Подобно и Игнат.

На первое место по престижу и значимости среди посельчан он бы отнес полностью местное начальство, а также некоторых авторитетных специалистов, людей обычно пожилых, заслуженных, с дипломом. Сюда же (и долгое время это особенно удивляло его) можно было присоединить лиц другого рода, представителей профессий, на первый взгляд, весьма скромных. Вокруг прекрасно знали, что жить так, как живут они, и "не схимичить" -- нельзя; в реальности виртуальной им была одна известная дорога, однако в реальности подлинной их уважали, приглашали в самые элитные дома, о них говорили не без зависти: "Умеет жить человек!"

-- Мам, а у кого зарплата больше, у Аксюты или у Стасевича? -- спросил однажды Игнат.

Аксюта, директор школы казался ему тогда самым большим поселковым начальником. Зато двухэтажный из белоснежного кирпича, просторный дом Стасевича был тогда самым приметным жилым строением в поселке; в гараже его поблескивала стальным лаком новенькая "Волга", самое престижное советское авто того времени.

-- Зарплата, у Стасевича? -- только заулыбалась в ответ мать. -- Техник в зубопротезной... Какая там зарплата, работяга простый боле имеет.

И прибавила уже как-то многозначительно:

-- Что там зарплата, там золото.

"Простые работяги" без диплома, гегемоны реальности виртуальной как раз и составляли вторую, наиболее многочисленную часть взрослого населения поселка. Важно отметить, что винная чарка здесь была не на первом месте. Обзаведясь семьей, они добросовестно ходили на работу, кропотливо занимались приусадебным хозяйством, с любовью и ответственностью воспитывали детей. Все это в большой степени объединяло их и с представителями элитной группы, как, кстати, и неуемное стремление выловчить хоть что-нибудь помимо зарплаты --- стремление это, как еще Карамзин свидетельствует, было и есть, по-видимому, наиболее всеобъемлющим в сколь угодно далекие времена нашей истории, несмотря на ее "эпохи" и "переломные моменты".

И, наконец, представители третьей группы взрослого населения поселка выбирали бездумно бездонные реки. Слащаво заманчивые, безнадежно заплывчатые...

2

Железный занавес

Критерии "взрослой" иерархии были также отнюдь не виртуальными, а самыми конкретными. Должность, чин, денежный мешок, триумвират тот же "квартира-машина-дача" со штатовскими джинсами в придачу. Был еще один важнейший критерий, почти недосягаемый для простого народа, и потому особо весомый -- побывать "там".

Планета была разделена на два враждебных, противоборствующих лагеря: социалистический Восток и капиталистический Запад. Что, что было "там", за таинственным пограничным барьером?

В реальности виртуальной, газетной и телевизионной там была горстка буржуев-капиталистов, и были армады рабочей нищеты. Там были забастовки и голод, безработица, демонстрации, митинги, была непобедимая мафия, наркоманы, проститутки на выбор за витринами центральных авеню. В реальности же настоящей было советское, "нашенское", что значит третьесортное, "колхозное", часто смешное и уродливое -- и было "ихнее", импортное, дефицитное и желанное, неизменный атрибут высших иерархических кругов, или т.н. большого начальства. Были и отголоски из тех же кругов, от тех, кто бывал там не раз и запросто:

-- Азнаете, сколько у них зарабатывает квалифицированный рабочий?.. какое у них пособие по безработице?.. почем сегодня доллар на черном рынке?

-- Видели бы вы их дороги!

-- Там в твоем пальтишке хваленом последний нищий в сортир ходит.

-- У нас дефицит во всем, а у них кризис перепроизводства.

В реальности виртуальной "там" был загнивающий капитализм, экономический коллапс, тупик цивилизации. А у нас был Юрий Гагарин, космические корабли, орбитальные станции, военная мощь. У нас были олимпийские победы, всеобщая занятость и копеечное хлеб-молоко-масло "изобилие" на продуктовых полках... Все это было, и этого было не отнять.

Так где же был экономический тупик, а где авангард цивилизации?

3

Неожиданное открытие

И вот как раз с экономической географией, этой "сухой и черствой" наукой было связано одно из величайших разочарований Игната в те далекие годы.

На уроках в борьбе со скукой он часто просматривал школьные учебники вперед. Обязательно находил там что-нибудь интересное, это не только помогало скоротать тягучее время, но было и весьма полезно впоследствии. Знакомое всегда легче запомнить.

Но что интересного можно отыскать, например, в учебнике по экономической географии? Без "картинок" и иллюстраций, среди ее сухих цифр, таблиц и показателей? Каждый раз, переворачивая наугад черно-белые страницы, Игнат снова и снова убеждался в этом. И лишь однажды в самом конце... Там, в конце учебника он обнаружил то, что тогда так поразило внезапно.

Там, в конце учебника были таблицы с различными экономическими показателями многих стран. Из них действительно следовало, что в большинстве важнейших отраслей экономики его великая страна занимала второе место в мире, а в некоторых даже выходила на первое. Это было и действительно так, но... только по "валу"!

В укромном уголке каждой таблицы была малозаметная узенькая графа. Именно в ней было как раз то, что тогда так поразило внутренне Игната. А именно: по показателю количества продукции на душу населения Советский Союз несравнимо уступал не только США, но и Японии, и странам западной Европы, и даже друзьям своим социалистическим странам. По этому показателю его великий и могучий Советский Союз был недалеко от стран так называемого "третьего мира".

Но ведь количество продукции на душу населения -- показатель, по сути, наиважнейший в оценке эффективности экономики!

Его великая страна с "передовой плановой социалистической экономикой" была по ее эффективности где-то на самых задворках планеты.

ГЛАВА ПЯТАЯ

ОТГОЛОСКИ БИРЮЗОВОГО ЛЕТА

1

Тогда и теперь

А у нас с тобою

Все осталось прежним,

Разве может осень

Помешать любви?

Строки эти тоже привез в поселок Антон бирюзовым летом.

Весна, лето любви... И зима, осень.

Еще неделю назад казалось, что бесконечное свидание и впрямь никогда не закончится. Бархатистой порой, в хороводе чудесном неповторимых мгновений -- разве можно было тогда даже думать об этом?

Но...

Порывистым ветром, дыша остужено сырыми рассветами, разорвал отчаянно августовский домашний уют серый промозглый сентябрь. А вместе с ним явился и дружок неразлучный на пару, тревожный, поворотный десятый выпускной.