Рядом с ним — Гейнц, его товарищ по Ленинской школе…
…Из Москвы они выехали разными маршрутами. Самый короткий — через Польшу и Германию — был закрыт: гитлеровцы могли опознать и схватить их. Нужно было ехать через нейтральные страны. Один из путей шел через Чехословакию, Австрию и Швейцарию, другой — через Скандинавию, Голландию, Бельгию и Францию.
Оскар ехал по северному маршруту. 19 марта он послал Эльзе Харцер первую весточку о себе из шведского портового города Мальме. 26 марта он пишет уже из Парижа, где они с Гейнцем пробыли восемь дней. В письме — тревога за судьбу близких и друзей в Германии, решимость бороться до победы.
«Родина далеко, но мы всегда наготове. Мы боремся и завоюем для нее свободу. За это можно пожертвовать жизнью. К этому я всегда готов».
Вместе с группой товарищей, прибывших из разных стран, они выехали из Парижа в Перпиньян — городок в тридцати километрах от франко-испанской границы.
…И вот они идут по горной тропе следом за проводниками. Внизу, на французской стороне, виднеются огоньки селений, над головой перемигиваются звезды. Но смотреть вверх некогда, нужно следить за тропой. Тридцать километров пешком, ночью, через горы — не увеселительная прогулка.
Когда дорога шла уже под уклон, один из группы, глухо застонав, опустился на камень.
— Что с тобой, дружище?
— Сердце… Сейчас… Сейчас пройдет…
Оскар подошел к Гейнцу.
— Задерживаться нельзя, видишь, уже светает. Давай понесем его.
Подхватив обессилевшего товарища, они двинулись дальше и через некоторое время благополучно перенесли его на испанскую сторону.
На следующее утро группа была уже в Фигерасе, где находилась техническая база республиканской армии. Бойцов не хватало, Оскара и Гейнца сразу же назначили в ночной караул. Это первое боевое задание заставило их поволноваться.
«Впервые в жизни мы стояли с карабинами наизготовку, полные решимости убить любого фашиста, который приблизится к нашему посту, — вспоминает Гейнц Гофман. — Мы молча смотрели в непроницаемую темноту, в каждом шорохе подозревая врага. Ведь никто нам не сказал, откуда могут появиться фашисты. К счастью, все было спокойно. Но мы очень радовались, когда подошла смена».
