Политическая трясина, где увязли малазанцы, оккупировавшие Семиградье, была непроглядной и смертельно опасной. Как Дукер подозревал, новый командующий мало что поймет в принятых здесь завуалированных знаках презрения, поскольку недостаточно разбирается в нюансах местного этикета. Этот человек вообще не был по натуре приспособленцем, а потому неизбежно возникал вопрос: как долго Колтейн из клана Ворона продержится на новом посту?

Маллик Рэл сложил пухлые губы и медленно вздохнул.

– Историк, – тихо проговорил он со своим пришепетывающим гедорско-фаларским акцентом. – Я рад твоему присутствию здесь. Равно как и заинтригован. Далеко же от Арэна ты забрался… – Жрец улыбнулся, но не показал своих выкрашенных зеленой краской зубов. – Полагаю, так проявляется осторожность, порожденная отзвуками Великой чистки, что развернулась ныне в столице.

«Слова катятся, будто волны, коварные в своем обманчивом спокойствии. Ну просто истинный жрец морского бога Маэля. Сегодня я уже в четвертый раз общаюсь с Рэлом. Ох, до чего же я не люблю этого типа!»

Дукер откашлялся.

– Императрица уделяет мне мало внимания, джистал…

Тихий смех Маллика прошелестел, словно погремушка на хвосте змеи.

– Ласин уделяет мало внимания историку или истории? Ты обиделся из-за того, что твой совет отвергли или, того хуже, вообще не выслушали? В любом случае беспокоиться не о чем. Отсюда до башен Унты очень далеко.

– Рад это слышать, – пробормотал Дукер, гадая, откуда ушлый жрец все знает. – Я остался в Хиссаре с исследовательской целью, – объяснил он через некоторое время. – Практика ссылки узников на отатараловые рудники на острове не нова, она уходит корнями во времена императора, хотя он обычно приберегал эту судьбу для магов.

– Для магов? Любопытно.

Дукер кивнул:

– Наказание весьма действенное, однако последствия его непредсказуемы. Как известно, отатаралавая руда способна подавлять магию, однако свойства ее еще до конца не изучены. Большинство сосланных сюда чародеев лишились рассудка, но до сих пор неведомо, что стало тому причиной: отатараловая пыль или же невозможность коснуться своего Пути.

– А среди следующей партии узников есть маги?

– Да, есть несколько.

– Тогда ты вскоре получишь ответ на свой вопрос.

– Возможно, – согласился Дукер.

Т-образную пристань захлестнула волна воинственных виканцев, перепуганных портовых рабочих и недовольно храпящих боевых коней. В самом начале пристани, возле полукруглой мощеной площади, словно пробка в горлышке огромной бутылки, застыл кордон хиссарской стражи. Стражники – все родом из Семиградья, – подняв круглые щиты и обнажив тальвары[1], грозили широкими изогнутыми клинками виканцам, которые нисколько их не боялись, а, напротив, лишь всячески подначивали.

К парапету подошли двое. Дукер кивнул в знак приветствия. Маллик Рэл не удосужился заметить ни бывалого вояку-капитана, ни последнего выжившего кадрового мага Седьмой армии. Оба явно были слишком мелкими сошками, чтобы представлять интерес для бывшего жреца.

– Знаете, Кальп, – сказал Дукер приземистому седовласому чародею, – а вы, похоже, очень вовремя.

Узкое, обожженное солнцем лицо Кальпа скривилось в невеселой ухмылке.

– Я сюда сбежал, чтобы мясо на костях удержать, Дукер. Не желаю становиться мягким ковриком, с которого Колтейн шагнет прямо на свой пост. Это ведь все его люди, в конце концов. А он палец о палец не ударил, чтобы предотвратить грядущую драку. Это не делает ему чести.

Капитан согласно заворчал.

– Этот Колтейн – ну прямо кость в горле! – буркнул он. – Да, между прочим, половина местных офицеров впервые пролила кровь, сражаясь с этим ублюдком, а теперь он, видите ли, явился, чтобы принять командование. Худовы костяшки! – Капитан сплюнул. – Никто и слезинки не уронит, если хиссарская стража прирежет Колтейна и всех его виканских дикарей прямо на причале. Седьмой армии они не нужны.

– Угроза восстания вполне реальна, – полуприкрыв глаза, сказал Маллик Рэл. Обращался бывший жрец исключительно к Дукеру. Семиградье – настоящее гадючье гнездо. И Колтейн – довольно странный выбор…

– Ну, не такой уж и странный, – заметил историк, пожимая плечами.

Он снова сосредоточил внимание на том, что происходило внизу. Виканцы на причале принялись расхаживать туда-сюда перед закованным в броню семиградским кордоном. До начала полномасштабной битвы оставались считаные секунды: сейчас «бутылочное горлышко» станет полем смерти. Историк почувствовал холодок в животе, когда увидел, что многие виканцы уже натягивают тетиву на роговые луки. По улице, справа от главной колоннады, подошла еще одна рота стражников с пиками.

– Можете объяснить, что вы имели в виду? – попросил Кальп.

Дукер обернулся и с удивлением обнаружил, что все трое внимательно смотрят на него. Историк припомнил свое последнее замечание и снова пожал плечами:

– Колтейн в свое время объединил виканские племена для восстания против Малазанской империи. Покойному Келланведу нелегко было совладать с ними – это некоторые из вас знают по личному опыту. Но старый император остался верен своим привычкам и сумел, как всегда, превратить врага в союзника…

– Но как ему это удавалось? – заинтересовался Кальп.

– Никто не знает. – Дукер улыбнулся. – Келланвед редко объяснял причины своих успехов. Как бы там ни было, поскольку императрица Ласин не слишком-то жаловала любимых полководцев своего предшественника, Колтейн до сих пор гнил где-то в глухомани в Квон-Тали. Теперь положение изменилось. Адъюнктесса Лорн убита в Даруджистане, верховный кулак Дуджек Однорукий и его армия подняли мятеж и фактически провалили всю кампанию на Генабакисе, а здесь, в Семиградье, приближается год Дриджны, когда, согласно пророчествам, восстание неминуемо. Ласин нужны умелые военачальники, пока ситуация не вышла из-под контроля. Новая адъюнктесса – Тавора – еще не прошла проверку. Поэтому…

– …Императрица вспомнила про Колтейна. – Капитан кивнул и нахмурился пуще прежнего. – И отправила его сюда командовать Седьмой армией, чтобы задушить восстание…

– В конце концов, – сухо заметил Дукер, – кто лучше сумеет подавить мятеж, чем полководец, который прежде и сам был мятежником?

– Коль вспыхнет бунт, шансы его невелики, – проговорил Маллик Рэл, не сводя глаз с происходящего на причале.

Дукер увидел, как блеснули тальвары, заметил, что виканцы отступили и обнажили свои длинные ножи. Кажется, дикари нашли себе предводителя – высокого грозного воина с фетишами, вплетенными в длинные косы: он теперь ревел, подбадривая других и потрясая оружием над головой.

– Худова плешь! – выругался историк. – Ну и где же этот проклятый Колтейн?

Капитан хохотнул:

– Да вон тот, высокий, который размахивает длинным ножом.

Глаза Дукера округлились.

«Этот сумасшедший – Колтейн? Новый кулак Седьмой армии?»

– Ни капельки не изменился, как я погляжу, – продолжил капитан. – Если хочешь сохранить голову на плечах среди всех этих виканских кланов, нужно быть более злобным, чем все остальные, вместе взятые. За что, думаете, старый император так любил его?

– Храни нас Беру! – с ужасом прошептал Дукер.

Вздох спустя пронзительный вопль Колтейна заставил всех виканцев замолчать. Клинки скользнули обратно в ножны, луки опустились, а стрелы вернулись в колчаны. Даже норовистые, злобные кони замерли, подняв головы и навострив уши. Вокруг Колтейна, который повернулся спиной к стражникам, образовалось пустое пространство. Высокий воин взмахнул рукой, и четверо на башне увидели, как в полной тишине всех лошадей аккуратно оседлали. Меньше чем через минуту виканцы уже были верхом и выстроили коней в плотный строй, который мог бы соперничать с парадным каре элитной малазанской кавалерии.

– Вот это, – сказал Дукер, – было проделано великолепно.

Маллик Рэл тихонько вздохнул:

– Дикарское поведение, звериное чутье, высокомерное презрение к опасности. Похоже, послание сие было адресовано не только стражникам, но и всем нам тоже.