— Стоять! — крикнул я, когда наверху в коридоре появилась тень, и одновременно бросился вверх по ступеням. Тень снова скрылась за углом. Когда я оказался в коридоре, Фил уже стоял рядом.

Заглянуть в комнату, полагая что в ней находится человек с огнестрельным оружием, требовало времени. Но Глисон не мог от нас ускользнуть. Вряд ли он пошел бы на риск, прыгая из окна второго этажа.

— Что это? — удивленно спросил Фил, когда мы вошли в помещение, которое, судя по виду, было когда-то столовой. На боковой стене имелось что-то вроде стенного шкафа, за стеклом которого двигались два толстых пеньковых каната, один вниз, другой вверх.

— Старомодный подъемник для блюд, — сказал я и сообразил, что произошло.

Глисон сел в корзину и сейчас по тесной шахте ехал вниз. Я схватил один из двух канатов и попытался задержать его. Чувствовалось, как Глисон внизу сопротивлялся подъему обратно. Но затем канат соскочил с блока и заклинился.

— Он сел прочно, — крикнул я напарнику. — Теперь он в наших руках!

Но радость оказалась преждевременной. Я почувствовал дрожь каната, который все еще держал в руках. Внезапно натяжение пропало. Параллельный канат взвился вверх, скользнул по блоку и упал в шахту.

— Он перерезал канат, — проревел я и бросился из комнаты. Шахта подъемника оканчивалась, вероятно, в кухне, через которую мы проходили. К сожалению, мы не обратили тогда на это внимания. Пока я осматривал кухню, Фил оставался у окна. Я осветил фонариком нижний конец шахты подъемника. Он находился на уровне пола. В пол была врезана деревянная плита, на которой лежали остатки перерезанных канатов.

— Он бежал! — сообщил я Филу, уже вылезая в окно. Снаружи на улице стоял коп, окликнувший меня.

— Эй, что вы здесь делаете?

— Коттон, ФБР, — быстро бросил я, доставая удостоверение. — Вы не видели выходящего отсюда мужчину?

— Нет. Я давно стою здесь, потому что…

— Сообщите в участок, но не отходите отсюда!

Я уже снова был в подвальном этаже. Фил перенес ногу через подоконник.

— Полезай назад, на первый этаж, — указал я ему примерное направление. В прихожей было открыто окно, которое до этого мы видели запертым. Прежде чем выпрыгнуть во двор, простиравшийся внизу, я осторожно выглянул наружу.

В тридцати ярдах за ним вырастала стена высоких многоэтажных зданий. Свет фонарей отражался от намоченного дождем асфальта. На погрузочной эстакаде промелькнула фигура, я скорее догадался об этом, чем заметил. Я рванулся через двор, оперся двумя руками об истертые доски и вскочил на эстакаду. Торопливые шаги прошлепали по асфальту, громыхнуло железо. Глисон спрыгнул вниз с другого конца и нашел открытую дверь.

Подбежал Фил.

— Сюда, внутрь, — крикнул я. Оставалось только эта дверь, на протяжении тридцати ярдов по фасаду других не было. Дверь была лишь прикрыта, не заперта. Я включил свой фонарь, несмотря на опасение, что Глисон выстрелит.

Там были сложены большие стопы луженой белой жести, должно быть, для изготовления консервных банок. Через помещение проходила лента транспортера, разделявшая его на две части.

Внутри здания снова хлопнула дверь. Я перескочил через транспортер и погнался за беглецом. Как при игре в кошки-мышки носились мы между штабелями жести, которыми был загроможден зал. И точно так же, как это делают играющие дети, я внезапно остановился, изменил направление и двинулся в другую сторону вокруг штабеля.

Человек бежал прямо на меня. Он уже выдохся. Руки повисли в изнеможении, дыхание стало прерывистым, глаза как у собаки, побитой хозяином.

Я осветил карманным фонариком его лицо. Дни бегства здорово его измотали. Наручники с лязгом защелкнулись на его запястьях.

— Я не знаю, — апатично пробормотал он, когда я спросил о местонахождении Хоскинса.

— На чьей совести взрыв на предприятии Хобарта?

— Я не знаю. — В ответ все то же вялое бормотание.

— Почему ты застрелил Боумана?

— Это не я. Я не знаю, кто это был.

Когда мы шли через фабричный двор, дождь лил как из ведра. Нам пришлось подхватить Глисона под руки, иначе он бы рухнул и остался лежать. Теперь, когда все было кончено, силы окончательно его оставили.

В бюро посадили его на стул и сняли наручники. Тут же голова его упала на грудь, руки свесились, как у куклы. Я налил виски. Дрожащими пальцами он схватил стакан. Когда снова хотел поставить его на письменный стол, стакан выпал у него из рук. Говорил он так тихо, что мне было трудно его понять.

— Я открыл счет для Лири по поручению Хоскинса. С помощью взрыва он хотел вынудить Хобарта передать ему материалы проекта. Нет, он не собирался входить в пай с Хобартом. У него не было таких денег. Он только хотел, как бы в качестве залога, взять материалы и с ними скрыться.

— План не удался, — кивнул я. — После этого тебе поручили войти в доверие к Хобарту и попытаться овладеть материалами путем взлома.

— Это было нетрудно. Мейбл училась в школе вместе с женой Хобарта. Она позвонила, сообщила, что на несколько дней приехала в Нью-Йорк и спросила, не может ли как-нибудь их навестить.

— Из этого тоже ничего не вышло, — проворчал Фил.

— У Хоскинса появился план похитить миссис Хобарт. Он выскреб остатки из своего кошелька и нанял двух гангстеров…

— Брика Лоу и Карло Велути. Дальше!

— Материалы проекта меня не интересовали. Это не по мне. Я связался с ними, только чтобы забрать у Хобарта деньги.

— И потом обмануть и своих сообщников, и заказчика!

— Ну да. Это было у меня на уме, и я укрылся с Мейбл в гараже на Вели-стрит. Как Хоскинс меня там нашел, я не знаю, но, на мое счастье, он не догадывался, что я хотел его обмануть. Мы встретились на старом кладбище на Фултон-стрит. Он сказал, что все лопнуло и мне нужно как можно скорее покинуть город. Когда я вернулся в гараж, Мейбл там уже не было, вы ее арестовали.

Это было не так, она к нам пришла добровольно, но это доказывало, что опять один хотел обмануть другого. Когда Хоскинс задумал завладеть материалами проекта, он пытался заставить партнера исчезнуть.

— В гараже я больше оставаться не мог. Денег у меня тоже не было. Их хватало лишь на пару сосисок.

— Кто застрелил Руди Боумана?

— Наверное, гангстеры Хоскинса. Я не знаю. Я как-то спрашивал его, но второй раз не осмелился. Он пришел в такую ярость, какой я никогда не видел.

— Где он сейчас?

— У него масса убежищ. Может быть, он уплыл на моторной лодке.

— Минутку, — прервал я. — Что за моторная лодка?

— Маленькая, но очень быстроходная. Он называл ее своим страховым полисом. Она стояла у Литл-Бей.

Значит, вот почему Хоскинс от моего имени вызвал Хобарта к Литл Нек-Бей! Я взял трубку и попросил соединить меня с водной полицией.

Через десять минут позвонили уже мне.

— У нас есть донесение насчет моторной лодки, мистер Коттон. Она исчезла со стоянки. И никто не знает, когда это произошло. Она могла уйти в Лонг Айленд-саунд, в Ист-Ривер или в Гудзон, так как для открытого моря не годится. Зато она маневренна и быстроходна, просто гоночный глиссер, как мне говорили!

— Разводите пары и доставьте сюда эту лодку, — сказал я.

Фреди Глисону предъявили ордер на арест и отправили в камеру. Заглянул Фред Нагара.

— Ты кстати, — кивнул я. — Вы с Бобби производили обыск в квартире Хоскинса. Хоскинс — организатор взрыва на предприятии Хобарта. Вероятно, один из его людей застрелил Руди Боумана!

— Если все ясно, для чего же тогда я тебе еще нужен?

— Потому что ты обыскивал квартиру Хоскинса. Я ищу указаний, где он мог спрятаться!

Фред бросил шляпу на письменный стол и устроился в кресле.

— У тебя здесь мое донесение?

Я вытащил его из стопки бумаг и протянул лист через стол. Коллега углубился в него, я тем временем закурил и достал из ящика стола три стакана.

— Вот, Джерри: входной билет в «Гудзон-палас». Полагаю, речь идет о кинотеатре, который находится в Ирвингтоне, прямо на берегу Гудзона. Я однажды случайно там был.