-- И чо, чо? -- не раз вопрошал он досадливо, наблюдая сыново увлечение спортом. -- И чо ты там бегаешь, нема тебе работы?.. Так дам я тебе и работу!
Каждый год в конце октября, едва дождавшись первых морозцев, они, мальчишки, убегали за Неман на луговые озерца смотреть лед -- держит ли? И если первый хрупкий ледок не рушился тотчас гремучим обвалом ко дну, а лишь слегка ободряюще потрескивал, в радости неудержимой неслись по домам за коньками и клюшками, а потом до темноты гоняли шайбу.
Витька так стремительно бегал на коньках, что казалось летит надо льдом невесомо, касаясь его поверхности лишь во время поворотов, резких, бесстрашных, с вихрем искристых снежинок из-под полозьев.
-- А сейчас секите, мальцы, сольный проход! -- восклицал он часто в азарте игры.
И как ас-горнолыжник слаломную трассу с легкостью огибал, оставлял за спиной словно застывшую замертво, растерянную команду противника; в наслаждении от своего превосходства, смеясь с беспомощных защитников, колотил вдруг шайбу в пустые ворота пяткой клюшки, а мог еще запросто и по второму кругу пройтись.
Витька играл за сборную школьников области.
-- У вас там Витек есть, Бутовец. В хоккей --- класс играет! Знаешь его? -- познакомившись едва, спрашивали у Игната.
-- Как не знать, друг мой лучший! -- спешил признаться он в ответ.
Очень непросто было Витьке хоть что-нибудь выловить в бездонных, никогда не мелеющих винных реках. Каждое лето он искал и находил, где подработать, потому приодеться мог по моде, со вкусом, даже элегантно. Волосы у него были светло-русые с особенным золотистым отливом, глаза большие зеленоватые, спокойные, но с весьма заметной хитринкой. Стройный, под сто девяносто, длинноногий, узкий в поясе и широкий в плечах, не по-юношески мужественный, он на танцах всегда был одним из самых заметных кавалеров, но никогда не вертелся вроде Генки-Артиста возле каждой новой юбки, выбирал, высматривал, мог и за весь вечер так и не выбрать достойной.
"Бывают же и такие чудеса на белом свете!" -- думал иногда Игнат, воображая друга рядом с батькой. Впрочем, вместе на поселковых улицах он их никогда не видел, и в гости Витька его никогда не приглашал. За все годы их детской дружбы Игнат так ни разу и не побывал у своего лучшего друга дома.
С первых сознательных дней они, мальчишки, тогда слышали и знали, что в их самой справедливой на планете социалистической стране нет бедных и нет богатых. Слышали и знали, что они равны, равны всегда и во всем. Они учились в одной и той же школе, выбегали на одну и ту же улицу, дружили, ссорились, дрались -- и поначалу даже не задумывались о том, что между ними может быть на самом деле большая разница. Так Игнат, например, был из элитной "шляхетской", как здесь шутливо говорили семьи: отец хирург, главврач в поселковой больнице, мать учительница.
-- Ты там гляди с Бутовцом со своим! -- говорила порой тревожно мать. -- И разве нету тебе хороших мальчиков?
В особенности, она говорила так, когда кто-нибудь из поселковых хозяек приходил жаловаться за свой сад.
-- Ну вот, я и говорю! -- кивала тогда мать головой растерянно. -- Научит тебя твой Бутовец. И пусть бы своего не было, и разве вкусней у соседа?
Соседские яблоки почему-то и впрямь казались вкуснее, да только Витька был тут непричем. По чужим садам ничуть не меньше лазили и другие, у кого так же своего хватало. И так, чтобы напрямую, дружить им никто не запрещал. Потом, когда они выросли, мать даже так говорила:
-- Хлопец он, видать по всему, неблагий. И толк из него был бы...
И прибавляла затем, помолчав, а то и со вздохом:
-- Когда бы его в толковые руки.
Зато с различными неприятными вопросами про уроки и школу к Витьке дома никто никогда не цеплялся.
-- Я в школу только побалдеть наведываюсь! -- все десять лет насмешливо поговаривал он.
И на пару с Генкой-Артистом, приятелем и соседом по парте был в своем классе главным организатором всего того, что превращает порой в испытание крепости нервной системы высокий учительский труд. Взахлеб и с величайшим наслаждением он рассказывал Игнату о своих классных придумках; оригинал и фантазер, он умел изловчиться, имея наготове в особо типичных случаях даже свою собственную теорию. Вот как, например, можно, если совсем "не бум-бум", продержаться успешно десять последних минут до звонка:
"Сначала выходишь на класс. Двигаешь, чешешь себе потихонечку, тому подмигнешь, этому, мол, погнали, друзья, подключаемся. Добираешься таким вот макаром к переднему ряду, ступаешь, потом вдруг р-раз туфлей за парту --- и чуть не носом в пол!
Все, конечно, ржут. Тут ты вдобавок словечко накинешь, фразу в придачу, пускай, мол, поржут до упора. Глядишь, и компашка моя начеку, подключились ребята с тылов на подвязку. Этот в тему закинул словечко да тот, короче, заваришь потеху --- три минутки тут верные слепится, а то и все пять. Сам можешь проверить, вот попробуй когда.
Ну ладно, на этом приплыли. Первый этап завершили, теперь можно двигаться дальше. Только добрался к учительскому столу, повернулся к народу лицом -- цоп вдруг себя за вихры!
-- Что там у тебя еще?
-- Дневник в портфеле забылся.
И назад потихонечку чешешь. Залезаешь в портфель, шебуршишь, ковыряешь, копаешься. Вот он, вот он, дружок... ай нет! -- извиняйте, ошибочка вышла. Вот он...ай! -- и снова не это, промашка выходит, тетрадка по химии. Туда-сюда снова балбесом покрутишься, глядь на часы, а еще три минутки накапало... Плюсуем, что было, и что, что осталось-то, в принципе?
И в конце своих рассказов Витька восклицал с победным заливистым смехом:
-- Смех, мизер, практический ноль, минимум импровизации!
Заливистый победный смех был главным героем большинства его подобных "импровизаций". Подобного смеху за школьные годы случилось немало, да вот только сразу после выпускных экзаменов ему стало совсем не до смеху. Ведь аттестат получился на троечку с маленьким хвостиком.
Только теперь Витька, да и многие рядом только теперь осознали конкретно, зачем вообще он нужен по жизни, хороший аттестат. И в чем заключается подлинный смысл вот этого постоянного, учительского:
-- Ско-оро, скоро дойдет до вас, братцы. Да смотрите, чтобы поздно не было.
2
Пьяный угол
Пришла пора поступать, и у каждого теперь появилась желанная цель, которая приобрела постепенно значение заветной мечты. От воплощения этой мечты, казалось, зависит все твое будущее.
Поступил -- и ты вмиг на победном коне, твоя особа приобретает тотчас твердый и неоспоримый авторитет в родном поселке, ведь ты теперь при важном деле. По улицам, площади ты теперь похаживаешь гордо, независимо, взрослые глядят на тебя по-иному, а строгие учителя при встречах улыбчивы вовсе не строго, они словно празднуют вместе с тобой и говорят с тобой нынче вне прежних дистанций; ты видишь и чувствуешь, что оправдал.
Поступил ты -- и перед тобой разом открылся мечтательный мир, мир непознанный, мир загадочный и романтичный. Тысячи радужных перспектив восстают ослепительно перед тобой, и само их достижение видится теперь делом приятным и плёвым, ведь для этого нужно очень немного, нужно всего лишь чуток постараться.
И пускай вчера ты был безнадежный троечник, которого давно рукой махнули, а подготовился, поступил нежданно, и тотчас себя реабилитировал, как тот футбольный форвард, у которого целый сезон игра толком не клеилась, но который в последнем решающем матче забил последний решающий гол. В одно мгновение все забыто, его восторженно носят на руках, ликующей сто тысячной толпой ему аплодирует весь стадион.
