-- Ну ладно, пора!

-- ?!

-- Пора уж и когти рвать. Давай лапу, братишка, видать больше не свидимся.

А еще через пяток минут, переодетый по-уличному, он уже поспешал из подвальной подсобки. Однако, заметив мои слегка округленные глаза, резко притормозил на ходу. В глазах его что-то мелькнуло, и на прощание он пояснил:

-- У меня в доме соседку накрыли. Этажом сверху, самогонщица. Кто навел, черт его знает, вот она всех подряд и ложит. Ложит в отместку подряд без разбору, чтобы промашки не вышло.

-- И тебя в одну кучу?

-- И на меня, видать, капнула. Мол, целый год не работает, а это статья. Участковый, менты теперь звонят, житья не дают. Социализм отменили, а вот статейку-то эту советскую пока еще никто не отменял. Два годика светит. Зато теперь отвали! Записал в трудовую, отметился, теперь можно смело... Смело с полгода бай-бай.

На прощание он еще раз легонько похлопал меня по плечу, затем быстро взбежал вверх по каменным ступенькам цокольного подвального этажа.

И больше с тех порего я его не видел.

-- А где же Паша? -- спустя толику времени, спрашивает Мама-директорша. -- Тут работка как раз подвернулось... Шустрый парнишка, давненько таких не бывало.

Я рассказал.

Выслушав, моя наивысшая начальница молчала с минутку растерянно, будто вникая и ища слова. Но, в конце концов, лишь коротко рассмеялась, еще долго покачивая головой в изумлении.

Только затем и "вскричала":

-- Двадцать лет на посту, а такого еще не видала работничка!

ГЛАВА ШЕСТАЯ

НЕУДЕРЖИМО И ВВЕРХ

1

Белая ворона

-- Двадцать лет на посту, а такого еще не видала работничка!

Мне, непосредственному очевидцу происшедшего нельзя было не верить такому утверждению, как нельзя не верить человеку, у которого искренность брызжет с лица. Но вот какой вопрос невольно возник у меня несколько позже:

-- Интересно, а видала ли Мама-директорша за свои годы такого работника, как я?

Вопрос этот, возникший где-то на подсознательном уровне, так и остался без ответа. Задать его вслух было немыслимо с учетом огромной дистанции между мной и Ею. То есть мной человеком, в восприятии окружающих соскользнувшим неотвратимо за грань, и Ею, всевластной королевой этого магазинного мирка.

Когда-то был раб, и была госпожа. Рабу априори разумней держаться безмолвным, пока не затронут, аналогично подобному мне. Но и рабы иногда восстают.

-- А видала ли Мама-директорша за свои годы такого работника, как я?

Этот внутренний вопрос в силу вышеизложенного так и остался незаданным, однако кардинально переменил ход событий. Этот невольный вопрос потянул за собой целую цепочку других, определяющих нынешнюю жизненную ситуацию, вопросов, и это привело в итоге к неожиданной скорой развязке.

-- Кто ты здесь и зачем? -- вдруг предстало конкретно и строго.

В воздушных мечтах ты представлял о здоровой работке на свежем воздухе, нехитром полезном подспорье в больших начинаниях. Но время прошло, и цветочек взошел. Шипы укололи, теперь ты изведал реальность сполна.

-- Кто ты здесь и зачем?

Ответ нынче ясен, как солнечный день:

-- Белая ворона на этой "шабашке за ломаный грош".

Я не курю и не пью без причины. Я гладко выбрит, я прихожу на работу в опрятной приличной одежде. Это похвально и правильно, это как должное на интеллигентской работе, но ведь нынче я кто?

Грузчик.

Нынче я грузчик в этом привокзальном продовольственном магазине, чернорабочий на грязном подсобном двору. А здесь обычай другой: то, что как должное на интеллигентской "крахмальной" работе предстает, как экзотика-диво на грязном подсобном двору.

* * *

Вот вчера выбегаю на двор из подсобки.

День был теплый, а работы, как всегда по уши, решил свитер скинуть. Долой быстренько, и в одной маечке под халатом выбегаю наверх по невысоким подвальным ступенькам. В дверях на выходе чуть не лоб в лоб с незнакомым мужчиной. Высокого роста, лет тридцати пяти, плотный, здоровый. Одет прилично, чистенько. Явно не из рабочих слоев, по рукам, по лицу это видно. В руке держит небольшой дорожный чемоданчик, с подобными много увидишь народу в наших привокзальных окрестностях.

Не видел я раньше этого мужика во дворе. С какой стати торчит здесь при дверях черного входа? А впрочем, мало ли к кому и зачем. И у Сереги прилично дружков, заходят и к Бельчику. Мне что за дело, сторонюсь на ходу и уже дальше на дворик спешу, как слышу вдогонку негромко.

-- Постой, обожди-ка парнишка! На минуточку.

-- ... ?

-- Понимаешь, друг, дело имеется. Выручи.

-- Слушаю вас.

Он открывает свой дорожный чемоданчик, а оттуда непочатую бутылку.

-- Выручай, дружище. Понимаешь, сложный, суровый момент в личной жизни, и-и ведь не ждал! Так вот случилось, и что объяснять, понимаешь. Надо напругу убавить и прямо сейчас, а я тут проездом... Выручай! Не могу я один, хоть ты выручи.

"Не могу я один, хоть ты выручи".

Что ж, и это дело мне очень знакомое. Еще студентом жил с парнишкой из группы на постое в одной деревенской хате. Целый месяц в деревне "на картошке" были. Любил тот вечерком, по его выражению "жахнуть", но знал прекрасно, что без причины не употребляю --- и без вариантов. Так вот он, что ни раз:

-- Слышь, будь другом! Черт с тобой, ладно... Но ты хоть рядышком сядь, и стаканчик пустой пригуби за компанию. Не могу я один, хоть так выручи.

Частенько тогда я вот так выручал, но ведь друг друга мы знали. А этот случайный проезжий совсем незнакомый, однако глядит на меня, как на должное: грузчик в продовольственном магазине, и на холяву не выпить! Где и когда это видано?

-- Выручи, друг! -- обращается снова, и не дожидаясь ответа, резко срывает затычку. -- Начинай.

-- Я не пью.

Он даже вздрогнул и на шаг отступил. С полной открытой бутылкой в руке он теперь изумленно глядел на меня.

-- К-как?!. как так?.. а ты здесь кто?

-- Грузчик.

-- Гр-у-узчик?.. как грузчик, ты здесь грузчик, и-и...

Он по-прежнему с диким изумлением оглядывал меня с головы до ног.

-- Вот так прикол наяву наблюдаю! -- воскликнул, наконец, с ухмылкой, и почесал затылок. -- Грузчик в продмаге... Кто б рассказал --- и не в жисть!

-- Ты извини, я бы рад. Но... здесь принцип.

Я, было начал еще объяснять, как вдруг вижу: Бельчик с Серегой рядком выплывают из арки.

-- Да ты не горюй! -- улыбнулся я тотчас и по плечу незнакомца похлопал. -- Вишь, вон ребята сюда нарезают? Вон-вон, туда посмотри, на ту парочку... Так вот не горюй, они тебя запросто выручат.

* * *

Я и здесь "ненормальный", я и здесь белая ворона, и взгляды твердят непрестанно. Я вижу во взглядах вопрос:

-- Вот ты здесь зачем?

Я вижу этот вопрос непрестанно, однако ответа никто здесь не ищет. Кому это нужно, каких только чудиков здесь не бывало. Для обитателей этой "последней инстанции" моя "ненормальность" ютится в далеком побочном ряду. Для окружающих ясно одно. Ты встал на ступень, за которой последует гибель, а значит ты твердо в последнем ряду.