Катастрофа.

А в атомах эти силы мощнее относительно в миллиарды миллиардов раз! -- и атомы при этом "благополучно здравствуют".

Так как же?

Как натянуть без притирочки наше привычно-наглядное на этот совершенно невообразимый мир? Мир, который даже математически в миллиарды миллиардов раз отличается от нашего.

В микромире материя пребывает в каком-то невообразимом с точки зрения наших привычных понятий состоянии. Это нечто среднее между волной и частицей, но среднее также в каком-то невообразимом для нас смысле. А вот чтобы "вообразить" -- нужно гораздо лучше "увидеть", нужны познавательные сети с гораздо более узкой улавливающей ячейкой. Иначе говоря, нужен гораздо более высокий уровень эксперимента. Возможно, это позволит ввести какие-то более удобные величины для описания микромира, а возможно и станет окончательно ясно, почему лучше так и оставить его! -- его, "старое доброе" уравнение Шредингера.

Ведь мы сейчас прекрасно знаем, почему единственно приемлемо статистически-вероятностное описание молекулярного уровня. Просто совершенно бессмысленно лезть в молекулярный броуновский хаос с более привычными наглядными механическими законами Ньютона.

А сейчас сформулируем основную идею, которую необходимо проводить в дальнейшем на протяжении всего романа.

Обозначим ее предельно четко.

Два разных уровня (по сути, два разных Мира в миниатюре) внешне могут выглядеть совершенно по-разному, математическая запись их законов может выглядеть совершенно неузнаваемо, но при этом основополагающий фундамент у них общий.

Ведь даже и в нашем привычном Мире имеется два столь же контрастных примера.

Твердое тело и волна.

Просто мы их видим глазами, мы к ним привыкли. Их колоссальное различие нас совершенно не удивляет. Но для описания движения твердых тел мы применяем законы Ньютона, а вот применение законов этих к описанию волны заведет неминуемо в непролазные дебри.

Нас спасают глаза.

Используя привычные наглядные образы, мы находим другие, более удобные подходы, вводим более удобные величины для описания (амплитуда, период, длина волны) вместо массы, импульса и т. д.

Но справедливы ли для волны законы Ньютона?

Безусловно!

Справедливы ли для твердого тела законы волны?

Безусловно!

Просто волновые эффекты для твердых тел в нашем привычном мире ничтожно малы, мы их просто не замечаем. И гениальная догадка Де-Бройля тому подтверждение.

Отсюда тот же вывод. У твердого тела и волны единый физический фундамент, но для описания их свойств математически мы находим наиболее удобное "преломление" этого фундамента. В результате этого на выходе математические описания различаются до неузнаваемости.

Вот только представим себе, что мы живем в мире исключительно твердых тел, и волн никогда не видели. А потом случайно обнаружили, но не глазами, а какими-то "привычными" приборами на основе массы и импульса. Наверняка! -- наверняка бы возникли психологические трудности аналогичные нынешним, "квантово-механическим".

Или вот еще один пример.

Мир скоростей.

При движении с привычными скоростями мы используем для описания массу и импульс, как две отдельные самостоятельные величины. А вот при движении с релятивистскими (околосветовыми) скоростями у нас нет отдельно энергии импульса, обе величины естественно объединяются в одну, характеризуемую математически тензором энергии-импульса. Но ведь общие законы одни, основополагающий фундамент общий! -- мир наших обычных скоростей есть только частный случай мира скоростей околосветовых.

Просто и здесь этакое своеобразное преломление единого фундамента приводит вот к такому расщеплению одной физической величины на две практически самостоятельные.

И вот сегодня, благодаря развитию научного знания, мы знаем, что никакого принципиального различия между двумя прежними принципиальными разностями материального Мира нет. По современным представлениям нет отдельно "вещество" и отдельно "поле", есть единая взаимопревращаемая субстанция. И название у этой единой субстанции имеется общее "вакуум".

И мы, опять же, видим некий основополагающий фундамент, преломление которого в нашем привычном мире приводит к расщеплению материи практически на две самостоятельные субстанции.

Единством фундамента Материального мира гениально воспользовался Поль Дирак, когда выстроил полевой квантовый лагранжиан всего лишь по аналогии с "привычным" классическим. Фактически он только добавил в него сначала квантовость ("обычным" энергии импульсу сопоставив операторный вид), а затем и релятивизм (перейдя из обычного евклидова пространства в четырехмерное пространство-время Минковского).

И что же на выходе?

А на выходе получились результаты великолепно согласующиеся с опытом! -- и даже предвосхищая многие великие открытия (позитрон, античастицы и т. д. ).

Этим чудесным подтверждением единства фундамента материального Мира Дирак дал теоретикам в руки превосходный универсальнейший инструмент, благодаря которому его многочисленные последователи добрались уже и до кварков с глюонами.

* * *

Но оставим на этом физику, пусть ученые и дальше вдохновенно штурмуют глубины материи. Продолжим идею единства фундамента вширь. Предположим теперь, что вся доступная нам Реальность, Мир материальный плюс Мир духовный зиждется на некоем едином основополагающем фундаменте.

Итак, совершим дерзновенно переход мысли, перебросим воздушный мосток на невидимый призрачный берег.

ГЛАВА ПЯТАЯ

ЭМПИРИСТИКА ЧУВСТВ

1

Вместо приборов

В куда более привычном для нас материальном Мире есть исследовательские приборы, которые мы можем использовать как некий критерий истины в научном познании. Вначале это были естественные природные "приборы", предоставленные нам Свыше, т.е. глаза, уши, руки. Они вполне удовлетворяли нас многие тысячи лет, и лишь взрывное развитие науки в последние столетия потребовало новых и новых. Мы изобрели, изготовили научные приборы, позволившие заглянуть в окружающий Мир намного дальше, но при этом еще долгое время схема познания оставалась прежней. Сначала обнаружить, "разглядеть и ощупать", пускай теперь при помощи приборов, и только потом объяснить.

И лишь несколько столетий назад стало иначе, появились научные открытия иного рода. Вначале это были единичные открытия, их даже особо обозначили в литературном смысле, назвали открытиями на "кончике пера", и это неудивительно. Они ведь так восхищали, вдохновляя безмерно, наполняя верой в безграничные возможности разума.