– Илья, это очень важно! – повторила она, и Пашиков, хмурясь, позволил увлечь себя наверх, на балкон, а потом, по одному из головокружительных переходов – на площадку из прозрачного пластика, висящую высоко над толпой; тут стояли маленький столик и два стула.
– Итак, Соня Ивановна? – спросил Пашиков, сложив руки на груди и глядя на нее в упор, словно любой ценой стараясь не смотреть вниз.
– Итак, Илья Сергеевич, – отозвалась Соня и повторила все, что услышала от Юлия, опуская его политические тирады и держась практической стороны дела.
– Да-да, все это просто ужасно, – отозвался он, когда она закончила. – Но почему вы пристаете ко мне с этим сейчас? В конце концов, наш отдел тут ни при чем, а я как раз дошел до...
– Можете вы на пять минут перестать думать своей палкой и для разнообразия подумать головой? – разозлившись, рявкнула Соня. – Наш отдел, то есть вы и я, впал в немилость с тех пор, как... вы знаете, с каких пор... что, не так? Поймите, у нас есть шанс все поправить! Мы с вами можем сейчас сэкономить «Красной Звезде» миллиарды ЭКЮ!
– Правда?
– Конечно! Мы должны немедленно дать эту информацию отделу торговли ценными бумагами! У нас есть неделя, две, может быть, три, чтобы избавиться от акций тех компаний, которые должны погореть!
Глаза у Ильи блеснули.
– Ох... Конечно, вы правы! Прекрасно, Соня, прекрасно! – Он схватил ее за руку и потащил по мосткам обратно.
– Куда мы?
– За Львом Каминевым! – отвечал Илья. – Он где-то внизу.
Все приглашенные уже порядком набрались – несмотря на плохие новости, а может быть, и благодаря им. Люди уже не потягивали водку, а по старому русскому обыкновению опрокидывали стаканы. Опять заиграли музыканты, появились и танцующие – какие-то пьянчуги пытались плясать «казачка», хохоча, когда кто-нибудь из них шлепался на задницу. Галстуки съехали набок, пиджаки давно были сброшены, в какой-то компании, жутко фальшивя, громко пели хором.
Казалось, отыскать кого-нибудь в этом кавардаке невозможно, но Пашиков закусил удила и громким, командным голосом спрашивал у всех и каждого, где найти главу отдела торговли, пока не обнаружил его у стойки бара.
– На два слова, Лев, это очень серьезно, – сказал Илья, беря его под руку.
Глаза у Льва Каминева заметно покраснели, но на элегантном зеленовато-голубом костюме не было ни морщинки, узел красного галстука прикрывал верхнюю пуговицу безукоризненно белой рубашки и ни одна прядь редеющих седых волос не сбилась с места. Он кивнул и дал Илье отвести себя к свободному столику. Они словно уселись посреди сибирской тундры – у одной из голопанорам, – вполне подходящая декорация.
– Расскажи ему, Соня, – кивнул Илья, и Соня начала говорить.
Пока она говорила, Каминев хмурился все больше и больше; вскоре губы у него задрожали, а к концу ее монолога он заметно побледнел.
– Какой кошмар! – простонал он. – Да мы потеряем миллиарды!
– Если не зевать, не потеряем, – быстро сказала Соня. – Надо немедленно начать продавать, вы должны сейчас же сесть за компьютер и...
Каминев покачал головой.
– Это не так-то просто, – сказал он. – Если мы вдруг кинемся продавать все подряд, тайное станет явным еще до того, как об этом объявят американцы. Нужно действовать как можно тише и осторожнее, использовать окольные пути. Покупать права на продажу. Продавать права на продажу – с премиями, где возможно. Потом постепенно, умеренными порциями, начинать избавляться от акций. Удерживать цену на рынке, продавая пакеты по хорошей цене подставным лицам. Нельзя жадничать и рассчитывать на абсолютный выигрыш, иначе мы посеем панику, но, возможно, удастся снизить потери до двадцати процентов, если... – Он нервно запустил руку в свою ухоженную шевелюру, которая мигом стала похожа на воронье гнездо. – Как все запутано! Нашим отделам придется работать вместе, Илья, работать день и ночь. Нам придется провести полный анализ заокеанской собственности всех компаний, акции которых у нас имеются, включая данные об их взаимном влиянии. Придется смоделировать всю эту дьявольски сложную ситуацию и выработать план сделок. Боже, сколько вылезет переменных! А если мы ошибаемся, если мы заварим кашу, а американцы не станут экспроприировать...
Он повернулся, глянул через плечо на унылые просторы бутафорской Сибири, глубоко вздохнул и уставился прямо на Соню.
– Если мой отдел проведет сделки, опираясь на эту информацию, а она окажется неверной, Верховному Совету придется снова открыть ГУЛАГ, чтобы было куда нас отправить. Вы уверены, что это не пьяная болтовня?
– Ну, – пробормотала Соня, в свою очередь разглядывая панораму и содрогаясь. – Юлий действительно был пьян, не знаю...
– Посол еще здесь, – уверенно сказал Илья. – Выложи ему все без обиняков! Если Тагурский вздумает играть в кошки-мышки или ему ничего об этом не известно, а такое запросто может быть, я сам завтра утром позвоню кое-кому в Москву. Позвоню людям, которые во всем разберутся и, если надо, вызовут на ковер самого министра иностранных дел. Если такую информацию утаили от «Красной Звезды»...
– Да-да! – подхватил Каминев. – Динозавры проклятые! Аппаратные игры завели их слишком далеко! То, что эта информация добыта нашим собственным неустрашимым отделом экономической стратегии, не украсит их в глазах Политбюро. Если мы угадали, такого козыря будет довольно, чтобы раз и навсегда спихнуть с нашей шеи этих обструкционистов. – Он поднялся на ноги. – А пока помалкивайте, ясно? Я пойду переговорю с его превосходительством. Сможете вы завтра к полудню представить мне примерный список наших паев в компаниях, на которых скажется экспроприация? Вместе с их заокеанскими вложениями?
– Придется поработать, – ответил Илья, – но мы справимся!
– Я в этом уверен! – кивнул Каминев и исчез в толпе, отправляясь на поиски посла Тагурского.
Илья Пашиков ухмыльнулся Соне. Соня ухмыльнулась в ответ.
– Да, Соня, вам бы следовало занять мое место, – пробормотал Пашиков.
– Что ж, если мы осилим эту задачку, вас повысят, и я, может быть, и впрямь его займу! – заявила Соня.
– Конечно! – согласился Илья. – Почему бы и нет?
Он взял ее за руки, поднял со стула, обнял и расцеловал в обе щеки.
– Если бы вы не были замужем, я бы поцеловал вас по-настоящему, как вы того заслуживаете! – Он пожал плечами, ухмыльнулся. – А впрочем, с учетом ситуации, почему бы и нет? – И он решительно, крепко поцеловал ее в губы.
Теплая волна удовольствия и легкого возбуждения затопила Соню. И в самом деле – с учетом ситуации, – легкий ответный поцелуй нельзя было считать изменой Джерри.
Новый сталинизм
Совершенно очевидно, что, идя на тотальную экспроприацию иностранной собственности, Соединенные Штаты надолго превратили себя в страну-изгоя, поскольку им не удастся в обозримом будущем получить займы на международном рынке и привлечь в Америку иностранный капитал. Но не менее очевидно, что одним росчерком пера американцы восстановили контроль над своей пошатнувшейся экономикой, прекратили скрытую девальвацию доллара – и все это способом, политически приемлемым для избранного ими руководства. Соединенные Штаты дали ясно понять, что мировое общественное мнение не сможет даже косвенным образом влиять на политику, проводимую ими в Латинской Америке.
Подобным же образом – с помощью прямого акта национального волеизъявления – Сталин превратил Советский Союз в ведущую индустриальную державу. Таким же образом Гитлер спас свою страну от полного экономического упадка. Автаркия во внутренней политике и империализм во внешней – старый и действенный рецепт для кратковременного национального возрождения.
Дальнейший путь, возможно, закончится тупиком. Но разве взгляд американских политиков в будущее когда-нибудь простирался дальше ближайших выборов?
«Аргументы и факты»
XII
Когда Роберт Рид пришел за американским паспортом, посольство США, огороженное со стороны авеню Габриэль новой стеной из шлакоблоков вместо прежней железной ограды, было оцеплено американскими морскими пехотинцами, которые стояли на тротуаре почти плечом к плечу; по верху стены была протянута колючая проволока, явно под напряжением, а через каждые двадцать метров установлены психоизлучатели. По другую сторону узкой улицы – кордон из верховых патрулей французской республиканской гвардии.
