Ее узкая ярко-алая шерстяная юбка, которая почти не скрывала ягодиц, заканчивалась чуть ли не на бедрах. Над юбкой красовался телесного цвета просвечивающий насквозь лифчик, и пока я, не веря собственным глазам, сосредоточился на небольших твердых холмиках с розовыми вершинками, девушка начала освобождаться от этого непрактичного предмета одежды.

Волшебные четы ее круглого лица выражали притворную невинность. Только широкий, плоский нос несколько портил диковинную красоту, усиленную необыкновенным цветом ее волос и глаз. Но именно эта несоразмерная черта делала лицо действительно поразительным и запоминающимся.

— Надеюсь, вы не станете возражать. Мои звезды говорят, что нужно следовать своим порывам. — Каждое слово она выдыхала, словно капельку золотистого меда.

— Вы, случайно, не знаете, что сегодня говорят мои звезды? Мне представляется, будто у меня самый сумасшедший гороскоп.

— Сегодня вас ждут только приятные новости, — счастливо сообщила незнакомка. — Пока Венера находится в этом положении, вы будете на высоте в любой ситуации.

— И какие решения я должен принять, чтобы достичь блаженства?

— Давайте посмотрим. — Она расстегнула молнию на юбке, которая тут же упала на пол, обвив ее щиколотки, и, переступив ее, девушка приблизилась ко мне. — Ответ ищите у звезд. В этом месяце будьте щедры на чувства, обнимайте всех, кто станет делать вам бесстыдные предложения. Это для Козерогов.

— Я — Телец.

Губы ее приоткрылись, а глаза полузакрылись, когда она проворно выпрыгнула из своих панталончиков.

— Тогда чего же вы ждете? — проворковала гостья. Слова возникли откуда-то из дальних глубин ее горла. Когда я протянул руку и схватил ее, она прошептала: — Папочка подождет. Во всяком случае, его звезды говорят, что сегодня он не должен принимать никаких решений.

Я отшатнулся, продолжая, однако, крепко сжимать ее ягодицы.

— Вы сказали «папочка»? — задыхаясь, спросил я.

— Конечно.

— Значит, вы…

— Райма.

— Но я думал, у него только одна дочь!

Она нахмурилась, и прозрачный намек в ее глазах слегка замутился.

— Верно, я его дочь.

Я понимал, что на это мне следовало что-то ответить, но уставившись в ее зеленые глаза, совсем лишился дара речи. Временами такое случается и с адвокатами.

— Поцелуй меня, — прошептала она так тихо, что мне пришлось наклониться, чтобы расслышать. И я с ужасом понял, что противиться гороскопу слишком поздно. Когда мы повалились на ближайший диван, я думал только о том, чтобы Брэдстоун прочел свой гороскоп и не торопился встретиться со мной!

Естественно, проведя целый час на звездах, я на всю жизнь убедился в верности астрологических предсказаний. Не успела Райма подхватить свою алую юбчонку и исчезнуть, как в гостиную явился Лофтинг и объявил, что хозяин ожидает мою персону.

Меня препроводили в приемную. Тяжелая дубовая дверь громко захлопнулась за мной.

— Мистер Рэндол Робертс, сэр, представитель фирмы «Робертс, Робертс и Гримстед», — громко объявило «чудовище Франкенштейна».

Лофтинг, дворецкий, телохранитель или кто-то там еще, стал слева от стола огромных размеров напротив книжных полок, тянувшихся вдоль стены. За столом, над зеленой обивкой столешницы, сжав костлявые пальцы, сидела, сгорбившись, незапеленутая мумия, первопричина моего приезда на этот отвратительный остров — А. 3. Бертрам Брэдстоун. Лицо старика, изборожденное глубокими морщинами, напоминало дно пересохшего озера в Долине Смерти, а огромный стол лишь подчеркивал его незначительные габариты. Тонкие ярко-красные губы вздрагивали, чтобы позволить воздуху с шипением в свистом добраться до коллапсируюших легких. Блеклые, почти незрячие глаза уставили на меня. Этот тяжелый взгляд мертвеца здорово действовал мне на нервы. В удобном кресле он выглядел полуживым, но, покинув свое пристанище, очевидно, не продержался бы и пяти секунд на собственных ногах.

— Ах да, мистер Робертс, — медленно проговорил миллионер голосом на удивление зычным и твердым, принимая во внимание его физическое состояние. — Вы приехали составить завещание и помочь мне разрешить мучительную проблему. Как мило с вашей стороны, что вы проделали такой путь из Сан-Франциско только ради прихоти старика.

— Не столько из-за прихоти, сколько из-за десяти тысяч долларов, о которых мы договорились, — уточнил я. — Я — всего лишь адвокат, мистер Брэдстоун, а не ангел милосердия.

Он сурово посмотрел на меня. Несомненно, этот взгляд пронзал насквозь немало честолюбивых служащих в дни, когда железная рука основателя правила «Брэдстоун энтерпрайзиз».

— Как мне сказали, вы первоклассный адвокат, — прогромыхал хозяин острова, наглядно демонстрируя, что сила его мозга не сломлена бессилием его бренного тела, — достойный того, что я плачу за ваши услуги. Дайте мне только причину усомниться в вашей компетентности, и вам придется поискать другого клиента.

— Мы не только никогда не ищем клиентов, мистер Брэдстоун, — ответил я с достоинством, — но время от времени и отказываем кое-кому.

Старик захрипел с присвистом, его тело опасно накренилось в тяжелом кресле. Я подумал было, что у него начался приступ, но потом до меня дошло, что он смеется.

— Что ты думаешь о нашем мистере Робертсе, Карл? — обратился он к великану. — Мужчина с характером. Вызывающий восхищение, я бы сказал. Он знает себе цену. Совсем не похож на сопляков, жаждущих денег, лживых, беспринципных интриганов, забравшихся на вершину моей империи. Человек, который отказывается от денег из-за престижа! — Тело его затряслось от смеха, и ему пришлось схватиться за стол обеими руками. Когда его стал мучить спастический кашель, суставы пальцев проступили сквозь пергаментную кожу.

Лофтинг бросился к нему и подхватил под мышки, крепко поддерживая своими огромными ручищами.

— Может, нам лучше приступить непосредственно к делу, сэр. Вам скоро ложиться спать. — Он посмотрел на меня, и мне стало ясно, что он имел в виду.

— Бумаги у меня в портфеле, сэр, — прочистив горло, заметил я, взглядом отыскивая стул. Найдя один, пододвинул его к столу. Лофтинг остался в той же позе рядом с Брэдстоуном.

— Вы все приготовили в соответствии с моими инструкциями?

— Так точно, — кивнул я. — Осталось лишь уточнить некоторые детали относительно наследства, если вы пожелаете их добавить, да внести имя наследника.

Старик поморщился.

— Имя… ах да, имя. — Он растерянно сделал несколько вдохов. — В этом-то, мистер Робертс, и состоит наша проблема.

— Ясно, — согласился я. — Как мне известно, вы желаете оставить основную часть вашего состояния своей дочери, передав ваши акции под действительный административный контроль совета директоров, который будет назначен вами. И вы упомянули только одну дочь, верно?

— Верно. — Брэдстоун воззрился на меня с несчастным видом, снова крепко сжав пальцы. — Мистер Робертс, я даже не знаю имени своей дочери, — простонал он.

Пораженный, я уставился на него.

— Понимаю, — кивнул я, совершенно ничего не понимая. — Значит, ни одна из двух девушек, которых я только что встретил, не является…

Странно улыбнувшись, он покачал головой.

— Насколько мне известно, нет, мистер Робертс.

— Значит, вы хотите доверить нам опеку до тех пор, пока не будет найдена ваша дочь?

— Вы так говорите, — поморщился он, — будто я отдам концы в любой момент. — Бертрам снова слегка захрипел, и я догадался, что, вероятно, он рассмеялся. — Но вы правы. И все-таки я надеюсь дожить до того момента, когда смогу обнять свою дочь. Видите ли, я полагаю, что она находится с нами на острове.

Я невольно оглянулся через плечо.

— Она здесь уже две недели, — услужливо вставил Лофтинг, — как и все они.

— Все? — Я решил оставаться невозмутимым, несмотря на потрясение.

— Да, — прохрипел Брэдстоун. — С нами пребывают семь молодых леди, любая из которых может оказаться моей дочерью. Но возможно, мне стоит предпринять попытку разъяснить ситуацию целиком, чтобы вы решили, что можно сделать. Именно этого я и жду от вас.